Присяга Российской империи - Александр Прозоров

– Надеюсь, Идрис, ты приютишь старика на пару дней? – поинтересовался муфтий, дождавшись, пока Ралусин опустошит свою пиалу и выпьет пару чашек чая, закусывая его рассыпчатой халвой. – Обратные билеты у меня только на послезавтра, а селиться в здешних гостиницах мне глубоко противно. Один их вид вызывает омерзение у истинного мусульманина.

– Разумеется, досточтимый Абдо Саддам-Юсуф, – кивнул чеченец и хлопнул в ладоши, громко крикнув: – Саид, ты меня слышишь?! Иди сюда! Вели очистить левую спальню на втором этаже и перестелить постель. Наш дорогой гость останется у нас на два дня. И выдели кровать для его телохранителя. И закрой на сегодня подвал на ключ.

– Сделаю, бей, – кивнул худощавый смуглый мужчина с редкой бородкой в две ладони длиной.

– Илья, иди, проверь мою комнату, – кивнул шейх.

– Вы мне не доверяете?! – возмутился Нахчий. – Как вы можете, уважаемый Саддам-Юсуф! Разве я давал…

– Иди-иди, – повторил Ралусину муфтий и офицер поднялся со своего места.

– Вы оскорбляете меня, Абдо Саддам-Юсуф, – сухо сообщил чеченец.

Муфтий промолчал, провожая своего охранника взглядом и только после того, как за Ильей закрылась дверь, спросил:

– Насколько правдиво твое обещание, Идрис? То самое, о котором говорили твои доверенные посланники.

– Мое обещание? – чеченец протер согнутым пальцем усы, отпил немного чаю. – Простите меня, уважаемый шейх. Вы были правы, отослав русского. Ему не стоит об этом слышать.

– О чем, Идрис? – муфтий достал из кармана четки. – О чем? Прихожане смогли собрать на благие цели миллион долларов и вопрос моей совести решить, на что будут потрачены эти немалые деньги. На посрамление неверных путем страшной кары, либо на строительство новых мечетей во имя Аллаха.

– Вы должны отдать их мне, досточтимый Саддам-Юсуф, – сглотнул чеченец, – мне… И тогда весь мир содрогнется, увидев, насколько страшен может быть гнев Аллаха на отринувших его учение. Огонь небесный обрушится на их жилища, он превратит в пепел тела язычников, он уничтожит их души, недостойные иной участи, кроме гибели.

– Небесный огонь? – шейх сжал кисточку чет, легко погладил ею себя по щеке. – Это похоже на богохульство. Откуда ты можешь взять огонь небесный? Ты желаешь уподобиться Аллаху и обрушить на Землю Солнце или уронить на нее комету?

– Ну что вы, уважаемый, – удивился такой странной интерпретации чеченец. – Добытый мною огонь имеет вполне земное происхождение.

– Вот как? – муфтий опять начал перебирать четки. – Может быть, ты смог добыть несколько армейских огнеметов и надеешься пострелять из них по прохожим на улицах? Огнемет тоже можно назвать огнем небесным, и он тоже способен испепелять тела и души язычников. Но стоит ли он нескольких новых мечетей, которые можно построить на пожертвования правоверных мусульман?

– Стоит, уважаемый Саддам-Юсуф, стоит, – кивнул Нахчи. – Добытый мною рукотворный огонь испепелит не единицы неверных. Он покарает миллионы.

– Ты говоришь страшные вещи, Идрис, – нахмурился мулла. – Очень страшные. И если это тот огонь, о котором я думаю, то не лучше ли зажечь его здесь, в логове шайтана, среди его возлюбленных детей? Москва далеко, но если огонь полыхнет над Астраханскими землями, то многие и многие из правоверных покинут этот мир, а тысячи и тысячи не смогут больше ступить на землю своих предков, поскольку она сама станет смертью. Я не хочу превращать в светящуюся пустыню степи, среди которых я рос, в которых я родился.

– В пустыню превратится только Москва, уважаемый Саддам-Юсуф, – плотоядно улыбнулся чеченец. – Миллионы неверных превратятся в дым, а древние поволжские земли навсегда станут свободными. Вы сможете резать русских, как сорную траву, и ни одна крыса не посмеет поднять голос в их защиту. Что касается логова шайтана… Что же, уважаемый Саддам-Юсуф, настанет и его очередь. Зеленому знамени пророка предрешено взметнуться над всей планетой, и я могу приблизить этот великий час сразу на много лет.

– Ну что же, если речь идет о язычниках… – во время короткой паузы стало слышно, как костяшки чет негромко стукают друг о друга. – По доллару за нечестивую душу… Это не очень дорого, мой дорогой Идрис. Но если жертв окажется меньше миллиона, тебе придется вернуть наши деньги.

– Я предполагаю, Аллах располагает, досточтимый Саддам-Юсуф, – очень вежливо поклонился чеченец. – Но неверные любят скрывать своих мертвых. И они далеко не всех смогут найти. Пусть будет полмиллиона, или я верну незаслуженно взятые деньги.

– Я соглашусь с тобой Идрис… – шейх вскинул четки, привлекая внимание. – Но предупрежу об одном. Если огонь спустится на Астрахань, если он заденет приволжские или прикамские земли… Ты станешь смертным врагом всех правоверных, которые хоть немного прислушиваются к моим словам. И для тебя не будет покоя ни в жизни, ни в смерти.

– Да будет так, досточтимый Абдо Саддам-Юсуф, – согласился Нахчи. – Но когда я смогу получить деньги на свою священную борьбу? Я как-то не заметил при вас чемоданов.

– Ты считаешь своих соотечественников полными дикарями, – усмехнулся муфтий, сунул левую руку в правый рукав и вытащил на свет небольшую пластиковую карточку. – Вот они. Ты можешь получить их наличными или перевести на счет. Достаточно знать код.

– Не сочтите за недоверие, уважаемый, – склонил голову чеченец, – но мое дело нуждается в срочной поддержке. Не можем ли мы сделать перевод прямо сейчас?

– Я не очень хорошо разбираюсь в правилах использования этого изобретения, – пожал плечами гость, – но мне кажется, что без банка, или хотя бы банкомата нам не обойтись.

– Вряд ли в банкомате есть необходимая сумма, – поднялся Ночий, – но зато там можно узнать, правильно ли вы запомнили код.

– Ох, Идрис, Идрис, – укоризненно покачал головой шейх. – Не доверяешь старику. Думаешь, обманываю… Нехорошо. Хочешь проверить, так и скажи. Хитрить зачем?

– Банкомат есть в супермаркете, в трех кварталах отсюда. Съездим?

– Конечно, – шейх положил четки в карман. – Мне все равно нужно купить зубную щетку и пару свежих носок. Пожалуй, Илью нужно взять с собой. Зря я, что ли, деньги ему плачу?

В «Бентли» они сели вчетвером. За руль – один из молодых ребят Идриса Нохчия, у которого бородка еще только начала пробиваться на подбородке, на переднее сиденье – Илья. Чеченец и сложивший руки на животе старик – сзади. Ралусин думал услышать хоть что-нибудь интересное, но все молчали. Так же молча они вошли в обширный супермаркет, неотличимый от тех, что стоят в Москве на каждом углу, подошли к банкомату. Илья и молодой боец Идриса развернулись, прикрывая своими спинами хозяев.

– Вставляем сюда, – услышал бывший пограничник, – ждем картинки… Теперь набираем код.

– Сорок четыре, шестьдесят семь, шестьдесят семь, – продиктовал муфтий.

– Код принят. Действие… Получение денег… Двадцатку попросим… А теперь чек… Остаток на счете… Я восхищен вами, уважаемый Саддам-Юсуф, такая точность. Девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот восемьдесят баксов. А я думал, вы говорите про миллион примерно.

– Я никогда не говорю примерно, Идрис, – сухо ответил священнослужитель. – Я говорю то, что есть.

– Не сердитесь, досточтимый Саддам-Юсуф! Давайте поедем домой, вам нужно отдохнуть с дороги.

– Разумеется, Идрис. Но вначале я хочу купить себе кое-что… И, пожалуй, пройтись пешком. Поезжай, Идрис, мы вернемся пешком. Илья, пойдем.

Ралусин кивнул и, не оглядываясь, направился ко входному турникету универмага.

– Она у них действительно есть, – прошептал шейх, когда они попали внутрь и взяли тележки. – Настоящая атомная бомба. Я потребовал, чтобы около Волги не возникло радиоактивного загрязнения, и он не стал спорить. Счел требование нормальным и естественным. Ведь там моя родина. Значит, это действительно атомная бомба и Идрис намерен протащить ее в Россию. О, Аллах, какая мерзость! И они называют это той культурой, которую намерены нести людям?!

– Значит, это действительно так… – Илья отвел муфтия от стеллажа с порнографическими журналами. – В общем, мы надеялись на ошибку, но готовились именно к этому варианту. Хорошо, спасибо вам, уважаемый. Теперь поезжайте в какую-нибудь гостиницу, отдохните. Встретимся в самолете. Я управлюсь сам.

– Нет, я вас одного не оставлю.

– Перестаньте, Саддам-Юсуф, – сморщился Ралусин. – Ну чем вы сможете помочь? Я успел прогуляться по дому, примерно представляю его расположение. Там всего пятеро или четверо бойцов, не считая самого Идриса. Один сидит у двери, двое, судя по голосам, смотрели телевизор на первом этаже. Еще тот, что меня провожал. Ну, и еще кто-то может быть, кого я не заметил. Спал, например, или в магазин отошел. Управлюсь.

– Нет, юноша, я пойду с тобой, – упрямо повторил муфтий. – Если я исчезну, то Идрис заподозрит неладное. Да и не пустит тебя никто в дом одного.