Как влюбить дракона - Полина Вечерница
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А как же я? — состроил Лью обиженную гримасу.
— Помнишь нашу пословицу? Два глаза хорошо, а четыре — лучше.
— Всего четыре? Не шесть? — улыбнулся бывший советник, а теперь бывший посол.
— Твоя война закончена, мой друг. Ты год за годом доказывал необходимость вашего брака. Теперь насладись покоем.
— Трудно быть спокойным, когда видишь, как темнеет небо над твоим названным братом.
— Я справлюсь, Лью. Не в первой.
40
Месяц спустя
Адайн
Зимой Некрополь превращался в пёстрый серый край. Снег покрывал скалы пятнами, прятался в расщелины серого камня, стелился позёмкой, а ледяные лужицы напоминали маленькие кусочки зеркал. Такими же зеркальными кусочками зажиточные кочевники-чоры украшали повозки и праздничную одежду. Вообще было странно, что он вспомнил о чём-то отвлечённом. О чорах… Обычно, летая над Некорополем, он обо всём забывал.
Вход в пещеру изрядно замело, поэтому Адайн обернулся в последний момент, успев разбить слой наста и наползшие сугробы крепкими драконьими лапами. Внутри было сумрачно и непривычно тихо… Застывшая от холода вода не капала с потолка, не стекала с журчанием по стенам. Сами эти стены уснули, покрывшись наростами льда.
Розовый саркофаг тоже замело. Из-под сугроба торчали остовы высохших розовых веток. Цветы принесли по его указанию. В последнее время у Адайна не было времени навещать Нэрис Мейб, и он надеялся, что пара букетов хотя бы немного сгладят его вину.
Точнее, издалека это виделось так.
Однако оказавшись на месте, он понял: всё это не важно. Ни цветы. Ни даже его прилёты сюда.
— Это ничего не меняет. Ты ушла.
Почувствовав раздражение, Адайн разметал с саркофага снег, собирая сухие колючие ветки в охапку. Но этого было мало. Он и сам не заметил, как превратился в дракона, сбивая свежие сталактиты и царапая крылья о старые острые камни. А потом выдохнул что было сил, выпуская стоп яростного пламени…
Вот и всё. Мерзкая солома, от которой это место выглядело неопрятным, сгорела дотла.
Правда, лучше не стало. Снег с шипением испарился, светлый камень пещеры и половину розового саркофага теперь покрывала чёрная гарь. Да ещё и дым застил глаза.
Адайну нестерпимо захотелось выйти отсюда. Улететь и не возвращаться. Он поднял длинную шею, оттолкнулся от пола и… приземлился снова.
«Каковы бы ни были чувства — долг превыше всего».
Обернувшись снова в человека, он нашёл в углу кожаный мешок, где хранилась его одежда, надел на себя всё, кроме рубашки, которой сегодня суждено было стать его тряпкой, и вернулся к розовому камню.
Постепенно дым улетучивался, по стенам вновь сочилась вода, и снова плакали камни. А он пытался исправить содеянное — обмакивал ткань в собравшуюся на полу лужу и тёр саркофаг, пытаясь соскрести чёрный нагар. Местами гарь отходила, местами въелась навсегда. Как бы он ни старался, когда-то изящная вещь теперь выглядела ужасно.
Наконец он подобрал с пола осколок камня и отбил мраморный уголок, убеждаясь, что жар испортил драгоценный камень.
— Что ж, в этом я не первый и не последний. Прости, — произнёс Адайн, понимая:
«Она не простит меня».
Не потому, что видит его откуда-то с неба и осуждает, не потому что скучает или ревнует.
— Просто ты ушла, — произнёс он, прислушиваясь к тишине и удивляясь, как быстро мороз успокоил плачущие камни…
Ликария
Адайн влетел в кабинет с лицом, искажённым не то удивлением, не то недовольством.
«Адайн и искажённое лицо? Что-то новенькое,» — в предчувствии бури, её сердце забилось часто-часто.
— Что с вами? — откинув церемонии, Ликария напала первой.
— Это ты скажи! — вложил он в каждое слово столько гнева, что её решимость дрогнула.
— Вы про Тома и Агну? — начала озвучивать королева заранее отрепетированные фразы. — Ардару важна эта экспедиция. Если помните, южный торговый путь всё ещё зависит от Бриджеша. А восточный — от Эрика. Мне это не нравится, — скомкала она длинную мысль.
— Значит причина — торговые пути? — обманчиво спокойно уточнил Адайн. — Причём не самые значимые.
«Нельзя сбиваться».
— Доля доходов от них не так уж мала. А вы знаете, как важен каждый мало-мальский источник прибылей.
— Хочешь полной независимости? — прошипел дракон, вкладывая в свою фразу сразу несколько смыслов.
— Да, — ответила честно Ликария, игнорируя ток крови в ушах.
— Но… так не бывает.
— А что, если у меня получится? — озвучила она, что давно её будоражило, и страх отступил. — Это решит все наши проблемы.
— Наши — это чьи?
— Мои и народа Ардара, — великая мечта придала ей силу.
Не в состоянии больше сидеть за столом, королева поднялась и пошла к центру нарисованной на полу карты:
— Только представь, больше не придётся договариваться, выгрызая более удобные условия на Советах. Больше не придётся бояться. Не придётся оглядываться…
— Всё не так просто, но допустим, — фыркнул Адайн, пронзая её открытым чистым взглядом. — Однако, во-первых, подобные предприятия следует обсуждать на Совете, а до ближайшего собрания полгода. Во-вторых, довожу до твоего сведения: Грайгцур не одобряет эту экспедицию. А в-третьих: ты отправила драконов без согласования со мной. И дело не в том, чьи они. Лика, это половина твоей охраны!
Ликарии стало горько. Он был прав. Во-первых, она действительно нарушила правила. Во-вторых, Грайгцур всегда был за сохранение инородных культур, а любая экспедиция мало того, что грозит человеческими жертвами, но и полностью разрушит чужой коренной уклад.
Отвернувшись от дракона, королева подошла к закрытой витражной двери, ведущей на террасу, чтобы скрыть подступающие к глазам слёзы. Снаружи мела метель, ветер выл, и в металлических рамках подрагивали стёкла…
А она хотела кричать!
Ей казалось, она готова выдержать натиск короля драконов. На деле он бил по больному, как тот ветер в витраж. И даже мечта не спасла. Напротив, теперь её притязания виделись недальновидными и неоправданно завышенными.
— По поводу моей личной охраны, — незаметно шмыгнула она носом. — Я сменила её. И отправила Мильхельма и Клариту в Грайгцур с письмом. Видимо, вы не прочли его.
— Прочёл.
«Когда же ты спал? И как летел сквозь снежный буран?» — кольнула совесть.
— И знаешь, что подумал?
От витража сильно сквозило, холод проникал под платье, касался шеи, и Ликария зябко поёжилась.
— Что тебя принудили. Что Тома и Агну убили! Что твой почерк подделали!! — расходился Адайн.
— Бред. Я лично попрощалась с Мильхельмом и Кларитой. И как видите, пережила эту ночь, — опустив глаза, королева пошла к камину, чтобы хоть немного согреться.
По пути она остановилась у стола и налила себе вина. Конечно, ещё не вечер, и впереди много бумажной
