Принцесса. Часть II - Наталья Ткаченко

- Короче, - запыхтел брательник, - ты - наша самая главная надежда, какое ты вообще право имеешь отлынивать?

- Если ты сейчас снова что-нибудь про Адрея вякнешь, - я вскипела, - придушу, прынц недоделанный!!

- Тихо, тихо, - развёл нас Лад. - Успокойтесь. Фёдор, вопрос об участии Славы в восстании решает только она. Слава… он в чём-то прав. Я полностью согласен с тобой: успех восстания зависит больше от удачного случая, чем от какой бы то ни было подготовки, но ведь если нам удастся свергнуть Челси, то понадобится другая, законная власть - и у нас есть только ты и твои братья. Вопрос с Таном вообще весьма сомнителен, но в утешение тебе могу сказать, что отречься от престола ты всегда успеешь, просто сейчас не время. Не в обиду Фёдору будет сказано, тебя я скорее вижу королевой, чем его - королём. Ты более разумна, спокойна и менее упряма.

- А ещё ты меня старше на четыре года. И умнее. Ненамного, конечно, но я столько книжек про Средние века не читал, - дополнил лестную характеристику своим сомнительным комментарием братец.

- Хватит подлизываться, - буркнула я. - Считайте это моей склонностью к пессимизму, но у меня чёткое ощущение, что если оставить всё как есть, восстание провалится, и это будет конец всему.

Мне самой стало нехорошо от этих слов - откуда-то я знала, что так и будет. Если что-то не сделать…

- Ну и что, ложиться всем лапками кверху и помирать? - обратил против меня Федька мой же любимый риторический вопрос.

- Нет, - я героически выдохнула. - Для начала, я пойду поговорю с Гверфальфом - спрошу его мнение и попрошу помочь. Уговаривать не буду! Но, может, он подскажет, что делать дальше…

- Хаклонги бы нам здорово помогли, - заметил Синеглазка. - А, учитывая, что ты на одну восьмую - хаклонг, может, они и ЗАХОТЯТ помочь…

- А хаклонгов много? - поинтересовался Федька.

- Погоди, - удивилась я. - А ты, что, не знаешь? Ты же тоже хаклонг!

Федька мгновенно помрачнел и в ответ только зыркнул на меня исподлобья.

- Фёдор не так легко, как ты, воспринял свою принадлежность к этой расе, - неожиданно деликатно пояснила Алила, похоже, побаиваясь всплеска ярости со стороны моего нервного брательника.

- Не желаю иметь ничего общего с хвостатой чешуйчатой гадиной, - выдал Федька. Я задохнулась от возмущения:

- Не смей так отзываться о хаклонгах!!

- Не ори на меня! - рявкнул брателла. - Раз всё равно нельзя превратиться, так смысл с ними любезничать! Человеком родился, человеком и останусь!

- Тупица! - буркнула я.

- Дура, - не остался в долгу братец.

- Они замечательные, при чём тут хвост и крылья?! - взвилась я, сжимая кулаки и отталкивая Ладимира, пытающегося умерить мой пыл.

- Притом, что я не хочу, чтобы они на меня пялились, как на убогого! - заорал брат, вскакивая.

- Да кому ты нужен! - я тоже вскочила. - Ну и пожалуйста, мне же лучше, не буду краснеть перед ними за такого брата!

Федька только набрал воздуха, чтобы достойно ответить, как Синеглазка легко вскочил и несильно ткнул его в грудь. Федька подавился невысказанным оскорблением и уставился на негаданного защитника с явным желанием устроить ему быструю и болезненную кончину, причём немедленно.

- Фёдор, пойдём, я тебе расскажу про разницу между мужчинами и женщинами, которая не меняется, даже если речь о женщине, которая тебе сестра, и ты с ней вырос, - неожиданно серьёзно сказал Синеглазка и тут же улыбнулся.

- Если это про то, откуда дети берутся, так я уже знаю, - буркнул в замешательстве Фёдор, к моему несказанному удивлению, утихомириваясь.

- Нет, это про то, что нехорошо кричать на женщину, - укоризненно заметил Синеглазка и усмехнулся, подмигивая: - И даже если иногда очень хочется!

- Спелись, - мрачно прокомментировала я. Алила поддержала меня мрачным кивком, Лад только усмехнулся, явно довольный, что мы с братом не передрались.

- Ты не ответила на мой вопрос, - сурово напомнил Федька. - Про количество хаклонгов.

- Их немного, - пожала я плечами, решив не выходить снова на тропу войны, раз уж брательник предлагает перемирие. - Если даже они захотят помочь, то есть захотят все, кто может… Тысячи две - две с половиной наберётся.

- Ого! - приободрился Федька, глаза заблестели, он уже явно рассчитывал, как использовать такую силищу.

- Никаких «ого»! - отрезала я, сползая с кровати. - В общем, меня не ждите, я пошла к Гверфальфу, и это надолго.

Я закрыла глаза и захотела оказаться рядом с Гверфальфом, по моему лицу скользнул ветерок, я открыла глаза… и замерла в восхищении.

Я стояла над водопадом, вернее, над настоящим каскадом из множества небольших водопадиков. Внизу, в нескольких десятках метров подо мной, расстилалось нежно-голубое озеро овальной формы в обрамлении густой, сочной зелени и белого песка пляжа. Небо над моей головой было такое же голубое, как озеро, чистое, без единого облачка. Так приятно вернуться в лето, ведь из окна моей комнаты только и было видно, что заметённые снегом холмы…

Я почувствовала, как Гверфальф коснулся моего плеча, обернулась и прижалась к его груди. Он обнял меня и погладил по волосам.

- Здравствуй, дорогая моя девочка. Я рад, что ты пришла.

- Здравствуй, - я крепче прижала голову к его груди. С ним так спокойно, так хорошо, мысли приходят в порядок, а главное, так надёжно и уютно! Так хорошо, что он появился в моей жизни.

Гверфальф мягко приподнял мою голову, заглянул в глаза, чуть улыбнулся.

- Со времени нашей последней встречи тебе стало гораздо лучше. Ладимир и его сестра хорошо заботились о тебе?

- Да, очень хорошо, - я улыбнулась. - Мне и правда гораздо лучше.

- Ты пришла о чём-то попросить меня?

- Попросить, но сначала просто спросить… Что это за место? Ты мне его не показывал, - обиженно заметила я. - Здесь так красиво!

- Я рад, что тебе нравится, пойдём, - мы стали подниматься вверх по извилистой тропинке. - Это мой дом. И твой тоже, девочка. Ещё здесь живёт моя сестра с детьми - её мужчина разбился десять лет назад, и она пока не ищет себе другого.

- Это печально, - сказала я, вздыхая. - Печально, что он разбился, и я её понимаю.

Мы вышли на просторную площадку перед домом с широкими воротами вместо входной двери. Гверфальф посмотрел на меня.

- И всё-таки, время действительно всё лечит, малышка. Я тоже знаю, что такое терять - много лет назад я любил женщину человеческой расы и долго не мог её забыть… Вернее, я помню её и сейчас, но это воспоминание вызывает лишь сладкую печаль, но не боль. И твоя боль однажды станет печалью, лишь вызываемой воспоминанием, но не живущей постоянно в сердце. И, поверь мне, так лучше, ведь многим вокруг тебя хочется, чтобы ты была счастлива. Например, мне.