Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи - Коллектив авторов

Разорванная связь и новая любовь

Художник Джон Опи пишет портрет Мэри. С холста на зрителя смотрит пристальным взглядом молодая женщина в простом домашнем платье. Ее волосы напудрены, но не собраны в прическу, а только перехвачены белой лентой. На столе перед ней лежит открытая книга, которую она только что читала, немного в стороне стоит чернильница с пером. Ее лицо спокойно и сосредоточено, на тонких губах нет улыбки, лишь брови изогнуты в легком выражении иронии. Эта женщина не нуждается ни в модной одежде, ни в усилиях парикмахера, ни в драгоценностях, ни в притворной любезности, чтобы подать себя в выгодном свете. Ее главное украшение – интеллект, и она, не стесняясь, демонстрирует его. Именно такой – в первую очередь мыслящим существом, а уже потом красивой и привлекательной женщиной – она хочет запомниться потомкам.

«Мэри Уолстонкрафт». Художник – Джон Опи. 1797 г.

Генри Фюзели нарисовал по мотивам «Защиты прав женщин» картину, на которой девушка в модном платье и шляпке носит ошейник, а поводок от него тянется вверх. Этот поводок символизировал социальный договор, превращающий женщин в рабынь мужчин, тот договор, который мечтала разорвать Мэри. Но сама автор «Защиты», кажется, смирилась с невидимым поводком, который привязывал ее к страстному художнику. Мэри хочет сблизиться с Фюзели, но не желает принести горе другой женщине. В любовном ослеплении она пишет жене Фюзели и просит у нее позволения наслаждаться обществом ее мужа, не претендуя на плотские отношения. Но это донкихотское предложение не могло привести ни к чему хорошему. Жена Генри, узнав подоплеку истории, возмутилась и запретила мужу общаться с Мэри. Тот подчинился. Мэри пришлось, уважая их чувства, уйти в тень и в одиночку переживать болезненный разрыв.

В этой ситуации отъезд показался ей самым лучшим решением. Цель поездки она выбирала недолго. Конечно, это Франция, где можно увидеть рождение нового порядка своими глазами, забыть о личных неурядицах, принимая участие в общественных свершениях. И Мэри отправляется в Париж.

Во Франции она первым делом сводит знакомство с двумя англичанами: новеллисткой, поэтессой и переводчицей Хелен Марией Вильямс и политиком и публицистом Томасом Пейном. С обоими она знакома заочно, по их произведениям. Мария в своих «Письмах из Франции» описала в стихах штурм Бастилии и другие события революции. Томас Пейн, включившийся в полемику против Берка и написавший двухтомный трактат со ставшим уже притчей во языцех названием «Права человека», приехал во Францию, направляемый собственным афоризмом: «Мое отечество там, где нет свободы, но где люди бьются, чтоб добыть ее».

Томас Пейн был рожден для политики. Малообразованный сын небогатых квакеров, он служил чиновником в налоговой конторе. Зная, что в квакерских семьях и церквях поощряется красноречие, коллеги уговорили его написать письмо начальству с просьбой о повышении жалования. Легенда гласит, что Пейн, как истинный квакер, поклявшийся говорить только правду, написал: «Повысьте нам, пожалуйста, зарплату, а то она у нас такая маленькая, что нам ничего не остается, как брать взятки». И подробно описал, кто берет, когда и сколько. После этого всю акцизную контору отправили под суд, а ему удалось сбежать. На самом деле из-под пера Пейна вышел 21-страничный трактат «Случай налоговых офицеров», критиковавший коррупцию в правительстве, который был опубликован и разошелся в Лондоне тиражом 4000 копий. В результате Томаса уволили с работы, и вскоре ему стала угрожать долговая тюрьма. Пришлось распродавать свое имущество и перебираться в Америку.

Его новый памфлет «Здравый смысл», в котором Томас писал, что каждый народ имеет полное право устроить у себя правительство, какое ему нравится, произвел в революционно настроенной стране впечатление разорвавшейся бомбы. Пейн быстро стал сторонником американской войны за независимость. Еще одна легенда гласит, что солдаты армии Вашингтона сделали первые слова одной из статей Пейна «Настало время испытать силу человеческой души!» своим девизом.

В 1789 году Томас Пейн возвращается в Англию, где пишет двухтомник «Права человека», знакомится с Мэри, как со своей соратницей и предшественницей, и почти сразу же уезжает во Францию, так как правительство начинает его преследовать. В Париже он узнал, что заочно признан виновным в оскорблении короля и конституции, и многие его друзья арестованы за то, что хранили его книги. Вот при таких обстоятельствах он снова встречается с Мэри Уолстонкрафт. Надо думать, она выслушала от него немало мрачных и язвительных замечаний относительно добродетелей английского парламента и судебной системы. И Томас лучше всех сумел объяснить ей все хитросплетения политических течений в новорожденной Французской республике.

Но сейчас Мэри интересуется не только политикой. Ее сердце пробудилось и тоскует. Она – новичок в мире страстей, наивна и импульсивна. Весь здравый смысл, накопленный ею с годами, теперь бесполезен. И, заметив в глазах красивого мужчины толику сочувствия, Мэри скоропостижно влюбляется снова. Конечно, этим красавцем не был пятидесятипятилетний Томас Пейн. Нет, Мэри полюбила его друга – молодого американца Гильберта Имлея, отставного капитана, ныне занимавшегося во Франции торговлей лесом, начинающего писателя, автора трактата «Топографическое описание западных территорий Северной Америки». Гильберт не остался равнодушен к темным внимательным глазам симпатичной англичанки. Скромные платья Мэри носила с каким-то непередаваемым достоинством, казалась королевой, не подозревающей о своем высоком сане. Она не заискивала перед мужчинами, не льстила им, а, напротив, смотрела твердо и испытующе, словно говорила: «Покажи мне, что ты за человек». Получить ее одобрение представлялось делом чести. Ее походка, жесты, голос были полны сдержанной энергии, изобличали натуру страстную и волевую одновременно. Меньше всего эта статная женщина напоминала бабочку, или фею, или иное «прелестное создание». Она была красива очень земной красотой, на ее руках легко было вообразить ребенка, не возникало сомнений, что она способна защитить дитя от всех превратностей жизни. И самое главное, она как будто не отдавала себе отчета в том, насколько привлекательна. Гильберт не мог не влюбиться.

Счастье на вулкане

Они поселились за городом: в деревушке Нейль, в трех верстах от Парижа. Здесь была настоящая сельская идиллия для влюбленных: маленький дом, большой запущенный сад, жаркая летняя погода, теплые булочки на завтрак, стол в тени старого дерева, вино в бокалах… Они вместе разбивают огород. Имлей копает грядки, Мэри сажает георгины. Она учится готовить американские блюда, он, вдохновляемый своей подругой, работает над романом «Эмигранты», повествующим о жизни первопоселенцев в Америке. Ни дать ни взять Эмиль и София – идеальная супружеская пара из трактата Руссо. Все разочарования и горести прежних лет забыты. Мэри часто смеется, она полна благодарности и надежд. «Его нежность и добродетели двойной лентой обвивают мое сердце», – говорит она. Немного неуклюжий, старомодный, но искренний комплимент. И как хорошо, что во Франции теперь не обязательно регистрировать браки. Мэри рада, что может доказать Гильберту свое бескорыстие, показать, что только любовь влечет ее к нему, она не хочет связывать его брачными узами, не хочет становиться «плющом, обвившим дуб, растением-паразитом». Напротив, она готова помогать возлюбленному во всех его начинаниях, не требуя награды. И вскоре она чувствует под сердцем биение новой жизни – залог их будущего счастья с Гильбертом.