Нашествие квантовых котов - Пол Фредерик

Я не мог постоянно витать в облаках, думая о Найле, или изучать арифметику. Решение было принято, и не просто решение: мы уходили работать! Не могли же мы вечно торчать в «Плазе»! Ведь в карантинные кварталы каждый день поступали тысячи новых Котов. Мы не могли идти работать в горничные или водители автобусов. В Эдеме не было свободных дорог, да и не могло быть! Раньше на всей этой планете едва ли было пятьдесят тысяч отважных пионеров, недовольных своим прежним правительством или просто героев. Сейчас сюда перемещено почти двести тысяч Котов, и их количество удвоится прежде, чем перемещение из других времен завершится. Каждый из нас нуждается в пище, жилье, в целом миллионе маленьких приспособлений и удобствах, составляющих цивилизованную жизнь. Еда – это почти все! Я никогда не был даже простым огородником, но первая же моя поездка в поисках работы была в северную часть парка, где я убирал бревна и выкорчевывал пни, распахивал поля и высеивал озимые культуры. Вторую поездку я совершил к Бруклинскому мосту, где инженеры проверяли прочность кабелей и опор, готовили старый мост к новой службе. Третью, четвертую и пятую поездки я совершил за город, где пришлось восстанавливать водопровод и линии электропередач, проверять готовность зданий к зиме и собирать металлолом, чтобы снова пустить металл в дело, создавая из отбросов старых времен новые механизмы и плуги, двухтавровые балки (железные рудники Месаби пока еще не начали давать руду). О, здесь, был непочатый край работы – еще больше, чем людей! Но, кажется, ни одно из этих занятий не подходило для человека, основным искусством которого было составлять речи и основывать денежные фонды, смотреть сквозь пальцы на то, как проект расчистки трущоб заменяется на программу обучения пилотов.

– Все будет отлично, черт возьми! – бодрился Ники. – Вот увидишь! Им нужны все, Дом, и рано или поздно им потребуется правительство! Когда приедет Грета… – он зажал рукой неземную идиотскую улыбку. – Дом! Жена! Семья! Пол-акра земли, огороженной высоким забором, где мы будем ходить нагишом, когда захотим…

– Извини, Ники! У меня деловая встреча! – сказал я и ушел, оставив его наедине с грезами.

Я не солгал – разговор с женщиной из «Билтмора» можно назвать и «деловой встречей». Она сразу признала меня:

– Доминик Де Сота? Я не ошиблась? Подождите секунду! – она пригнулась к комсету, изучая содержимое экрана. Затем ее выражение потемнело.

Прежде чем она смогла подыскать слова, я понял, что произошло.

– Я в самом деле, очень сожалею… – начала она и не закончила.

У меня всегда наготове улыбка, я приклеил ее, и это сработало.

– Кончим играть. Хорошо, милашка? – сказал я, улыбаясь. – Что вы делаете сегодня вечером?

Улыбка могла одурачить ее, но я видел, что женщина молчала – была слишком доброй. Возможно, она уже говорила сотням ППЛ, что их возлюбленные и близкие не видели возможности начать новую жизнь в новом мире.

– Многие и в самом деле боятся путешествий в паравремя! – сказала она.

Улыбка жгла, но я удержал ее и попытался продолжить беседу.

– Что тут поделаешь? – сказал я и ухитрился пожать плечами. – Найла храбра, как никто другой! Но я не виню ее, на ее месте я бы, возможно, сказал: «Ну уж нет, спасибо, это уже слишком». Во всяком случае, подумал… – И замолк, потому что женщина выглядела озабоченной.

– Простите, как вы ее назвали?

– Найла! Найла Боуквист. Что-нибудь не так?

– О, дьявол! – она снова занялась клавиатурой. – Я просто перепутала: тот же номер комнаты и тоже Доминик Де Сота… Женщина по имени Грета сказала: «Нет»! Ваша… – она нахмурилась и сделала повторный контроль. Затем подняла глаза и улыбнулась небесно-лучезарной улыбкой. – Ваша заявка на Найлу Христоф Боуквист удовлетворена. Ваша подруга уже во Флойд Беннет на предварительной дезинфекции и завтра утром будет в отеле.

Штабной сержант Найла Самбок уже не была сержантом, так как им не был никто. Советы распустили американскую армию с помощью сил Лиги Наций. Тем не менее, Самбок по-прежнему носила униформу, грязную и измятую. Ничего другого у нее не было. Когда она ждала на станции Индианаполис поезд домой, сидевший рядом экс-капитан слушал радио. Там повторялось одно и то же сообщение, пояснявшее события:

«Мы устранили всех лиц, перемещенных во времени и ваших исследователей в области паравремен.

Мы индуцируем радиацию, сделавшую ваши исследовательские центры непригодными.

Мы строго запрещаем вам дальнейшие исследования в этой области!»

Начла не хотела слушать – это снова. Если бы она знала раньше! Подводные лодки Советов запустили ракеты и были предельно эффективны. Они стирали с лица земли Майами и Вашингтон, Бостон и Сан-Франциско, Сиэтл. Бомбардировщики американцев начали бомбить русских и делали то же самое с Ленинградом и Киевом, Тифлисом и Одессой, Бухарестом. Все думали, что худшее уже свершилось, поскольку число ядерных ударов ограничено, но наступила ядерная зима. – Это продлится месяцы, хотя об этом еще не знал никто.

ГОД 11-110 111-111; МЕСЯЦ 1-010; ДЕНЬ 1-100; ЧАС 1-00; МИН. 1-110.

НИКИ ДЕ СОТА

Мэри Водчек, пилот блимпа, вернулась в каюту, чтобы разбудить меня: мы были уже где-то возле Скрантона.

– Вставать пора! – позвала она через дверь. – Нью-Йорк через час!

Я поблагодарил ее и слез с койки, дрожа от холода. Сносная для остальных температура воздуха на дирижабле мало напоминала Пальм-Спрингс. Пока я набирался храбрости для принятия душа, Мэри позвала меня опять, чтобы убедиться, что я проснулся.

– Знаете, мы полетим раньше, чем сядет солнце. Вы не полетите с нами?

– Пусть ваша бочка улетает на… – крикнул я и услышал ее смех.

Затем Мэри ушла, а я, пока не ослабли нервы, поспешил в душ. Вода показалась не такой холодной, как я боялся, – немного теплее воздуха. Во всяком случае, я с радостью выскочил из душа и быстро натянул на себя одежду. Так начался этот день.

Для нашей компании это был просто праздник, ведь я мог выиграть время, и мы работали за двоих, включая и уик-энды, делая запасы. Мы могли лететь тодди-от, ути-под, но 12 октября был праздник Дня Колумба, его праздновали многие из нас. Вам в диковинку арабские и африканские финиковые пальмы в наших широтах, поспевающие ко дню открытия Америки. День Колумба – это очень американская причуда: эфиопы, давшие нам деревья, спрашивали, куда это мы так торопимся, украшая кроликов?

Многие из нас родились в Соединенных Штатах, хотя почти все были Котами. Я имею в виду подневольных. Наша фермерская община основана настоящими колонистами из двадцати паравремен, но им не понравилось обрабатывать землю. Когда пришли мы, пити-дипис (ППС), то они решили, что в этом мире есть более интересные вещи.

Для меня это – как нельзя лучше. Все мы были равны. Это не значит, что хотя бы один из них что-нибудь знал о Тау-Америке – моей Америке. Я не встретил ни одного человека, который знал о Моральном Благоприличии Движений. У них не было богатых арабов, скупивших все вокруг с потрохами. Арабы были частью коллектива – такие же, как я. Здесь не было законов, не разрешающим пить спиртные напитки лицам моложе тридцати пяти лет, законов, запрещающих аборты и контрацептивы. Более того, не было ни одного правила о том, насколько должна быть открыта кожа (естественно, исключая законы природы, нормальные люди остерегаются подставлять кожу под жаркое калифорнийское солнце).

В первое время я дал этому новому миру название Эдем. Оно пришлось ему в самый раз! Хотя я и не предполагал, что мне понравится земледелие, я бросил подсчет закладных цен в Чикаго ко всем чертям.

Но это умение пришлось как нельзя кстати, ведь именно оно удерживало меня от грязной работы (за исключением уборки, когда не хватало рабочих рук). Я освоил двоичную арифметику, и случилось так, что я взял на свои плечи все финансовые дела нашей компании. Это было солидным преимуществом, и они не хотели, чтобы я уезжал в Нью-Йорк.

Раньше такого не случалось.

Прекрасно, продолжим. Блимп мягко качнулся над болотами старого Нью-Джерси, и я сделал вид, что пересчитываю ящики с авокадо и салатом-латуком, а на самом деле смотрел вперед на дом… мой настоящий, около Пальм-Спрингс.

Он был так близко, что я замечтался. В молодости я был очень религиозным… ведь у меня не было выбора. Моральное Благоприличие Движений всегда было со мной, особенно в пригородах Чикаго. Я хотел быть добрым и избежать извивающейся вечности в жгучем пламени ада (в этом уверял меня каждое воскресенье преподобный Мэникот), а туда я непременно попаду, если выпью, пропущу воскресную школу и пойду купаться в одних только плавках. Правда, иногда он упоминал и Небеса. В моем представлении, это было нечто вроде Таити. Я знал, где это находится, но не видел шансов попасть в рай… по крайней мере, без хороших адвокатов, могущих прогрызть лазейку в законах. Я имею в виду, смог бы Господь простить мне тяжелое шестилетнее бремя грехов? Я лгал. Я крал никелевые монетки из маминого кошелька. И непочтительно относился к старшим. Я был плохим, верно! Но иногда я грезил, на что же похожи Небеса? И это похоже на «Гармонию пустыни». Даже тот факт, что преподобный Мэникот говорил, что на Небесах нельзя жениться. В Калифорнии это было действительно так. Женщин здесь было около половины населения, но все они, как правило, присоединились к своим мужьям или любовникам. Резервов для покинутых мужчин не существовало.