История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Лишь после полудня достигло шествие до сверкавшего 18 000 лампад Св. Петра; измученный папа, наконец, мог повергнуться с молитвой у мощей Апостола. Так заключилось великое дело, семидесятилетнему изгнанию настал конец. Стоя ныне в церкви Св. Франческа Романа на форуме перед гробницей Григория XI, путник, созерцая украшающие ее барельефы, может углубиться в торжественный этот момент: Григорий едет под балдахином, кардиналы на изубранных конях и дворяне следуют во всеоружии из ворот Св. Павла с разрушающейся стеной, стекается народ и выступает в образе Минервы сам Рим; справа от папы святая сиенская девственница как будто ведет его в город; в облаках парит над Вечным городом папский престол, и летит по воздуху ангел с инсигниями папства, с тиарой и ключами Св. Петра.

Глава III

1. Цезенская кровавая баня. — Рим противится папскому владычеству. — Заговор аристократии. — Гомец Альборноц, сенатор. — Григорий XI в Ананьи. — Возвращение Болоньи к церкви. — Переговоры с Флоренцией. — Мир между Римом и префектом. — Конгресс в Сарцане. — Безвыходное положение Григория XI. — Он ложится на смертный одр. — Предварительные совещания насчет конклава. — Французские и итальянские кардиналы. — Понятия римлян. — Кончина Григория XI, 1378 г.

Григорий XI вступил в Ватикан с твердым намерением сделаться восстановителей Рима. Но мог ли он им быть среди столь неблагоприятных политических условий? Мысль о Флоренции лишала его сна. Республика эта неотступно поджигала Италию, спасать свободу которой, по ее мнению, угрожал папа. Она оказывалась пророчицей, ибо некогда суждено было и ее самостоятельности погибнуть от папы, ее же собственного согражданина. Злодеяния, творимые наемными бандами, состоящими на службе у церкви, являлись слишком печальным подтверждением жалоб флорентинцев. Верная доселе церкви Цезена, в которой резидировал кардинал женевский, предприняла 1 февраля 1377 г. отчаянное восстание против британцев, из которых состоял ее гарнизон; 300 из них были убиты, вслед за тем разъяренный легат призвал фаэнцских англичан и повелел им наказать город. Исполнено было это беспощадно. Около 8000 чезенцев бежали в соседние города; около 4000 убитых граждан усеивали улицы. Вопль негодования пронесся по всей Италии против церкви, ознаменовавшей свое возвращение кровавыми банями Фаэнцы и Цезены. Флорентинцы взывали ко всем христианским государям — умилосердиться над Италией. Происшествия эти повлияли и на Рим. Здесь пришлось Григорию разочароваться в своих ожиданиях, ибо город отнюдь не давал ему пряной власти, но, наоборот, домогался удержать свободу под управлением бандерези, к чему непрестанно ободряем был фиорентинцами. Римлянам было крайне желательно, чтобы влияние папы парализован было мятежом церковной области, Флоренцией и префектом города. Присутствием курии воспользовалась аристократия для утверждения вновь в Риме своего могущества. Лука Савелли и граф де Фунди составили с 400 товарищами заговор против народного правительства; но план их, которому не могла быть чужда Курия, не удался. Сенатором назначил теперь папа Гомеца Альборноца, племянника великого Эгидия, испытанного военачальника, на энергию которого возлагал свои надежды. Сам отправился он в мае в Ананье, признававшей синьорию Гонората Гаэтани, графа де Фунди. На этой родине Бонифация VIII мог Григорий XI предаваться размышлениям о полной скорбей истории пап, протекшей в период между злодейским аттентатом Ногарета и его собственным возвращением из Авиньона. Он оставался там до 5 ноября 1377 г., ревностно занятый войной со своими врагами и переговорами о мире.

Счастье благоприятствовало ему. От лиги флорентинцев отставал один член за другим. Рудольф де Варано, их генерал-капитан, переманен был вследствие одного спора из-за обладания Фабриано на сторону папы, а Болонья уже в июне 1377 г. ценой признания вновь папского авторитета купила сохранение своей автономии. Флорентинцы не упали духом, но все же отправили послов к папе. Условия их были, однако, неудобоприемлемы. Они отказывались выдать церковные имущества и отменить эдикты против инквизиции и папского форума. Они требовали оставления всех мятежников церкви, союзников своих, под шестилетним status quo, при полной свободе заключать союзы против кого бы то ни было; в виде же вознаграждения предлагали папе от имени лиги лишь ежегодную сумму в 50 000 гульденов золотом в течение тех же шести лет. По отвержении этих пунктов Григорием XI Флоренция обвинила его, будто он в нехристианском жестокосердии отказывает Италии в мире. Стойкая республика обратилась 21 сентября 1377 г. еще раз с призывом к римлянам о присоединении к ее лиге, обещая им за это 3000 копий и помощь Бернабо. Но те в правление Гомеца Альборноца помирились с папой и возложили на него заключение мира с префектом города. Франциск де Вико отделился от Флорентийской лиги и заключил мир с Капитолием. Акт этот заключен был 30 октября 1377 г. в Ананье, а 10 ноября, через три дня по возвращении в город папы, конфирмован генеральным собором римлян. Грамота эта знакомит с тогдашним строем республики, а именно, генеральный совет созываем был Гвидо де Прохинис, тогдашним сенатором, с согласия 3 консерваторов, 2 экзекуторов юстиции, 4 советников гильдии стрелков и 3 военных депутатов. Консулы купцов и землепашцев, 13 капитанов кварталов, далее 26 излюбленных людей и 104 городских советника, по 8 от каждого квартала, составляли вместе выборный генеральный совет, и эта народная делегация привела в действие мирный акт. Дорогостоящая война оказалась, в конце концов, для папы чувствительнее, чем для богатой Флоренции. Оба противника желали мира. Случилось так, что при посредничестве короля французского и самого Бернабо, которого сумел склонить на сторону своих интересов Григорий, устроен был конгресс в Сарцане. Но переговоры там были вскоре прерваны смертью папы.

Одна лишь смерть воспрепятствовала Григорию XI последовать примеру своего предшественника и бежать снова в Авиньон. Переселение в Рим постоянно почитал он тягостной жертвой. Он покинул, как сам писал к флорентинцам, прекрасное свое отечество, благородный и благочестивый народ и многое иное дорогое, отвратил слух от молений королей, князей и кардиналов и среди опасностей, трудов и расходов прибыл в Италию с твердым намерением исправить все упущения ректоров церкви и оказался горько обманутым во всех своих ожиданиях.

Трудность его предприятия — умиротворить Италию и устроить церковную область — отравляла ему каждый час. На смертном одре раскаивался, по-видимому, он, что послушался пророчеств благочестивых жен и прибыл в Рим, чтобы повергнуть церковь в бедствия схизмы. Схизму эту предвидел он, ибо новые папские выборы должны были составить тяжелое по последствиям событие; первый конклав, долженствовавший, со времен Бенедикта XI, заседать в самом Риме, неизбежно должен был происходить среди ожесточенной борьбы французской и итальянской партий и решить величайший вопрос времени относительно того, должно ли было папство снова стать римским и итальянским или же оставаться французским и иностранным. Можно представить себе скорбь больного Григория, предвидевшего зияющую пропасть, завалить которую было вне его власти. В предсмертной уже болезни издал Григорий 10 марта буллу, которою повелел: признать папой избранника большинства кардиналов, невзирая на протесты меньшинства и на то, состоится ли избрание это по смерти его в конклаве или без оного в Риме или вне оного.

Во время безнадежной болезни Григория глубокое волнение овладело как кардиналами, так и народом. Первые совещались уже о новых выборах, а последний — о средствах помешать французскому избранию и провести римское, которое удержало бы папство в Риме. Через эмиграцию последнего в Авиньон утратили римляне и последний остаток влияния на папские выборы, вообще отнимаемого у них каноническими законами церкви, но которое тем не менее постоянно искали они применять при всяком представлявшемся к тому случае. Таковой представлялся теперь. Священная коллегия насчитывала в то время 23 кардинала; из них 6 остались в Авиньоне, один отсутствовал на конгрессе в Сарцане, и 16 находились в Риме. Из оного числа было 7 лимузинцев, 4 француза, 1 испанец, 4 итальянца: именно Франциск Тибальдески де С.-Сабина, прозванный кардиналом Св. Петра, римлянин, как и Иаков Орсини де С.-Грегор, далее миланец Симон де Броссано де Св. Джовани и Паоло и флорентинец Петр Корсини де С.-Лоренцо in Damaso. Ультрамонтаны имели, таким образом, перевес, но сами делились на партии вследствие зависти, сеявшей раздор между французами и лимузинцами. Кандидаты были уже намечены. Вскоре выяснилось, что ни за кем из ультрамонтанов не было обеспечено большинство голосов.

Обо всем этом велись речи на сходках, а Григорий XI лежал в это время в агонии. Прежде чем он отошел в вечность, отправились сенатор Гвидо де Прохинис, по происхождению провансалец, магистраты Капитолия, капитаны кварталов, многие духовные и почетные граждане к кардиналам в Санто-Спирито и изложили им настоятельные желания римского народа. Они объявили им, что для блага Италии безусловно необходимо на сей раз сделать папой римлянина или же итальянца, который бы сохранил резиденцию в Риме, снова поднял город и привел церковную область в благоустроение. Кардиналы обнадежили их добрыми заверениями и убеждали их пещися о спокойствии города для предотвращения народных смут. Вне себя от страха переносили уже ультрамонтаны свои драгоценности, золото, брильянты, облачение, книги и утварь в замок Ангела, которым командовал французский кастеллан. Возбуждение становилось лихорадочным. Едва ли когда с равной напряженностью ожидаема было кончина папы. Все сознавали, что момент кончины Григория XI послужит сигналом всемирно-исторического кризиса.