Цацки из склепа - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, гляди, если наврал, – сказал брюнет и выбросил из рукава нож-раскидушку, – ну, червь могильный, молись, чтобы мы ту бабу в театре нашли…
Затем он плюнул на пол и ушел. Толстяк же, чтобы выпустить пар, на прощание избил директора ногами, поскольку руки у него пока не действовали.
Съехав с моста имени Ломоносова, машина покрутилась по развязке и притормозила возле набережной.
– Надо же, – сказал толстяк, что был за рулем, – и правда театр. И правда под мостом.
– По сторонам не зевай, – заметил вертлявый смуглый брюнет, что сидел рядом.
Высоко над домами виднелась ярко сияющая неоновая вывеска: «Театр «Под мостом».
– Это чтобы с моста видно было. – Толстяк глядел с любопытством, его круглое лицо лоснилось, глаза смотрели масляно.
– Идите уж, – проговорил шеф с заднего сиденья, – значит, зовут эту девку Ольгой, фамилии этот паразит не запомнил. Из себя, говорил, интересная, красотка, в общем…
– Шеф, да мы ее вмиг отыщем! – похвалился брюнет. – Сколько там девок этих, всех переберем…
– Ей на глаза не лезьте, осторожней там. И потише там. – Шеф поморщился, но двое на переднем сиденье этого не заметили, потому что лицо его было прикрыто воротником плаща.
Двое подошли к двери театра, брюнет задержался, рассматривая афиши, ему пришло в голову, что он сможет узнать нужную им девицу. Но сразу понял, что это невозможно. На одной афише все актеры были косматые и в шкурах. А кто не в шкурах, тот полуголый. Назывался спектакль «Последний неандерталец», и прямо под названием какой-то лохматый мужик замахивался огромной дубиной на женщину в короткой шкуре, сшитой на манер платья.
– Может, она? – с сомнением сам себя спросил брюнет. – Да черт их разберет в шкурах этих… Хотя вот написано – в главных ролях В. Поплавский и О. Стрелкова. О! Может, это Ольга?
На другой афише, той, что представляла сегодняшний спектакль, было и вовсе что-то непонятное. На сцене нагромождение странных металлических конструкций, на их фоне множество актеров сидели, стояли и лежали, причем одеты все были в одинаковые черные костюмы, так что непонятно было, кто тут вообще женщины, а кто – мужчины. В списке, однако, нашлись две женские фамилии с нужными инициалами: О. Медовуха и О. Кочеткова.
– Черт их разберет! – окончательно разозлился брюнет. – Тоша, ты только погляди, что за фигня! Но называется пьеса прикольно: «Ы»! Просто «Ы», вот и понимай, как хочешь…
Тут брюнет заметил, что его напарник подергал дверь, потом нажал сильнее и, убедившись, что дверь закрыта, со всего размаха бухнул в дверь ногой.
– Да погоди ты! – Брюнет подскочил, но было уже поздно.
Дверь широко открылась, на пороге стоял здоровенный дядька, немолодой, но кряжистый, как дуб. Вылинявшая тельняшка едва не лопалась на широких плечах.
– Это кто-то тут стучит? – густым басом спросил дядька. – Это кто-то тут дверь ломает? А она, между прочим, казенная, и не для того поставлена, чтобы всякие-разные по ней ногой долбили! Чего ломитесь, порядков не знаете?
– В театр нам!
– В театр? – глаза дядьки насмешливо блеснули из-под лохматых бровей. – Ишь, куда собрался! В театр люди по вечерам ходят!
– Пропусти, отец! – вклинился брюнет. – Нам по делу!
– Какой я тебе отец! – рыкнул дядька. – Оборони Бог от таких сыночков! И нету у вас в театре никаких дел! А если спектакль смотреть – так приходите вечером!
– А если нам к директору нужно?
– Сказано – вечером! – Дядька плечом отшвырнул толстого, вертлявый же предпочел сам отскочить, и дверь с шумом захлопнулась.
– Ну что, орлы? – прошипел шеф, подходя неслышно. – Что-то я не вижу результатов.
– Да он говорит – вечером надо… – заговорил толстый. – А сейчас закрыто…
Напарник дернул его за руку, но было поздно.
– Ты что – вообще никогда в театре не был? – спросил шеф.
– Ну, а что… – Толстяк обиженно засопел.
– Ну, тундра… – угодливо засмеялся брюнет, но наткнулся на взгляд шефа и замолчал, как будто его заткнули пробкой от ванны.
– В театре всегда есть служебный вход, – наставительно заговорил шеф, – сейчас обойдем здание и найдем.
И точно, позади здания обнаружилась неприметная, довольно обшарпанная дверь, в которую как раз перед ними проскочила худенькая короткостриженая девица. Толстяк теперь уже осторожно, с опаской открыл дверь, и троица просочилась внутрь. Там ничего особенного не было – небольшой полутемный холл, за ним коридор, куда бодро припустила девица.
Слева от двери стоял шаткий столик, за которым сидела старушка с мелко завитыми седыми волосами и при свете допотопной настольной лампы вязала крошечный розовый носочек.
– Вы куда это, молодые люди? – Бабуся подняла голову и подслеповато мигнула.
– На кудыкину го… – рявкнул было осмелевший толстяк, решив не опасаться этакого божьего одуванчика, но брюнет, у которого было чуть больше мозгов, больно ткнул его кулаком в бок.
По причине отъявленной глупости толстяк даже шефа не так боялся, как следовало бы.
– Пожарная инспекция! – прошипел шеф.
– Это вам к Вячеславу Иванычу! – невозмутимо ответила вахтерша. – Второй этаж, мимо дирекции пройдете, там будет небольшой такой коридорчик…
И снова принялась считать петли на вязанье.
– Куда? – Шеф поймал за локоть брюнета, шагнувшего к лестнице. – Тебе туда не надо. Пошатайтесь по театру, поглядите по сторонам, может, что узнаете.
И скрылся в темноте за кулисами.
Двое напарников долго плутали в театральном лабиринте, наконец миновали просторный зрительный зал, где шла репетиция. Они было хотели войти, но строгая женщина в темном костюме шикнула на них, и они оказались в фойе театра. Здесь уборщица пылесосила ковер, а на стенах висели портреты артистов.
– Ух ты! А вот эта ничего! – Толстяк застыл возле портрета аппетитной блондинки.
– Она нас не интересует, потому что не Ольга, – рассердился брюнет. – Вот написано Инга Оборванцева. Ингу нам искать не велено. Ищи всех Олей.
О. Кочеткова оказалась не Ольгой, а Оксаной, а О. Медовуха и вовсе мужчиной. Олег Медовуха – смазливый такой шатен, небось девки пачками виснут…
– Нашел! – через некоторое время гордо воскликнул толстяк. – И еще одна.
Всего актрис с именем Ольга оказалось в театре три, о чем и доложили двое подоспевшему шефу. Ольга Стрелкова, Ольга Асташевская и Ольга Зюбина.
– Надо всех троих брать, – азартно шептал толстяк, – пугнуть как следует, они и расколются. Потом ту, которая на кладбище была, потрясти как следует… это уж я на себя беру… – глаза его заволокло маслянистой пленкой, – живо все выложит…
Снова напарник попытался незаметно ткнуть его кулаком в бок, да куда там!
– А уж когда она не нужна будет больше… – разглагольствовал толстяк,
