Стать Медузой - Эмма Хамм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тело Медузы выпало из его онемевших рук, скользнуло между трещин в камне, застряло меж двух булыжников и обмякло. Было разорвано лошадью, выбравшейся из ее живота.
— Что случилось? — прошептал он. Алексиос поднял дрожащие ладони в крови. — Она не может быть мертва.
Бронзовая ладонь опустилась на его плечо и сжала так, что он вздрогнул.
— Ее нет, смертный, и мужчина, которого ты привел, убил ее.
Если они убьют его за это, пускай. Он примет эту судьбу, ведь не смог спасти ее.
Алексиос услышал низкий звук печали. А потом понял, что звук слетал с его губ. Он раскачивался, держал ладони перед собой в ужасе.
— Я должен был спасти ее. Он сказал, что даст нам неделю. Я могу забрать ее отсюда… Я мог…
Что он мог сделать? На самом деле?
Ничего. И он должен был знать, что такой была их судьба, а не бороться с Персеем. Герой всегда побеждал. Монстр всегда умирал.
Так был устроен мир. Это было больно и нечестно, но он не мог изменить ход истории. Один человек не мог помешать миру уничтожить невинных.
Женщина-змея вздохнула.
— Я вижу, что ты тут ни при чем.
— Я хотел спасти ее, — снова прошептал он. — Я хотел…
Крик ребенка поднялся в воздух. Не жуткий вой, какой издавал бы любой ребенок на холодном каменном полу пещеры. Ребенок тихо вскрикнул, словно задавал вопрос.
Горгоны не двигались, но им и не нужно было. Алексиос приблизился на четвереньках среди грязи и крови к ребенку, который упал меж двух камней рядом с истерзанным телом его матери.
Он склонился над камнем и посмотрел в яркие золотые глаза.
Весь ребенок был золотым. Как маленькая скульптура, вылитая из металла, с идеальными пухлыми щечками и глазами, которые видели так много. Пальцы рук и ног тянулись к Алексиосу. Ребенок тянулся к нему. Он больше не кричал. Не вопил. Он просился на руки.
В золотых глазах были печаль и слезы, но они не покатились по щекам малыша. Словно создание знало, что его мать умерла, рожая его.
— Иди сюда, кроха, — Алексиос взял малыша обеими руками и вытащил из трещины.
Прижав ребенка к груди, он нежно коснулся пальцем пухлых щек. Он выглядел как Медуза. Мальчик был похож на женщину, которую Алексиос любил, и никто не мог сказать, что в венах ребенка была и другая кровь.
Этот мальчик был так похож на Медузу.
— Это мальчик? — спросила Горгона с бронзовыми руками.
— Да, — ответил он. — И он идеален.
Алексиос поднял край своего хитона и вытер кровь с лица малышка. Он хотел заявить небесам, что ребенок будет его. Он будет биться до смерти, чтобы мальчик остался живым, здоровым и невредимым. Вся его душа любила ребенка, словно он был его малышом.
Он резко сел на неровный край камня, смотрел на кроху в своих руках.
— Тебе ничто не навредит, — прошептал он. — Ничто не коснется этой золотой кожи. Моя жизнь у твоих ног, малыш. Я твой. Я буду служить тебе и защищать тебя до своей смерти.
Появилась другая Горгона, у этой были темные волосы, спутанные на голове. Он решил, что кричала она.
— Осторожнее, когда говоришь с божеством, смертный. Ты отдал ему свою жизнь. И это не просто ребенок бога… — она покачала головой. — У этого было высокое рождение.
Он нахмурился и посмотрел на Горгону для ответов.
— Высокое рождение?
— Он появился из раны на ее шее, из головы, не как Пегас, рожденный из ее тела, — она подползла ближе, коснулась пухлой ножки малыша. — Афина — богиня, рожденная из головы. Куда сильнее многих, куда важнее.
Малыш пошевелил пальцами ног, улыбаясь Горгонам, те тепло улыбались в ответ.
Алексиос не знал, что это означало. Он не знал, куда идти отсюда, но прижимал малыша к сердцу и ощущал, как последнее воспоминание о Медузе угасает.
Другая Горгона подползла ближе и опустила ладонь на его плечо еще раз.
— Ты хороший, Алексиос, и я уверена, что этот ребенок будет благодарен за это.
— Хрисаор, — ответил он. — Тот, кто держит золотой меч. Я создам ему этот меч, чтобы он мог сразиться с героем, убившим его мать.
Малыш рассмеялся, бормоча, глядя на мужчину, который станет его отцом. Который вырастит его так, как должны растить настоящего героя.
Алексиос ощутил, что у него появилась цель. Хоть он потерял все, что любил.
Он был кузнецом, который создаст оружие для мести этого мальчика.
ГЛАВА 31
Олимпия сидела за столом, потрясенная из-за услышанной истории.
— У Медузы были дети? — она смотрела на Александру, пока та двигала шахматную фигуру, пытаясь сопоставить историю и той, которую она знала всю жизнь. — Я думала, Медуза была монстром. Я не знала, что она родила двоих детей.
— Редкие знают, но те, кто знают, оставляют подношение Хрисаору, когда ходят к алтарям. Хоть он меньший из богов, он куда добрее других, — она подвинула фигуру вперед и сцепила ладони у губ. — Что думаешь теперь?
— Я в ужасе, — Олимпия покачала головой. — Медуза не должна была получить такую судьбу. И ее дети, растущие без матери…
Мысль была ужасной. Она не знала, что делать без родителей, хоть и убежала от них.
Женщина вернулась с кружкой горячего чая. Она опустила кружку на стол и подвинула к Олимпии. Пар поднимался по краям и извивался в воздухе. В воде кружились травы, которые она не могла назвать, а запах слабо напоминал торфяное болото.
— Что это? — спросила она.
— Чай, который спасет тебя от маленькой проблемы, — женщина села за стол и пристально смотрела на нее. — Мы все пьем тут этот чай. У тебя будет сильно течь кровь несколько дней, но потом все закончится. Боли будут ужасные, но ребенка не будет.
Она смотрела на воду, видела, как ее глаза расширились в отражении.
— Ребенок что-то почувствует?
Александра коснулась ее руки.
— Ты была с ним две недели назад, так ты сказала?
— Да.
— Ты даже не уверена, есть ли ребенок, милая. Но если не хочешь растить его сама, то чай — лучший способ предотвратить это, — Александра похлопала ее по руке, убрала руку. — Это твой выбор. И я знаю, что он сложный.
Она думала о
