Всё было не так (СИ) - Инарина Лина

Они начали часто созваниваться и встречались почти каждый день. Ирен снова и снова расспрашивала обо всем, раз за разом звучал вопрос:

— У тебя ведь все хорошо?

Однако тревоги в голосе становилось меньше и меньше. Недели через полторы Малена попросила об услуге. Оказалось нетрудно убедить маму сходить на интервью к журналистке газеты «Республика сегодня». Ирен воодушевилась, энергично заверила дочку, что с радостью поможет отогнать стервятников от ее семьи.

— Раз голос женщины весит в два раза меньше голоса мужчины, значит, двум женщинам придется повторить одно и то же два раза, — сказала она.

Глава 41

Через пару недель Ирен пришла на интервью к журналистке «Республика сегодня» Полли Мейсон. Она рассказывала версию истории своей дочери, откинувшись на спинку шикарного кресла, обтянутого белой кожей. Хотелось выпить, миссис Сондер пыталась отвлечься, глаза рассеяно скользили по убогому кабинету — по стенам, прикрытым старым гипсокартоном унылого серо-голубого цвета, по заваленным пыльной бумагой полкам, взгляд каждый раз возвращался к собеседнице — худой особе в блекло-голубом костюме, сильной, цепкой, насквозь циничной.

«Как такой объяснишь?»

Впервые Ирен подумала, что дочка правильно сделала, отправив ее на разговор. Малене никогда бы не удалось убедить журналистку. Миссис Полли выглядела так, будто ей не знакомо сладкое тепло, которое разливается в груди, когда обнимаешь любимого мужчину сзади, пока он смотрит новости, будто не имеет значения тот приступ болезненного удовольствия, который пронзает, стоит мужу коснуться ладонью ее кожи.

— Пойми, мама, — сказала Малена. — Я не смогу растолковать такое чужому человеку! А больше мне сказать нечего.

Еще Ирен подумала: «Хорошо, что из девочки не вытянут, что мама три раза в неделю посещает психотерапевта и пьет таблетки, которые раньше пила она сама».

Теперь лекарства больше не нужны Малене. И как знать, может быть, она тоже снова сможет радоваться жизни, если поможет дочери. Сделав серьезное лицо, Ирен принялась объяснять на понятном журналистам языке:

— Мой муж не хотел выдавать Малену за иностранца. Он патриот. Поэтому она договорилась с Эриком о похищении.

— То есть она была готова к встрече на парковке?

— Говорит, что да, — губы Ирен растянулись в механической улыбке. — Хотя призналась мне, что перетрусила знатно.

Журналистка понимающе кивнула и тоже улыбнулась. Дальше миссис Сондер рассказала почти всю правду — как дочка заболела в плену, как Эрик организовал профессиональный уход, как попытался уговорить отца согласиться на брак. О боевом дроне, разумеется, мама ничего не знала. Малена сказала, что будущий муж собрал всех друзей.

— Их оказалось больше. Ларри ничего не рискнул сделать.

Она прикусила губу. Эта тема была последней, которую ей хотелось бы обсуждать, но Ирен обещала дочери рассказать все слово в слово. И ее психотерапевт считала, что станет легче, если осмелится прервать молчание.

— Вы уверены, что он хотел убить вашу дочь?

— Да.

Миссис Мейсон несколько секунд пристально смотрела в глаза, миссис Сондер не отвела взгляда, выдержала до конца.

— Хорошо, — сдалась журналистка, — продолжайте.

— Малена призналась, что рыдала всю дорогу до церкви, — взгляд Ирен вернулся к фотографии, которая лежала на столе. — Поэтому она там вся заплаканная.

— Понимаю.

— Нет, не понимаете, и я сначала не поняла. Малена плакала от счастья. Оттого что встретила Эрика Картера.

Она посмотрела в глаза журналистке и усмехнулась.

— Осмелитесь ли вы напечатать что-то подобное?

Полли медленно покачала головой.

— Вы же понимаете, мы не можем писать об убийстве чести, которое не случилось. Ваш муж подаст в суд и выиграет иск. Нас закроют.

— А можете не писать о том, кто спасает от убийств чести? Моя дочь уверена, что если бы отец Мур не согласился обвенчать их, — Ирен до боли сжала в руку в кулак, заставляя себя договорить, — мой муж нашел бы способ избавиться от позора.

— Мне она сказала то же самое.

— Вы не верите?

Журналистка уклонилась от прямого ответа.

— Мне понятна ваша позиция. Могу пообещать, что выскажу вашу точку зрения, если удастся собрать материалы для статьи об отце Муре.

— И на том спасибо.

Ирен поднялась, кресло жалобно скрипнуло, будто его угнетала необходимость работать в столь убогом месте.

— Последний вопрос.

— Да?

— Вы не боитесь рассказывать о муже?

— Нет. Вы же все равно не напечатаете.

Полли опустила глаза. Ирен подождала пару секунд, потом добавила:

— Малена скоро станет мамой. Попрошу ее больше не беспокоить. На днях они улетают в Синай.

— Вот как?

— Да, мой зять не хочет, чтобы его жена рожала под присмотром медсестры-недоучки. Он так сказал.

Миссис Мейсон осталось только пожелать счастья, ловить здесь уже нечего. Она напоминала собаку, которая только что потеряла след. Оно и понятно — статью о похищении с согласия невесты декриминализовали, когда ее бабушка еще не родилась.

Хотя, может быть, она проверяет реакцию? Да нет, не похоже. Ирен была искушенной светской дамой, последние тридцать лет частенько приходилось общаться с журналистами, она совсем их не боялась.

Она вышла из пыльного кабинета, полной грудью вдыхая свежий летний воздух, пахло душистым горошком — мелкие фиолетовые цветочки цеплялись за ажурную решетку забора вокруг старого кирпичного здания, где располагалась редакция газеты. Когда Ирен заходила, то прошла мимо, не обратив внимания. В последнее время многое ускользало от нее. Она не уловила, в какой момент пропало желание выпить, когда мыслями вновь завладели повседневные дела.

Легким шагом миссис Сондер двигалась к машине, громко цокая каблуками по асфальту с неглубокими трещинами, до занятия в фитнес-клубе осталось полчаса, потом они с подругами займутся шопингом.