Целительный эффект - Дебора Дэвис

Когда Кайл почувствовал, что у нее больше не осталось сил выносить это напряжение, он сгреб ее в охапку, понес ее наверх, поставил около своей большой кровати и стал расстегивать пуговицы ее платья. Она успела еще подумать, что голубой шелк идет к глазам Кайла, но потом волнение переполнило ее, тело ее открывалось ему. Он поцеловал место между грудями, не оставляя сомнений в том, что это его сильно взволновало.

Он расстегнул пуговицы на запястьях, снял с нее голубое платье. Она не знала, когда и где успела снять туфли. Впрочем, это не имело значения. Кайл целовал ее тело, подняв шелковое платье над головой, издавая стон, когда она пыталась высвободить волосы. Через минуту она уже вся дрожала, глядя, как он раздевался, и лежала бесстыдно обнаженная. Его губы, руки, казалось, лишили ее остатков целомудренного стеснения, и она следила за его глазами, синими, как дым, когда он снимал свой темный костюм. Он был необыкновенно привлекателен, мускулист, бедра были стройными. С мужской грацией он лег возле нее, прижав ее тело к себе. Она вздрогнула при первом же прикосновении и импульсивно затрепетала, когда он стал всю ее гладить руками. Это было слишком невыносимо, и она сказала ему об этом, но он только мягко рассмеялся, закрыл ее полураскрытые губы своими, и вся комната вокруг нее задрожала и расплылась. Он медленно стал целовать ее в лоб, подождал, пока она не задышала ровно и не подняла ресницы. После этого их тела слились в едином порыве. А потом опять он смотрел ей в глаза долго, долго, и его взгляд вновь заставил ее дрожать.

— Ты мне нужна, Рейн, — произнес он, и его серьезная интонация почти остановила время. — Больше чем кто-либо когда-нибудь.

Рейн вздохнула, грудь ее трепетала.

— Тогда возьми меня, — прошептала она.

9

Бледный полукруг света падал от лампы в комнатке Стивена, освещая спящего мальчика. Он лежал, свернувшись калачиком, и его коленки были у живота. А рядом в кресле-качалке сидел Кайл, наблюдая за ним. Накануне, когда зазвонил телефон, Рейн почувствовала, что это был деловой звонок доктору, и поэтому, извинившись, вышла под предлогом того, что ей надо наполнить ванну. Теперь она стояла незамеченной в дверях, приглаживая пальцами волосы, которые от пара увлажнились и слегка торчали.

Но Кайл заметил ее за этим занятием, оторвавшись от собственных мыслей. Он чуть улыбнулся. Его живой взгляд коснулся бронзового ореола ее волос, скользнул по бледно-розовой коже. Рейн, поймавшая этот взгляд, сообразила, что стоит перед ним в распахнутой ночной рубашке, и поспешно застегнула ее у пояса.

— Прошло девять недель совместной жизни, — тихо сказал Кайл, — а моя жена все еще робка и стеснительна.

— Не тогда, когда действительно нужно. — Она посмотрела на него полуукоризненным-полуироническим взглядом и засмеялась. Синие глаза Кайла заискрились в ответ, и у нее сильно забилось сердце. Это случалось с ней всегда, когда разговор касался опасной темы, неминуемо приводившей молодоженов в постель, и поэтому она стала говорить о другом.

— Посмотри на этого ребенка, — вздохнув, она подошла к узкой кровати. Стивен редко не сбрасывал с себя ночью одеяло, а в эту ночь он спал особенно беспокойно и его пижамная курточка сбилась на груди, отделившись от брюк.

— Я лучше посмотрю на его маму, — лукаво ответил Кайл. Он и продолжал это делать, а Рейн нежно расправляла на Стивене пижаму. Повернув малыша на бок, она укрыла его простыней, затем поправила подушку, которая по ночам тоже нередко оказывалась на полу. Сейчас Стивен спал тихо. Бу лежал у него под рукой. Она поцеловала мальчика, чувствуя всю глубину своей любви к нему. Вдыхая запах детской кожи, она подумала, смогла бы она любить своего собственного ребенка больше… или хотя бы так же, как Стивена? Она, конечно же, подумала о ребенке от Кайла.

В последнее время она все больше восхищалась своим маленьким сыном. Он встал на ноги всего какой-то месяц назад, однако скоро произвел большое впечатление на всех, показав умение передвигаться без посторонней помощи. А теперь Стивен, можно сказать, уже ходил. Конечно, он заметно хромал на левую ногу, ведь мышцы от травмы и отсутствия движений были пока недостаточно эластичными. И все же каждый сеанс лечения улучшает его состояние — в этом Рейн убедилась.

Покидая госпиталь, Стивен трогательно попрощался с сестрой Фридой. Теперь он жил дома и посещал детскую школу реабилитации в Спирите Молл, где малыша учили рисовать и дружить с другими детьми.

Рейн повернулась и улыбнулась, подыгрывая спокойному настроению Кайла. Он так и не сменил одежду, в которой ходил на работу, но сейчас, рукава его куртки были закатаны, рубашка расстегнута и была видна мускулистая грудь, негусто поросшая золотистыми волосами. Глаза Кайла казались немного озабоченными, усталыми, но все же он был спокоен и это наполняло сердце Рейн сладковатой болью — ощущением, близким ее чувству к Стивену.

— Ты все время был здесь и смотрел, как он спит?

— Виноват. — Он слабо улыбнулся. — Хочешь присоединиться ко мне? — Рейн взяла его протянутую руку, теплую, любящую и почувствовала, как его пальцы сплелись с ее пальцами. Кайл притянул ее к себе, посадил на колени, она красиво выпрямилась, зная, что ее гордая осанка всегда очень нравилась ему. Она приблизила к нему свою голову, чувствуя теплую кожу под воротом рубашки, а он обнял ее руками.

— Неужели ты не можешь вести себя прилично? — Он слегка взъерошил ей волосы.

— Ты действительно хочешь от меня этого? — Вздохнула она, и сердце ее забилось.

— Только на некоторое время.

Рейн послушно согласилась и позволила ему покачать ее на своих коленях, словно ребенка, а мысли ее унеслись куда-то далеко. Так они сидели, слушая ритмичное дыхание Стивена.

У них бывали моменты, как например, сейчас, когда в неподходящее время Кайл вдруг давал ей понять, что желанна, но и в такие минуты она была очень податливой и нежной, будто прежняя Рейн, хрупкая и вечно усталая, перестала существовать. В действительности, конечно, это было не так. Если в ее голосе появилась новая нежность, говорившая о любви с полной самоотдачей, то где-то глубоко в душе все же таилась осторожность, напоминавшая о былых терзаниях. На ум невольно приходили все те же вопросы: «А важно ли это и для него?» «Или неважно?» «И будет ли важно потом?» Она боялась признаваться самой себе в том, что не знает еще ответов.

Как бы отгоняя от себя подобные мысли, она обвила руками его плечи и нежно прижала к себе. Он крепко сжал ее в объятиях и, поцеловав в лоб, беспечно улыбнулся.

— За что это было?