Обязанности верных - Алексей Владимирович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы пока без моей помощи протянете, – сказал лекарь и направился к соотечественникам.
– Если потребуется наша помощь…
Хенельга не успела договорить. Она уже твердо стояла на ногах, хотя в море ее тошнило. Никогда ее раньше не укачивало. Ощущение непривычное, пугающее.
– Как говорит наш друг: «мы не молодеем», – сказал Эгрегий, пытаясь выпрямиться.
Сам он не мог спуститься с корабля. Пришлось обвязывать парня канатами под грудью и с помощью корабельного крана спускать на землю. Моряки быстро установили кран, который поначалу выглядел как набор брусьев и реек. Каждая деталь имела маркировку, чтобы ускорить сборку. Пазы, штифты и валы имели установленные размеры, чтобы исключить ошибку.
Хенельгу поразила практичность гирцийцев.
Одно дело слышать, как люди бахвалятся своими достоинствами, другое – видеть доказательства.
Так же быстро кран разобрали. Брусья связали, обмотали парусиной. Скатку убрали под палубу. Приспособление не будет болтаться в трюме, его закрепили стяжками.
Очередной пример практичности.
Боевое судно отличает не только наличие жадного тарана, но и таких устройств.
Торговцы снимают с корабля все лишнее. Чем больше места для груза, тем лучше. И команду они набирают минимальную.
Не удивительно, что Виал искал помощи именно у флота.
На берегу уже разжигали костры, готовили пир. Даже раненные выглядели повеселевшими. Это не то улучшение состояния, что предшествует смерти. Раненных перенесли к кострам, чтобы товарищи не чувствовали себя обделенными.
Гости тоже расположились рядом, но, как в первую ночь, чувствовали себя неуютно.
То ли народу так много, то ли они все же чужаки.
К гостям относились с почетом, уважением, но словно они мраморные истуканы в храме иноземцев. Дружба с навклером ничего не значит. Важен сам символизм. Простые моряки смогли уважить начальника, придя на помощь его друзьям.
Отдых не затянулся надолго. Уже на следующее утро, пользуясь бризом суда вышли в море. Гирцийцы успели разобрать укрепления, оставив только каменные стены на берегу. Раненных погрузили на один корабль, что шел в арьергарде. Второй, усиленный гребцами, шел быстрее, выискивая опасность. Передавая друг другу сигналы, корабли обменивались сведениями.
В случае опасности, раненных высадят на берегу, чтобы они не мешали в бою.
Корабли приближались к Саганису. Стены города, стерегущего путь через пролив, четко выделялись на фоне свинцового неба. Ветер стих, давая морякам передышку. Волнение на воде никуда не делось.
Темные от влаги стены создавали картину неприступной крепости. У подножия данайских укреплений расположились гирцийцы. Как муравьи меж корней дуба, такие мелкие по сравнению с огромными стенами.
– Зачем они раскрыли себя? – удивился Эгрегий.
Хенельга пожала плечами.
Подобная тактика выглядела не лучшей, учитывая, сколько у Виала людей.
Третий лагерь находился в том месте, где Виал строил лодку. Выбрал он это место не из каких-то особых чувств, не из почтения к местным духам. Эта гавань удобнее.
Широкий берег, подковой вытянулся между мысами. На южном мысу развалины крепости, где теперь располагался пост наблюдателей. Гирцийцы занимались восстановлением крепости даже сейчас. На берегу ждали кровавого часа шесть кораблей. Очертания одного из них Эгрегию и Хенельге показались знакомы. А пять других имели сходство с гирцийским кораблем.
Два лагеря располагались по разные стороны от распятых на подпорках кораблях. Не потому что они не доверяли друг другу. Из практических соображений.
Лагерь укрепили: деревянный частокол, перед которым вырыт ров, протейхизма из крупных камней. Две баллисты располагались на помостах, возведенных по периметру. Стену все еще укрепляли, собирались возвести на ней парапет.
– Похоже, гирцийцы не умеют бить внезапно, – усмехнулся Эгрегий. – Бой для них начинается с лопаты и кирки.
Хенельга подумала, что так им город не взять. Осадная тактика не ее специализация. Возможно, так войны и ведутся. Зная Виала, женщина предположила, что у того очередной хитрый план появился.
Так это или нет, мог сказать только Косс Виал.
Стела Энносигея, находящаяся в черте лагеря, стояла заброшенной. Удивительно, учитывая, какими суеверными слывут моряки. Иных алтарей на территории друзья Виала не заметили.
– Чем это объяснить? – спросил Эгрегий.
В религиозных вопросах он больше полагался на подругу. Все же, она чувствительней к тонким сферам.
– Навклер – жрец, – она пожала плечами. – Сейчас его нет, другим нельзя исполнять обряды.
– А если он погибнет? Просто, попробуй представить это.
– Представить не сложно. К смерти он сам стремится. Это его нисколько не останавливает.
– И все опять свелось к Виалу, – вздохнул Эгрегий.
Они ожидали, что встретят тут товарища, с которым не виделись больше полугода. Особенно тяжело это ощущать, глядя, как радуются гирцийцы и их новые союзники. Холодные с виду ладены расположились отдельно. Глядя на них со стороны, Хенельга замечала, что они разбились на три группки. Чем это обусловлено, она понимала. Общество этих людей имело знакомое устройство.
– Надо бы познакомиться с их предводителем.
– А это мысль! Прямо сейчас?
Эгрегий поднялся, но без поддержки Хенельги идти забоялся.
В лагере ладенов находились только мужчины. Появление женщины они могут воспринять «тяжело». Хенельгу это не остановила. У друга она научилась приему «поразить собеседника». В худшем случае они добьются того, что их выгонят из лагеря.
Эгрегий старался идти прямо. Хотя с его едва зажившими ранениями каждый шаг болезненный. Боль скрывать не удавалось. Он постоянно оскальзывался, идя по камням. Удалившись от костра, друзья ощутили, как холодно вокруг.
Пролив дышал на них холодом. Ветер тащил за собой повозки туч, готовых рассыпать груз по земле. Мокрый снег срывался с небосвода, грозя людям страшными испытаниями.
Гостей заметили. Разговоры в лагере ладенов стихли. Из трех групп Хенельга безошибочно выбрала главенствующую. И лидера она нашла сразу.
Может быть, Китор удивился, что эти люди смогли из всей толпы выделить именно его. Точно так же в свое время
