Будь проклята Атлантида! - Сергей Житомирский

- А что же нам делать, чтобы жизнь стала чище?

- Кто что может. Мое дело – Канал. Без него будущее для людей может вообще не наступить. А твои песни – разве они не приближают людей к братству, хоть немного?

- Скажи, знаток, - Тейя пристально посмотрела в лицо собеседнику, - твое дело поглощает человека целиком?

- Ну, зачем так! Оно же не людоед!

- Не смейся. Вот моя жизнь принадлежит песням. И все же хочется еще… хоть немногого. Доброго друга… доставить радость одному… Но у меня хоть есть Ирит.

- Мой учитель, Ферус, - улыбнулся Палант, - во всем, кроме знаний, не взрослее твоего сына. Забота о нем греет сердце, хотя он этой заботы вовсе не замечает.

- Женщина заметила бы…

На лицо знатока набежала тень грусти, но тут же спряталась за привычную усмешку.

- Ферус их не терпит. Молодые ученики, заводя подруг в селении внешнего круга, становятся сонливыми и рассеянными.

- В нижнем селении?

- Там живет община, дающая в наши пещеры еду, кожу для листов и немногое другое, что нам нужно. В самой Долине Знаний нет ни одной женщины. Но знаток может поселить в нижнем селении подругу и даже семью. Правда, не многие так делают. Почему? Женщины не ценят тех, кто приходит поздно, уходит неожиданно, а главным богатством считает исписанные листы. Моя подруга была добрая, спокойная женщина. Она терпела целых полгода!

Тейя рассмеялась.

- А ты попробуй взять беспокойную, - сказала она, придвигаясь.

В разгар лета на надел Агдана и соседние нагрянуло два десятка начальников в красном, в сопровождении толпы мерщиков. Властные стояли наверху, брезгливо отряхиваясь от пыли, а мерщики с длинными ремнями ползали по склонам, втыкали в землю линейки, глядели в миски с поплавками, пронзительно выкрикивали числа. За ужином подкормчие гадали: что сулит посещение – кары или награды.

Дело оказалось проще. На их наделах русло достигло нужной глубины, и всю ладью переместили на восток. Сперва подкормчие радовались – не так высоко носить землю. Но работа на новом месте не заладилась. Земля оказалась густо набитой обломками камней. Потом из-под отдельных обломков вылезла каменная гряда. Она тянулась вдоль всех наделов вблизи от середины русла. Камень был прочный – кирки тупились, почти ничего не отломав.

Позвали Сангава, тот привел каких-то властных. После долгих споров умелец сказал: рыть, где мягко, а камень оставить до зимы, чтобы ломать замерзающей водой. Но в гряде надо сделать один пролом, чтобы за ней не могла скопиться вода.

Конечно, никто из подкормчих не стал пробивать гряду, считая это делом соседа. Прошла луна. Гряда уже возвышалась над наделами на десяток локтей. Ор как-то спросил Сангава, почему не делается пролом. Умелец сказал, что ладья из-за камней сильно отстала. Надо нагонять охваты к дню замера.

- А если дождь придет раньше мерщиков?

- Не должен бы, - сказал Сангав, глянув на небо.

Ночью полил дождь. В одной из темных душных землянок рабов под топот капель по дерну крыши шел тихий разговор борейца по кличке Бык и маленького япта Сима.

- Как ты попал сюда? – спросил Бык. – К нам не присылали новых.

- Подменил одного из ваших, пока шли наверх. Для атлантов все япты на одно лицо. Утром мы поменяемся снова.

- Однако ты не трус.

- Я давно наблюдаю за тобой, и кое-что узнал, чего не знают другие.

- Продолжай, - скрипнул зубами Бык, - только учти, живым ты отсюда не выйдешь.

- Успокойся и выслушай. Я не торгую тайнами. Я пришел рассказать тебе, что битва не кончена.

- Как ты узнал меня?

- Мы встречались под Анжиером. Я приходил вместе с Зогдом, послом Приносящего.

- Но вам же удалось бежать. Или ты отстал?

- Нет, я приплыл сюда свободным и стал рабом, чтобы дать свободу остальным.

Сим рассказал о спасении вождей, о тайной подготовке битвы с Атлантидой. Севз, имя которого не было произнесено, затаив дыхание, слушал его.

- Наш план – захват кораблей в Анжиере и высадка в Срединной. Крепости Востока почти все продовольствие получают отсюда и без помощи долго не продержатся. Но большое войско через океан не переправишь. Наше главное войско здесь. Если рабы на Канале и по всей стране поднимутся, атлантам не устоять.

- Верно, - прошептал Севз. – Твой Приносящий хитер. Но чего вы хотите от меня?

- Тебе мы устроим побег на Восток. Там ты будешь готовить воинов.

- Когда? – Глаза Севза загорелись.

- Не знаю. Жди. Может быть, к тебе приду не я. Если кто-нибудь скажет: «Смени лопату, твоя затупилась» - и сделает пальцы вот так – верь ему. – Сим в темноте нащупал огромную руку Севза и соединил его пальцы.

- Ладно, - буркнул гигант, остывая, - ждать я научился. Знаешь, - сказал он доверительно, - во многом я не согласен с твоим учителем, но в одном я ошибался, а он был прав. Рабство надо вырвать с корнем и выжечь поле, на котором оно проросло! – по ненависти в голосе Севза Сим понял, чего стоили неукротимому вождю годы, прожитые в шкуре раба.

- Еще одно, - сказал он, - может быть, ты слышал о новой вере, появившейся среди рабов? О боге, который велел терпеть и ждать, который придет и освободит их.

- Слышал, - усмехнулся Севз, - не иначе, это атланты морочат рабов, чтобы не бунтовали.

- Нет, эту веру внушали мы. Пусть никому не будет известно, кто и где готовит избавление. Но пусть люди ждут и будут готовы помочь избавителям, когда они явятся.

- Еще раз скажу, что твой учитель хитер. Хорошо, я буду помогать новой вере.

- Нет, ты не скажешь ни слова, - Севз удивился силе, прозвучавшей в словах маленького заговорщика. – Затаись сильнее прежнего и жди. Ты нужен для битвы.

Ор проснулся от шума дождя. Он представил, что сейчас творится на наделе, и спину его обожгло, словно по ней уже прошлась плеть.

Отсыревшие барабаны били глухо. Писцы, первыми прибежавшие к месту работ, торчали по краям. А в середине плескалось грязное озеро, кое-где разделенное раскисшими грядками. Изредка подмытый пласт сползал с откоса, с плеском падая в рыжую глинистую воду. Подходившие атланты, отвесив челюсти, застывали рядом с писцами…

Ору на плечо легла тяжелая рука Агдана:

- Если ты, дикая падаль, лохматый выродок, к полудню не осушишь надел… - дальше шли сто раз слышанные и от того потерявшие вкус угрозы слова.

День прошел в бестолковой, изнуряющей борьбе с водой. Ее черпали корзинами, загребали лопатами, пытались перегнать с надела на надел – и тогда на грядках возникали потасовки надсмотрщиков. Дождь, словно преследуемый охотниками зверь, то слабел, то вновь набирал силу. Прибежал измазанный глиной Сангав, приехал кормчий. Какие-то вестники трясли грозными листами от Главы края и чуть ли не самого Ацтара. Начали бить брешь в гряде, но это была работа на пол-луны, а мерщиков ждали через три дня.