Ведьма придет за тобой - Евгения Грановская

Этот тренинг-сказка запускает мощную трансформационную программу, которая позволит вам спокойно отпустить все отжившее и ненужное из вашей жизни. Легко простившись с этим, вы сможете увеличить свою Женскую Силу, освободить сакральную энергию и создать себе новую жизнь, наполненную УСПЕХОМ, ГАРМОНИЕЙ И ЛЮБОВЬЮ!

В нашем тренинге объединены идеи и методы индийского мистика Ошо, Кастанеды, психологии, терапии, биоэнергетики, технологий нового настоящего, а также шаманские и исконно славянские ритуалы, проводимые Матерью! Хотите стать Ведающей? Тогда этот тренинг для вас!

Этот курс позволит тебе:

* Увеличить ЖЕНСКУЮ МАГИЧЕСКУЮ СИЛУ (силу притяжения желаемого);

* Открыть в себе скрытые способности;

* Притянуть материальные блага;

* Пробудить свою интуицию;

* Гармонизировать женскую и мужскую энергии;

* Понять себя, найти СВОЙ источник личной силы и стать ЦЕЛОСТНОЙ.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ К НАМ НА ТРЕНИНГИ!

Маша отвела взгляд, не дочитав эту ахинею до конца. Заигрывать со злом с ясной, невинной улыбкой на губах – это, по ее мнению, было верхом кощунства, лицемерия или идиотизма.

Она зашагала к серому дому, но вдруг остановилась, заметив возле него милицейскую машину. Не зная, что предпринять, Маша достала из сумочки сигареты и закурила.

Когда она докурила сигарету до половины, тяжелая железная дверь открылась, и на улицу вышел высокий мужчина в штатском. Вид у него был крайне недовольный. Не глядя по сторонам, он яростно сплюнул себе под ноги, прошел к автомобилю и быстро забрался на заднее сиденье. Милицейская машина тронулась с места, свернула на дорогу и помчалась прочь, набирая скорость.

Маша бросила окурок в железную урну и, зябко поеживаясь от ветра, приблизилась к дому. Она остановилась у стальной двери, протянула руку и, секунду поколебавшись, нажала на кнопку. Звонок трижды мелодично прокурлыкал, прежде чем она услышала хрип домофона.

– Кто там? – осведомился женский голос из динамика.

– Меня зовут Мария Любимова. Я журналистка из Москвы. Хочу написать статью про вашу общину.

Маша сказала первое, что пришло в голову.

– Мы не ждем журналистов, – произнес голос из динамика.

– Я знаю. Но в России многие женщины интересуются вашим… движением.

«Движением? – Маша поморщилась. – Не перегнула ли я палку?»

Пару секунд ответа не было.

– Подождите, я посоветуюсь с сестрами, – прозвучало наконец.

Затем что-то зашуршало и наступила полная тишина. Только нарастающий ветер шевелил ветви деревьев и гудел в черных проводах, нависающих над головой.

– Входите!

Раздался легкий щелчок, затем тяжелая стальная дверь с тихим писком приоткрылась.

Маша взялась за ручку и распахнула ее. В лицо ей, вопреки ожиданию, повеяло еще большим холодом, чем на улице. Но, вполне возможно, что ощущение это было надуманным – дурным порождением разыгравшейся фантазии и напряженных нервов.

Молодая женщина, встретившая Машу, была хороша собой. Высокая, худощавая, с черными глазами и черными волосами, стянутыми сзади в пучок. Одета она была в модную кофточку и юбку.

Женщина оглядела Машу быстрым цепким взглядом. Поначалу лицо ее показалось Любимовой строгим и неприязненным, но, как только она улыбнулась, это ощущение прошло.

– Добрый день! – поприветствовала брюнетка гостью и протянула ей руку. – Елена Аминова, – представилась она. – Помощница нашей руководительницы.

Рукопожатие у Елены было крепким, а ладонь – теплой и сухой.

– Простите, если покажусь грубой, – снова заговорила Елена, – но не могли бы вы продемонстировать ваше журналистское удостоверение?

– Да, конечно.

Маша сунула руку в сумочку, моля Бога о том, чтобы фальшивое удостоверение, которое ей сделал когда-то Глеб Корсак и которым она не пользовалась уже больше года, оказалось там. На этот раз Маше повезло.

– Вот, держите!

Она протянула фальшивое удостоверение Елене.

– Журнал «Красота и здоровье»? – приподняла та брови.

– Да. А также я пишу для журнала «Караван историй», но уже как внештатный автор.

– Понятно. – Елена посмотрела на дату. – Оно просрочено на полтора месяца.

– Знаю. – Маша виновато улыбнулась. – Все нет времени продлить. Разъезды, командировки.

– Понимаю. – Елена закрыла удостоверение и вернула его Маше. – Почему вы не позвонили перед тем, как приехать?

– Я звонила, – соврала Маша. – Но трубку никто не брал.

– Что ж… – задумчиво протянула Елена. – Может быть. В последние дни у нас тут страшная суета. О чем будет ваша статья, и как вы узнали о нашей общине?

– Об общине я узнала от знакомых. Моя мама родом из Новомосковска, и у нас тут много друзей и родственников. А статья будет… с феминистским уклоном. Предыдущая была про панк-группу «Пусси Райт», эта будет примерно в том же ключе.

Елена прищурилась.

– Вы позволяете себе критиковать Московскую Патриархию? – с удивлением уточнила она.

– Только в рамках приличия и гражданской позиции, – ответила Маша. – Я бы хотела задать несколько вопросов госпоже Суховей. Можно?

– Госпоже Суховей? – Елена улыбнулась. – У нас так ее никто не называет. Мы зовет ее просто – Мать. Ведь все мы здесь одна семья. Но что же мы стоим в дверях? – внезапно встрепенулась Аминова. – Проходите внутрь! Посмотрите, как мы живем и трудимся!

Они прошли по широкому коридору, похожему на холл, навстречу им попадались женщины – в основном молодые. Они с хмурым любопытством смотрели на Машу, но, встретившись с ней взглядами, тут же отводили глаза. Некоторые из них казались заплаканными.

– Они расстроены, – сказала Елена, словно прочитав мысли Маши. – Мы все переживаем за Мать. Она тяжело больна.

– Что с ней?

– Трудно сказать, – уклончиво ответила спутница Маши.

– Почему она не в больнице?

– Здесь у нее есть все, что нужно. Включая врачей.

Маша уловила большое разнообразие запахов. В доме пахло лекарствами, благовониями и травами – сушеными и жжеными.

– У вас есть фотоаппарат? – спросила Елена.

– Нет.

– Это хорошо. Мы не любим, когда нас фотографируют.

Они остановились возле белой филенчатой двери с тяжелой кованой ручкой. Елена распахнула дверь и посторонилась, давая Маше войти.

Они оказались в просторной полутемной комнате, уставленной старинной резной мебелью в славянском стиле. Окна были зашторены, горело лишь несколько настольных ламп со стеклянными матовыми плафонами в виде цветов.

– Присаживайтесь, Мария!