Ярость - Генри Каттнер

— Ты еще не знаешь, что я задумала.

— Я предполагаю. Наверняка ты исходишь из того, что Сэм Рид сейчас необходим, но в будущем станет опасен.

Она кивнула.

Захария взял ее руку и кончиками пальцев погладил золоченые ногти. «Вопрос вот в чем — когда? Этого мы не знаем. А Рид тем временем будет становиться сильнее и сильнее. Потом он может стать просто неуязвимым. Но нанести удар сейчас мы не можем. Конечно, если вообще есть смысл в Колонизации».

— Ты сам знаешь, что Хейл прав, — задумчиво ответила Кедра. — Мы упустили момент.

— Не совсем так — могли бы упустить. Тем не менее одна ошибка — еще не поражение. Главное, четко определить: кто здесь пешка, а кто игрок. Рид думает, что игрок — это он. Пусть думает до тех пор, пока…

— Пока что?

Захария задумчиво смотрел на хрустальную розу. Он подождал, когда она полностью пройдет свой цикл от крохотного бутона до роскошного цветка и сказал: «Пока он соответствует своему назначению и суша остается в безопасности. Мы не можем назначить точные сроки. Нам нужна мина, которую можно посадить, вырастить, дать распуститься, а когда придет время — взорвать».

— Это и есть мой план, — отозвалась Кедра. — Именно мина. Мина замедленного действия — единственное оружие, которое Бессмертный может использовать против Бессмертного, особенно когда нельзя точно предсказать будущее.

— И что же это будет?

— То, что мы можем посадить под носом у Сэма, вырастить, начинить взрывчаткой и не трогать лет, примерно, двадцать. Больше, я думаю, не нужно. Причем он сам должен захотеть, чтобы эта мина всегда была рядом с ним. То, в чем он будет постоянно нуждаться, к чему привыкнет и, самое главное, никогда не будет подозревать. Мина, которая будет казаться настолько безобидной, что он может изучить ее досконально, докопаться до ее истоков и ни о чем не догадаться.

Захария усмехнулся: «Истоков?»

— Даты и места рождения.

— Понятно. Живая мина. Как ты сказала, единственное оружие, которое в случае надобности Бессмертный может использовать против Бессмертного. Так в чем же трудности?

— Мне нужна твоя помощь, Захария. Начать надо еще до того, как она появится на свет. Мы должны выстроить всю генную структуру нашей будущей мины, продумать каждый шаг и не допустить ни малейшего намека на наше участие в этом деле. Мне кажется, что я знаю, как это сделать. Но прежде всего… Я всегда использую сначала дедукцию, а потом индукцию… прежде всего — вот информация из досье Сэма Рида.

— Надеюсь, не архивного…

— Я просмотрела и наши материалы. Мы знаем о нем гораздо больше, чем он думает. Психологи полностью проанализировали его поведение.

— За пять лет он изменится. А может, за 50.

— Мы можем построить долгосрочный прогноз. К тому же, основные характеристики не изменятся. Например, у него всегда будет слабость к синему цвету. А глаза у нашей мины будут именно синими.

Захария засмеялся. Кедра — нет. Она сделала раздраженный жест и вытащила из папки фотографию.

Харкер посерьезнел и испытующе посмотрел на нее.

— Скажи мне, пожалуйста, Кедра, что тобой движет? Мне интересно, понимаешь ты это сама или нет?

Кедра спокойно ответила: «Я проанализировала очень много фактов из жизни Сэма Рида и построила примерный портрет человека, которого он хотел бы видеть рядом с собой, скажем, через восемнадцать лет. Естественно, я исходила из успешного развития плана Колонизации. В этом смысле нам надо работать вместе с Сэмом. Наша мина получит такое образование, чтобы ее способности совпадали с его нуждами. Характер и внешность тоже имеют значение. Сэм предрасположен к положительному восприятию определенных лиц и голосов и к отрицательному восприятию других. Картина более-менее прояснилась — кто же именно нам нужен».

Она отыскала в папке еще одну фотографию.

— После этого я провела поиск мужчин и женщин с определенными признаками. Я проверила у них все на свете — вплоть до наследственности. Я могу почти точно предсказать, на что будет похож их ребенок, особенно если зачатие и рождение произойдет при определенных нами обстоятельствах — ничего случайного!

Захария посмотрел фотографии: одна — юноши, другая — девушки.

— Они знакомы?

— Еще нет. Но будут. Мужчина сейчас болен. Так было нужно. Пришлось его инфицировать, потому что он собирался поехать добровольцем в Колонии. Мы оставим его здесь и устроим встречу с этой девицей. Но никто не должен догадаться, чей это почерк.

Захария с явным интересом наклонился к столу и стал рассматривать схемы.

— Это все твой психолог? М-м-м… интересно. Надо дать ему побольше материала. Если удастся оставить их в Делавере, может в самом деле получится что-то интересное… Пожалуй, мы можем потянуть за правильную ниточку, хотя… Да нет, я уверен. Встречу и брак мы обеспечим, а вот ребенок?

— Здесь все просто. Мы рассчитали, когда он сможет родиться.

— Я не о том. Что если вместо мальчика окажется девочка?

— Тем лучшей приманкой она окажется для Сэма Рида.

Кедра немного помолчала и внезапным резким движением убрала женскую фотографию в папку.

— Остальное — задача психопрограммирования. Ребенок, девочка или мальчик, будет проходить курс психопрограммирования с самого начала. Разумеется, в строжайшей тайне. Даже его родители не будут знать. После каждого сеанса — мнемоническое стирание, так, чтобы мальчик сам ничего не знал о гипнозе. В конце концов у него в мозгу запишется устойчивая постгипнотическая программа. К восемнадцати годам мы сформируем команду, которой он просто не сможет не подчиниться.

— Команда «убить»?

Кедра пожала плечами: «Команда „убрать“. Пока мы не можем сказать, что будет наиболее эффективно. Никого нельзя запрограммировать на выполнение действия, которое он не мог бы выполнить в сознательном состоянии. Мальчика надо тренировать так, чтобы исключить возможность появления сочувствия к Сэму Риду. Реакция типа кнопки „пуск“. Это тоже будет учтено при гипнозе. Но и без нашей команды он действовать не должен, чтобы исключить возможность провокации».

Захария задумчиво кивнул: «Неплохо. Но слишком много всяких слагаемых. Вроде как „Дом, который построил Джек“. А ты уверена, что мы не переоцениваем этого типа?»

— Я знаю Сэма. Не забывай о его прошлом. Ведь сначала он был уверен, что он простой смертный. Такой образ жизни выработал у него чрезвычайно развитый инстинкт самосохранения. Он, как дикий зверь, каждую секунду настороже. Мы могли бы убить его сейчас, но сейчас мы этого еще не хотим. Мы нуждаемся в нем. Все человечество в нем нуждается. Только потом, когда он станет опасен, тогда нам придется его убрать. А к тому времени… сам увидишь.