Звездные судьбы. Исторические миниатюры - Светлана Бестужева-Лада

Постепенно Ришелье полностью подчинил номинального короля своей воле. Настолько, что Людовик, позволяя себе поистине ребяческие выходки против своего «тирана», и мысли не допускал о том, чтобы с ним расстаться. Первый министр уже значит для него больше, чем мать, жена и все фавориты, вместе взятые. К тому же он понимал то, чего никак не могла постичь Анна Австрийская: кардинал вовсе не мстил ей за отвергнутую любовь, он пытался — и с успехом! — помешать сумасбродной красавице расшатывать сложное здание внутренней и внешней политики Франции, повинуясь капризу или любовному влечению. То, что Ришелье в свое время приволокнулся за королевой Анной, — бесспорно. Но он волочился — и куда более успешно! — за её свекровью, королевой Марией. Политика, карьера, интересы государства — вот что двигало кардиналом, когда он расточал комплименты венценосным дамам и целовал им ручки. А если бы он мог стать возлюбленным Анны, его могущество утроилось бы. Во всяком случае не пришлось бы тратить столько сил, денег и энергии на борьбу с королевой.

Вообще отношение Ришелье к женщинам — это ещё одна загадка великого человека. И одновременно ключ к пониманию этой незаурядной личности. Судя по всему, кардинал просто-напросто использовал женские слабости в своих поли-гических интересах. Ласки Марии Медичи позволили ему поднятьcя к самому трону, а сумасбродные выходки её невестки Анны Австрийской — практически занять этот трон. Повторюсь: если бы Ришелье удалось стать любовником королевы Анны, он получил бы ту же неограниченную власть, только несколько более приятным способом. А так ему пришлось использовать неприязнь, которую король питал к своей прекрасной и неверной жене…

В конце концов и в личной жизни Ришелье устроился более чем остроумно: его любовницей стала его собственная племянница. Фактической или фиктивной — неизвестно, хотя слухов было предостаточно, что, собственно, и требовалось Ришелье. Деньги оставались в семье, любящая племянница заботилась о здоровье любимого дядюшки, и никто не мог упрекнуть кардинала в том, что он — гомосексуалист или, того хуже, импотент. Прекрасная Франция не потерпела бы власти над собой человека, не способного удовлетворить женщину.

Вот кого кардинал любил страстно, так это кошек. Их у него всегда было около десятка, и их игры заменяли ему светские развлечения — утомительные и небезопасные. В Лувре кардинал мог в любой момент получить удар кинжалом от какого-нибудь своего врага. А их было предостаточно: от королевы до любого мушкетера короля.

Ришелье вполне хватало заговоров, которые постоянно возникали против него среди высшей знати. В 1626 году ему чисто случайно удалось обезвредить «заговор де Шале» (по имени одного из его участников). Брату короля, принцу Орлеанскому, исполнилось 18 лет, и он официально был объявлен наследником престола — детей у Людовика и Анны так пока и не было. Кое-кому пришла мысль ускорить события и посадить принца Орлеанского на трон в обход Людовика, женив его для пущей верности…. на той же Анне Австрийской. Она-то не возражала, но кардинал вряд ли одобрил бы такую «рокировку» на троне, С помощью прекрасной герцогини де Шеврез нашли будущего убийцу кардинала, а пока — любовника посредницы. Маркиз де Шале был на все согласен ради прекрасных глаз герцогини, но его погубила болтливость: он доверил тайну родному дяде, а тот посоветовал ему не доверять любовнице и, пока не поздно, покаяться кардиналу. Де Шале так и сделал. Кардинал поблагодарил молодого авантюриста и… приказал обезглавить его.

Казнь де Шале была первым звеном в длинной цепи репрессий, предпринятых кардиналом против строптивой аристократии. Два сводных брата короля — герцоги Вандомские — были заточены в темницу, один из них там и умер. Около десятка представителей старинной аристократии были обезглавлены. Затем начались военные действия против мятежной протестантской Ла-Рошели, где Ришелье также погубил — огнем, мечом и голодом — свыше 16 тысяч человек. Одерживать военные победы кардиналу помогал герцог де Монморанси, которого ничем не наградили, а Ришелье получил звание генералиссимуса.

Так получилось, что король опасно заболел и, вообразив, что пришел его последний час, покаялся перед женой и матерью в своих прегрешениях, поклявшись немедленно отправить кардинала в отставку.

Тут же образовался новый заговор во главе с обиженным герцогом де Монморанси. Анна Австрийская уведомила принца Орлеанского о его близком восшествии на престол, который он наследует вместе с рукой королевы после смерти короля. Уже обсуждали, как поступить с кардиналом, уже решили его обезглавить, когда Людовик неожиданно для всех начал выздоравливать.

Разумеется, кардиналу донесли о заговоре во всех подробностях, но он не торопился мстить. Это было одной из отличительных черт Ришелье: не действовать сгоряча, дать эмоциям улечься, а врагам успокоиться. Тем страшнее потом обрушивался на их головы карающий удар.

Видя, что кардинал бездействует, заговорщики решили поменять тактику и добиваться от короля отставки кардинала, сгоряча им обещанной. Король увиливал и тянул время не только потому, что боялся Ришелье, но и потому, что понимал: могущество Франции без кардинала немыслимо. Наконец, королева-мать, ставшая со временем одной из самых непримиримых противниц кардинала, «дожала», и Людовик уже взял в руки перо, чтобы подписать соответствующий указ, как вдруг в его кабинете появился Ришелье с просьбой… об отставке.

«Семейные узы для вас дороже короны и счастья подданных — оставляю вас с матерью, супругой и братом, которые не раз доказали свою преданность Вашему Величеству».

Людовик едва ли не на коленях умолил кардинала остаться. Королева-мать сбежала в Бельгию, принц Орлеанский последовал за нею. А герцог де Монморанси, маршал Франции, победитель англичан на море, испанцев и протестантов на суше, был посажен в тюрьму, обвинен в открытом мятеже и приговорен к смертной казни. Возможно, король и помиловал бы человека, родословная которого насчитывала более 700 лет, первого дворянина королевства после принцев крови, молодого, красивого, богатого и… любимого. Но любимого совсем не той, кем нужно. На беду герцога, при нем во время ареста оказался портрет Анны Австрийской с её локоном. Кардинал хранил этот «довод» до последнего и, лишь когда увидел, что Людовик готов помиловать его злейшего врага, заявил, что за Монморанси просит ещё одна особа — королева. И вручил королю злосчастный медальон. Через три часа после этого голова маршала Франции слетела с его плеч.

Последней в долгой череде казней стала расправа над шевалье де Сен-Марсом и шевалье де Ту. Это произошло в 1642 году, а несколько месяцев спустя кардинал слег, поручив вниманию короля нескольких своих доверенных людей, в том числе некоего Джулио Мазарини, будущего кардинала, первого министра и тайного мужа Анны Австрийской.