Проект «Наполеон» - Вячеслав Уточкин

Глава 17

Я лежал в луже холодной воды. После уютного коттеджа моего воображения это было особенно противно. Рядом стояли Антонио и Жозеф с пустым ведром. На их лицах застыла тревога, а в глазах начала зарождаться искорка скорби. Должно быть, они уже решили, что мне каюк. По ощущениям, они были не так далеки от истины: тело полыхало болью, точно его били долго и, скорее всего, ногами. Вдруг в ведре еще что осталось? Сушняк во рту был как после хорошего корпоратива, когда просыпаешься в незнакомом месте. Обычно в таких местах страшно болит голова и любой звук отзывается в ней гонгом. Ненавижу такие места.

— Пить! — прохрипел я.

Жозеф кивнул и убежал вдаль с вожделенным ведром, в котором на дне обидно громко плескалась вода.

Я застонал и попытался выбраться из холодной лужи. Антонио поддержал меня, помог подняться и добрести до стены, к которой я привалился и медленно сполз на пол. Все лучше, чем в воде.

А рядом с местом моего пробуждения на четвереньках ползал купец. С лица его не сходила идиотская улыбка, он пускал носом пузыри и что-то негромко бубнил. Я перевел взгляд на Антонио.

— Сколько времени прошло? — протолкнул я слова сквозь пересохшее горло.

— Пошел второй час. Купец отполз от тебя где-то полчаса назад. Ты в сознание не приходил. Мое лечение результатов не давало. Решили облить водой. В твоем случае это действует безотказно, — доложил кудесник.

Вернулся Жозеф с кружкой в руках. Меня здорово знобило от сырости подвала и пережитых приключений.

— Найди мне одежду, — хрипло попросил я, протянув руку к вожделенной чаше.

Но брат стукнул себя по лбу, развернулся и убежал, унося с собой мою надежду смочить горло. Проводил его злым взглядом.

— Наши все живы? — спросил я Антонио.

— Было несколько тяжелораненых. Но получилось и их вылечить. Хорошо, ты научил меня перенаправлять боль. А то бы не справился, — ответил Антонио.

— А эту скотину чего не прибили? — кивнул я на купца.

— Андреа попросил не убивать. Надо, говорит, собрать совет рода и показать его недееспособность. Иначе его самого могут обвинить в узурпации власти в роде и лишить прав на главенство. Потом пытались привести тебя в чувство. Честно говоря – страшно переживали, что этого не случится, — ответил он, потупив взор.

Прибежал Жозеф с моей одеждой из паутины косиножек. Я, зло зыркнув на него, стал одеваться.

— Наполеоне, ну что ты злишься? На радостях, что ты пришел в себя, я просто забыл про твою одежду, — оправдываясь, запричитал брат.

— Где моя вода? — оскалившись, прохрипел я.

Жозеф с удивлением посмотрел на свои руки, развернулся и бегом устремился к выходу. Опираясь на Антонио, я побрел вслед за ним. Все срочные вопросы ясны, очень хотелось пить и жрать. Остальное можно отложить.

Мы почти добрались до выхода, когда дверь распахнулась, и мой дорогой брат, споткнувшись о порог, выплеснул на меня эту злосчастную кружку воды. Я злобно облизнул мокрые губы и посмотрел на него самым испепеляющим взглядом, на который только был способен. Побледневший на глазах Жозеф молча развернулся и сбежал.

Антонио провел меня через двор купеческой усадьбы в его особняк. В трапезном зале особняка Луккези уже собрались люди. Во главе стола сидел герцог Маналезе I, возле него с правой стороны стояли два пустых кресла. С левой сидели Франческо и Кьяра, чуть дальше, как бы отделившись от них, ссутулился кудесник Маркантонио и сын купца Андреа.

Мы с Антонио заняли пустующие места, за нами тихо пристроился Жозеф. Все выжидающе смотрели на меня, надеясь, наконец, получить объяснения произошедшего. Но я понимал, что рассказ об астрале и метаморфе в лучшем случае отправит меня в дом скорби. Впрочем, в моей прошлой жизни это было популярным местом у Наполеонов и прочих выдающихся личностей. Я не очень горел желанием вводить такую моду, потому пришлось задействовать всю свою фантазию и красноречие.

— Синьоры! — залпом выпив вожделенную кружку воды, приступил я к рассказу. — Купец Луккези продал душу дьяволу, который питался страданиями людей. Дьявол обманом занял его тело и уже готовился завоевать весь мир. Нас, ведьмаков, специально готовили для борьбы с такими проявлениями ада. Убить эту сущность человеку не под силу, только помощь Господа помогает справиться с проявлением дьявола и отправить его обратно в преисподнюю. Так давайте вознесем благодарственную молитву и, наконец приступим к трапезе, — тут я перекрестился.

Герцог торжественно прочел молитву Te Deum («Тебя, Бога, хвалим»). Все последовали его примеру, в том числе и я. После этого, наконец, получилось добраться до еды. Полностью сосредоточившись на этом, перестал замечать окружающую действительность. Лишь утолив первый голод, я обратил внимание на стоявшую вокруг тишину. Оторвав взор от тарелки, встретился взглядом с улыбающимся герцогом:

— Не беспокойтесь, мы знакомы с вашим отменным аппетитом. Слуги сейчас заново накроют на стол, — усмехнулся тот.

Все хорошее имеет свойство заканчиваться. Трапеза подошла к завершению, и герцог предложил перейти в библиотеку для обсуждения насущных вопросов.

Просторное, заставленное высокими книжными шкафами помещение устилали ковры, поглощая лишние звуки и создавая настоящую атмосферу бесшумных читальных залов моего детства, где грузные тетки угрожающе-злобным шиканьем или хлестким ударом линейки пресекали любые попытки нарушить безмолвие храма знаний. И пахло здесь соответствующе – пылью, книгами и немного жженым деревом из камина. Возле него мы и заняли глубокие мягкие кресла.

— Наполеон, что ты собираешься предпринять в отношении этого купеческого рода? — первым задал вопрос герцог.

— Ничего особенного. Андреа изберут главой рода Луккези, и он войдет в род Бонапартов на правах вассала. Кровная месть закончилась на его отце.

— Это меня полностью устраивает, — удовлетворенно кивнул Морис Маналезе. — После решения остальных вопросов рассчитываю на личную беседу.

Я посмотрел на сына купца.

— Через три дня соберутся старейшины гильдии, которую возглавлял мой отец, решить, кто будет новым главой рода Луккези и всей гильдии. Боюсь, что мой младший брат Винченцо, поместье которого на побережье Франции рядом с Ниццей, выступит против вхождения Луккези в ваш род. Он давно негласно перехватил бразды правления в роду и в гильдии у моего отца, но официальные роли занимать не хочет, плетет свои интриги в тени, — вздохнув, сказал Андреа.

— Он будет на совете? — спросил я.

— Да. При этом его охраняют два кудесника.