Уходя, не уходи - Лилия Фандеева

Возвращайся, трудно мне без любви твоей.

Возвращайся, кто бы ни встретился на пути,

Мимо счастья так легко пройти».

В первый выходной, после возвращения из Турции, Евгения наведалась к деду.

– Из тебя бы получился отличный партизан, – говорила она, обнимая старика. – Как ты додумался до такого?

– Я был уверен, что мой план сработает, – ответил дед. – Ты чем недовольна? – улыбнулся он.

– Тем, что поздно план свой придумал. Ты не мог его придумать годами двумя-тремя раньше? Чего ты так долго ждал? – улыбнулась Женя. – Спасибо, дедуля. Андрей собирается назад вернуться. Приедет на выпускной вечер к Женьке, поговорит о работе, и, возможно, к осени вернётся. Я почти счастлива.

– А почему с такой грустью это сказано? – спросил дед.

– Мы не знаем как ко всему этому отнесётся наш сын, от того и радости особой нет.

– Парень он у нас не глупый и должен понять родителей, а не поймёт – пусть живёт самостоятельно и своим умом. Я думал об этом, и знаешь, что решил? Куплю небольшую квартиру. Пусть она будет на случай, если Женька не примет ваш союз.

– Не надо этого делать, дед. Дело не в жилой площади. Если на то пойдёт, мы можем жить с Андреем у его родителей. Мне не надо будет больше делать выбора между сыном и отцом. Пусть сдаёт экзамены, а там посмотрим.

Для Евгения Платова в школе прозвенел последний звонок. Он хорошо сдал экзамены и на выпускной вечер пригласил всех Платовых, Орловых и мать. Дед и прадед Орловы пригласили их к себе на воскресенье, а Платовы на обед, до назначенного времени выпускного. Евгения с сыном пришли на торжественный обед в квартиру Платовых старших, где их уже ждал отец. После обеда они впятером отправились в школу на торжественную часть. Женя даже прослезилась, приняв из рук сына аттестат о среднем образовании. После выпускного Евгения и Андрей пришли в квартиру Полянской, где он не был девять лет.

– Так и хочется сказать: – «Дом, милый дом», – произнёс с грустью Андрей. – Ты сделала ремонт?

– Да, через полгода, после того как ты уехал в Москву. Мне Зарайский перечислил компенсацию. Павел Иванович посоветовал не отказываться от денег, разложив мне доступно всё по полочкам, – ответила Женя. – Она приходила ко мне на работу с полной уверенностью, что избежит наказания, потом явился адвокат, а чуть позже я встретилась с самим Геннадием Ивановичем на одном мероприятии. Одним словом, взяла деньги, забыв об этой семейке. А ты не знаешь, где сейчас твоя бывшая жена?

– Не знаю. Я о ней стараюсь не вспоминать, как о кошмарном сне, – ответил Андрей, обходя квартиру. – У вас очень уютно и несколько непривычно из-за перепланировки. Мама говорила, что вы жили у них во время ремонта, но я не думал, что он столь велик. Ты знаешь, я сегодня окончательно понял, что наш сын вырос.

– Он не просто вырос, он меня уже перерос на десять сантиметров. Он моложе своих одноклассников на год, а догнал и перегнал в росте некоторых из них. А ты заметил, чем старше он становится, тем заметнее сходство с тобой, – спросила Евгения.

– Тёмные волосы и глаза от тебя, а вот с остальным не поспоришь, – ответил довольный отец. – Он давно дружит с этой Сашей? Кто она?

– Они учились в одном классе лет пять-шесть. Как-то незаметно подружились. Её воспитывает отец, который не сразу принял нашего сына, считая, что он ей не пара. Пришлось мне с ним побеседовать.

– И как прошла беседа?

– Начало было очень бурным. Сошлись как два барана на одном мосту. Он не доверяет всем женщинам, я не верю мужчинам. Я даже не думала, что могу так защищать и отстаивать честь семьи. Я не привыкла, что на меня повышают голос, он не привык, что с ним разговаривают интеллигентно, – говорила Евгения, а сама вспоминала эту беседу. – Одним словом, я орала на него так, что прохожие оборачивались. Беседа закончилась уже здесь за чашкой кофе и историями из личной жизни. Он бывший военный, непривыкший и невписавшийся в мирную жизнь, от того такое отношение к некоторым категориям граждан. Теперь мы иногда перезваниваемся. Они живут в доме твоих родителей. Саша мне нравится, но наш сын не её герой. Она будет искать себе пару постарше и перспективнее. Что у тебя с работой?

– Меня здесь ждут первого сентября, а в Москве увольняют двадцатого августа. Я успеваю спокойно, без спешки, переехать.

– Не будешь жалеть о кардинальных изменениях в жизни?

– Я очень жду этих перемен, – сказал Андрей, обнимая Женю. – Если бы ты только знала, как я этого жду. Сын не вернётся в самый неподходящий момент?

– Женька не входит без стука в мою комнату, как и я в его. К тому же там есть замок, а в прихожей стоит твоя обувь. Он у нас мальчик взрослый.

– Тогда не будем терять время, иначе я рискую опоздать на самолёт…

Проводив Андрея в аэропорт, Евгения долго лежала без сна. Её мысли перескакивали с Андрея на сына и обратно. Сон пришёл, когда первые лучи солнца только появились на горизонте. Разбудил звонок её смартфона. Звонил дед.

– Женя, вы, когда приедете? – спросил он.

– Дедуля, прости родной. Я ещё в постели, и даже не знаю, пришёл ли твой правнук с ночных гуляний, – ответила она.

– Ты, внучка, не спеши. Обед в моём доме отменяется, по причине полного траура и переносится в ресторан.

– Говори, что случилось?

– Не знаю. Светлана плачет, Галина её успокаивает, а Сергей уехал. Я думаю, что-то Никита опять выкинул. Сейчас десять. Позвони мне, когда будете выезжать.

– Дедуля, ты не волнуйся. Отец в очередной раз вытащит его из болота. Жди моего звонка, – сказала Евгения, вставая с кровати. – Тебе не в первый раз переживать эту неприятность. Не стоит он твоих нервов.

Она прошла в кухню, заметив в прихожей обувь сына. Включила кофемашину и убрала в мойку две чашки, оставленные ею на столе не мытыми после ночного кофе. В арке кухни-гостиной появился сын.

– Ты чего поднялся? Иди, досыпай.

– Да, я, вроде, выспался. Кто звонил?

– Дед. Обед в доме отменяется, и он ведёт нас в ресторан. Что-то Никита опять натворил и в доме, по этому поводу, переполох.

– Я заметил две чашки на столе, отец заходил?

– Он от нас на такси уезжал в аэропорт. Мне кажется, он хочет вернуться назад в город.

– А что его в Москве не устраивает? – спросил, присаживаясь к столу Женька.

– Тебе лучше знать,