Поход Командора - Алексей Волков

Главное – никому в голову не придет осуждать за убийство врага.

Испанцы какое-то время еще колебались, пытались спастись бегством. Потом решили положиться на наше благородство. Раз до сих пор Командор сдавшихся добровольно не убивал, может, и сейчас не станет?

На паруснике матросы торопливо приступили к уборке парусов. Скоро судно легло в дрейф, а к нему с разных сторон спешили два корабля под черным флагом с веселым кабаном.

Первыми на чужой палубе оказались мы с Сорокиным.

Восемь небольших карронад закреплены по-походному. Матросы безоружны. Разве что капитан щеголяет шпагой как человек благородный, которому без этой шпаги как без штанов, да парочка его помощников из людей простых ходят при абордажных полусаблях.

Сразу начинается неизбежный и торопливый обыск. Дело даже не в надвигающемся шторме. Времени у нас действительно нет. С каждой минутой Ягуар уходит дальше и дальше, следовательно, отыскать его станет труднее.

Довольно быстро подходит «Вепрь». Он не швартуется, и Командор с тремя десятками флибустьеров прибывают на шлюпках. На простых шлюпках. Наличие самоходных спасалок с «Некрасова» мы стараемся держать в относительной тайне.

Известное матросам известно любому в порту. При желании чудесными механизмами могло заинтересоваться хотя бы начальство в лице губернатора Гаити и кавалера Дю Каса. Или еще кто. Спасательные шлюпки применялись еще при штурме Картахены. Более того, послужили одной из причин, благодаря которой нам так быстро удалось захватить тогда город. Прибой в окрестностях Картахены такой, что высадка на веслах равносильна самоубийству.

Огромная добыча оказалась в глазах обывателя многократно важнее, чем способы десантирования в тылу противника. А уж шлюпочные дизеля показались пьяным бредом. Прогуливали нажитое и похвалялись удалью в кабаках, и уж трезвых среди участников похода не было. А с пьяного какой спрос? Мало ли куда занесет болтливый пьяный язык! И что, всему верить?

– Что-нибудь выяснили? – На людях Командор неизменно подтянут и бодр.

– Еще нет.

Разница в нашем появлении вряд ли превышала десяток минут. Большая часть из них была заполнена выяснением: чем тут можно поживиться? Мы же пираты – со всеми вытекающими последствиями.

Сорокин коротко обрисовал возможную добычу. В основном это груз кашемирового дерева. Стоит подобное баснословно дорого. Жаль, перегружать времени нет.

Но на паруснике, кроме того, есть деньги. Те, которые не успели потратить на закупку товара. Вернее, товар купили дешевле, чем планировали ранее.

Сергей слушал вполуха. Добыча в данный момент занимала его очень мало. Разве что как способ поддержать в людях необходимый настрой.

Во время наших разговоров испанец держался неподалеку. Он по-прежнему был при шпаге, разве что шляпу держал в руках.

Было видно, как капитан прислушивается к звукам незнакомого языка, пытается понять свою судьбу.

– Аркаша! Спроси его, не попадался ли в море какой-нибудь корабль? Только пока не уточняй на всякий случай. А то он может такого наплести!

Теперь настала наша очередь пытаться что-нибудь понять в чужой речи. Мы все уже говорим по-французски, но испанский остается для нас за семью печатями.

Калинин выслушал пояснения капитана и повернулся к нам с торжествующей улыбкой:

– Он говорит, что вчера и сегодня с самого утра видел впереди по курсу «Сан-Изабеллу». Вчера бригантина первоначально двигалась к норду, однако потом изменила курс на ост. Ночью он ее потерял из виду, а сегодня она промелькнула на горизонте, но уже склоняясь к зюйду. Англичане шли на всех парусах, а ход у них лучше, чем у захваченного нами парусника.

– Он уверен, что это была «Сан-Изабелла»? – Сергей ничем не показал своего волнения.

– Да. Они несколько дней стояли рядом в порту, – снова перевел Калинин.

– Так. Давайте карту. Пусть покажет, где это было. Первоначальный курс, особенно – место последней встречи.

Какое-то время мы колдовали над картой. Испанец вспоминал добросовестно, то и дело сверяясь со своими записями.

Приятно иметь дело с дотошными людьми!

Ведение судового журнала еще не стало священной обязанностью капитана. Тут пока беспредел. Кто-то скрупулезно записывает все, что случилось в море, кто-то вообще обходится без записей.

Наш пленник записывал.

– Хорошо, – как только мы разобрались, объявил Командор. – Костя! Забираешь деньги, если надо – часть продуктов. Груз пусть остается на месте. На все тебе полчаса.

– Сделаю, – кивнул Сорокин.

Положительное качество наших бывших военных – исполнительность. Все точно и в срок, насколько это возможно в море да еще в нынешнее время.

– Ни минутой больше, – предупредил его Командор и повернулся ко мне: – Юра, тебе на «Вепрь». Согласуйте с Ярцевым курс, дистанции, возможные маневры. Потом обратно на «Лань».

Это он специально для Сорокина. А то решит, будто оставляют одного!

Сам Командор пока остался на захваченном судне. Вместе с Аркашей он обходил испанских моряков, выспрашивая, что они видели и знают о Ягуаре.

Фрегат качался настолько близко от сцепившихся кораблей, что поход на шлюпке занял пару минут. Можно сказать, времени на спуск и подъем мы затратили столько же, сколько на само передвижение по морю.

Валера, к моей радости, выглядел бодро. С виду не скажешь, что месяца два (или уже три?) назад мы гадали, удастся ли ему выкарабкаться, или нас станет еще на одного меньше.

Когда затеряешься в иных временах, то поневоле будешь ценить каждого современника.

Ладно, Лудицкий не в счет. Скажем так, тех современников, с которыми здесь успел пройти огонь и воду. Причем не только в переносном, но и в прямом смысле.

Пообщаться всерьез было некогда. Я лишь поздоровался с нашими и сразу засел с Валерой намечать дальнейший план действий. Рация хороша для уточнений. Однако надо ведь знать, что именно уточнять!

Удаляться в каюту мы не стали. Я постоянно помнил о времени, а в таком случае лучше видеть все своими глазами, чем сидеть и ждать, когда тебя позовут на последнюю отходящую шлюпку.

Она уже покачивалась под бортом, ждала меня, и от этого разговор с Валерой носил чисто деловой характер.

Мы уложились минут в пятнадцать. Накинуть минут семь на мой переезд и возвращение шлюпки с Командором к «Вепрю», так что останется?

Внизу на палубе матросы весело обсуждали сдачу испанца, прикидывали долю каждого в захваченной казне да немного жалели об уплывающем от нас дереве.

Действительно, немного. Хотя кашемировое дерево было дорогим, но, даже будь свободное время, с погрузкой возиться особо не хотелось, а тащить в несусветные дали захваченный парусник – тоже удовольствие не из великих. Нарвешься по дороге не на испанцев, так на англичан, мало не покажется.

Тихо звякнули струны. Воспользовавшись паузой, Женя взялся за гитару, и я невольно позавидовал ребятам. Наша троица – я, Сорокин, Владимирцев – вокальными талантами не обладали, разве что подпевали в компании, а тут хоть музыка, да еще созвучная и настроению и положению.

Ловите ветер всеми парусами.К чему гадать? Любой корабль – враг.Удача – миф, но эту веру самиМы подняли, поднявши черный флаг.

– Да, Валера, – вспомнил я, уже спускаясь к шлюпке. – Костя предупреждает: будет шторм.

– Блин! Сколько можно! – Шкипер покрутил головой по сторонам. – Надоело, ядрен батон!

Профессиональный моряк, он привык к спутниковым прогнозам и прочим благам грядущей цивилизации. Но цивилизации еще не было, и приходилось всецело доверять интуиции Сорокина.

– Да. Многовато их в последнее время, – согласился я.

Шторма преследовали нас весь поход. Не будь их, наверняка сумели бы догнать «Дикую кошку» еще на подходе к Ямайке. А так – уже доплыли почти до Бразилии, и как бы не пришлось плыть еще дальше.

– Командора предупредил?

– Думаю, Костя сам скажет. Ладно. Удачи вам!

– Вам тоже! – Валера даже не добавил привычное «блин».

Я перебрался в шлюпку, а с «Вепря» вслед неслось хрипловато-родное:

Катился ком по кораблю от бака.Забыто все, и честь, и кутежи.И подвывая, может быть, от страха,Они достали длинные ножи…

29

Коршун. Над нами чайки реют…

Судьба хорошо посмеялась и над преследователями, и над беглецами. Захваченное Командором судно было тем самым неведомым парусником, который так напугал команду «Сан-Изабеллы». Легко нагнать страху на уже напуганных.

Если бы не бунт и поворот на прежний курс, похитителям вполне могло бы повезти. До кораблей Командора было достаточно далеко, а ветер в тот, первый день еще достаточно благоприятствовал маневру.

На второй день поутру ветер стал меняться. Один раз за кормой промелькнул тот же парус. Зрелище, дополнительно ужаснувшее беглецов. Им, бедолагам, казалось, будто последняя удача давно сбежала от «Сан-Изабеллы», и Командор грозно маячит на горизонте последним предупреждением о надвигающейся смерти.