Между двух огней - Ольга Егорова

Нет, только не это. Эти разговоры она не вынесет. Бригаду телохранителей с карабинами за поясом, с винтовками через плечо, путь хоть с пулеметами она вынести сможет. Даже танк в квартире. А вот беседы о душевном спокойствии – боже упаси…

После телефонного разговора Инга долго сидела молча, прислушивалась к себе, пытаясь как-то проанализировать свои внутренние ощущения. Как ни странно, она вообще не испытывала страха. Отчасти из-за того, что чувствовала себя под защитой. Конечно, Павел не допустит, чтобы ее жизнь снова оказалась в опасности. Про танк в квартире – это, конечно, глупости. Но Петров непременно все выяснит. И если окажется, что угроза действительно существует, он быстренько ее ликвидирует.

Но, с другой стороны, Ингу охватило непонятное и необъяснимое равнодушие. Возможно, виной тому была накопившаяся усталость. Внутренняя пустота с каждым днем все сильнее и сильнее притупляла вкус к жизни. Жизнь начинала казаться нарисованной, ненастоящей. При этом Инге никак не удавалось избавиться от ощущения, что эту жизнь рисует чья-то чужая, а не ее собственная, рука. Надежды на то, что ей удастся начать все сначала, практически не оставалось. Утраченное прошлое не давало настоящему ни малейшего шанса. Может быть, думала Инга, у этого странного лабиринта, по которому она блуждает вот уже почти месяц, вообще нет выхода? И даже если этот выход где-то все-таки есть – насколько высока вероятность его найти, если искать приходится с закрытыми глазами, вслепую?

Мысли путались, прийти к какому-то определенному выводу никак не получалось. У нее даже закружилась голова и появилось ощущение легкой клаустрофобии. Стены давили со всех сторон, воздух становился тяжелым и вязким. Поднявшись с дивана, она быстро подошла к окну, распахнула его. От холодного зимнего ветра и барабанной дроби падающих с крыши и разбивающихся о подоконник капель воды потемнело в глазах. Казалось, еще секунда – и она потеряет сознание.

До возвращения с работы Павла оставалось еще очень много времени. Почти весь день. Если она сейчас позвонит ему и скажет, что решила пройтись, подышать воздухом, он наверняка запретит ей. Не в категоричной форме, конечно. Просто приведет кучу аргументов в пользу того, что ей лучше остаться дома. Или скажет, что сам приедет через полчаса с работы и они выйдут погулять вместе. И приедет, наверняка. И снова станет ее выгуливать…

Мысли в голове гуляли не слишком приятные. Подленькие мыслишки в неблагодарной пустой голове… Нет, не хочется ей сейчас видеть Петрова. И совсем не потому, что Петров плохой. Он хороший, он любит ее. Любит по-настоящему. Поэтому и трясется над ней, как будто она хрустальная. Все это понятно. Только ей сейчас никого видеть не хочется. Вообще – никого. И сидеть на месте в компании надоевшего альбома с семейными снимками тоже не хочется. Не хочется, да и не можется. Голова кружится по-прежнему, дышать трудно. Если она через минуту из квартиры не выйдет – умрет, наверное.

Точно, умру, вяло подумала Инга. И медленно поплелась в спальню переодеваться.

С другой стороны, она ведь не обязана отчитываться перед мужем за каждый свой шаг. Если взять с собой мобильный телефон – можно ответить на вызов и соврать, что она дома. А уличный шум… Уличный шум доносится из открытого окна. В квартире слишком душно, поэтому она и открыла окно. Вполне сойдет за правду. Павел не станет придираться. У него даже и мысли не возникнет о том, откуда на самом деле доносится этот уличный шум…

Криво усмехнувшись собственным мыслям, Инга отметила, что она достаточно быстро научилась врать мужу. Вот ведь, и месяца не прошло с начала, так сказать, новой эры ее семейной жизни, а ей уже есть, что скрывать. И главное, у нее это очень хорошо получается. А ведь не так давно, рассуждая сама с собой на эту тему, она пришла к выводу, что обманывать мужа просто не способна. О том же твердила и Марина. Близкая подруга, которая была уверена в том, что знает Ингу почти так же, как саму себя. Значит, обе они ошибались…

Хотя, конечно, ее нынешняя ложь – пустяк, невинная детская шалость. Ну подумаешь, захотела выйти погулять, не спрашивая разрешения. С кем не бывает. Это еще не показатель. Это совсем не свидетельство в пользу того, что в прошлом она вела двойную жизнь. Что была она совсем не белой и пушистой домашней кошечкой, а макиавеллевской злодейкой, искусно скрывающей свое истинное лицо.

Ох, страсти-то какие! И этот маньяк, который ее преследовал… Или, может быть, агент иностранной разведки… На кой черт она сдалась агенту иностранной разведки? За границей ни разу не была, на секретных предприятиях не работала. А маньяку? Вроде не блондинка. И размер груди – не счастливый четвертый, а неприметный второй. Хотя у них, у маньяков, своя собственная, неподвластная нормальному человеку, логика. Поди, разберись в их душевных порывах…

Инга быстро одевалась и очень старательно забивала голову всякой чепухой. Где-то на самом дне души уже зашевелился, просыпаясь, угрюмым лохматым зверем страх. Она знала – если сейчас поддаться этому страху, то обратного пути уже не будет. Еще немного – и она бросится к телефонной трубке, наберет номер мужа и станет, рыдая, умолять его, чтобы он срочно приехал. Чтобы остался с ней и больше никогда и никуда не уходил. Чтобы не отпускал ее от себя ни на шаг. Потому что ей страшно. Так страшно, что холодеют и теряют чувствительность кончики пальцев. Так страшно, что она готова умереть от этого страха – только чтобы больше его не чувствовать. Господи, до чего страшно…

Пальцы не слушались, когда она торопливо застегивала пуговицы на пальто. Одна пуговица отскочила, упала на пол и проворно покатилась из прихожей в кухню. Инга не стала ее догонять. Сбросила пальто, даже не повесив обратно на вешалку, достала из шкафа не по сезону легкую джинсовую куртку, зашнуровала ботинки, стараясь не обращать внимания на то, как трясутся мелкой дрожью руки. И выскочила из квартиры, торопливо захлопнув дверь. Прислонилась к двери спиной, почти равнодушно подумала: «Получилось». Застегнула молнию на куртке, и вдруг поняла, что забыла дома ключи.

Подергала ручку двери. Дверь, естественно, не открывалась. Ей вдруг безумно захотелось начать колотить в эту дверь ногами и кричать. Долго и громко, до тех пор, пока не выбегут из своих квартир все перепуганные соседи, пока кто-нибудь не догадается вызвать бригаду скорой помощи… Потому что помощь ей действительно нужна. И желательно – скорая. Чем скорее, тем лучше…

Желание быстро прошло. Его сменила новая волна равнодушия. Да, теперь уже не получится утаить от Павла, что она вышла прогуляться. И, может быть, все остальное тоже уже утаить не получится…