Окончательный монтаж - Михаил Март

– Герман Карлович Лацис. Бывший оперуполномоченный ФСБ, сейчас выполняю роль частного детектива без лицензии. Нанят в этом качестве Гурьевым, а теперь работаю на его дочь, Ирину Савельевну Гурьеву.

– Кажется, нас ждут сюрпризы, – пробормотал Кулешов. – А где его дочь?

– Дочь – это я, – сказала Анна и подала свой паспорт.

Полковник изучил его и пожал плечами.

– Зачем же вам понадобилось выдавать отца за мужа?

– Нет, это отцу понадобилось выдавать дочь за жену. Теперь, после его смерти, маскарад можно считать законченным.

Анна, а точнее, Ирина, налила себе коньяка и поставила поднос с графином и рюмками на стол.

– Угощайтесь. Коньяк хороший. Сегодняшнюю встречу будем считать неформальной, так что не ссылайтесь на погоны и служебный долг. Можете курить. Это мой отец не выносил дыма, а я курящая и правила в доме поменялись.

Она сделала несколько глотков. Кулешов налил коньяку себе и капитану. Повисла напряженная пауза. Кулешов не ждал откровений от дочери Гурьева, он понял – женщина для себя все решила и в помощи милиции не нуждалась. А что она может сделать самостоятельно? И чем ей может помочь самозваный сыщик без полномочий? Самым правильным было бы обратиться в прокуратуру, но это противоречит политике милицейского руководства. Очевидно, Ирина уже связывалась с управлением и ей объяснили, что следствие установило факт самоубийства и уголовное дело заводить никто не собирается. При таком раскладе ей незачем откровенничать с милицией, она может их выставить за дверь. Кулешова такой результат не устраивал. Он хотел знать, какими козырями обладает женщина и сколько джокеров спрятано в ее рукаве.

– Анна Гурьева была моей ровесницей, – тихо и неторопливо заговорила Ирина. – Обо мне мало кто знал. Я была против этого брака, и мы с отцом перестали видеться. Скоро его брак дал трещину, отец понял истинные намерения молодой жены. Она хотела получить его деньги и наняла для этого киллера, но отцу удалось перекупил его.

Герман подал полковнику лист бумаги.

– Это обязательство Анны перед киллером, где она обязуется поделиться с ним наследством после убийства Гурьева. Документ стал доказательством заговора. Можно провести почерковедческую экспертизу, но вряд ли в том есть необходимость.

Полковник прочитал письмо и передал его Степанову.

– Отец знал, что Анна от своего плана не откажется, – продолжала Ирина, – и выстрелил первым. Да. Он убил Анну и решил сдаться властям.

Герман подал полковнику второй документ.

– Это его чистосердечное признание. Но оно никуда не пошло.

– Я убедила отца не обращаться в прокуратуру, – сказала дочь. – Он убил убийцу, и я расценила его действия как самозащиту. В то время отец получил приглашение из Москвы, это был выход. Труп Анны закопал в саду. Я с ее паспортом уехала в Москву уже не как дочь, а как его жена, которую в столице никто не знал. Так я стала Анной Гурьевой и оставалась ею до самой смерти отца. Теперь в этом нет необходимости.

– Завораживающая история, – погладив подбородок, обронил полковник. – Но, как я догадываюсь, это не все.

– Конечно. Теперь я хочу разоблачить убийц, которые сумели довести свое дело до конца.

– Вы настаиваете на том, что вашего отца убили? – спросил Степанов.

– Да. И этому есть немало доказательств. Начнем с Оксаны. Она была своего рода лазутчиком в нашем доме. Я давно ее подозревала, случайно видела в компании Фельдмана в ресторане. В смерти моего отца были заинтересованы только два человека – Фельдман и Шпаликов, которые метили в его кресло в банке и пытались заполучить акции Ангольского алмазодобывающего концерна. Эта история вам хорошо известна. Отец не торопился отдавать долги, а банк стоит на грани банкротства, его могла спасти только смерть Гурьева. Убийство готовили очень давно. Я вызвала из Хабаровска Германа, он нам помог в разоблачении Анны, и мы сочли необходимым обратиться к нему снова.

Герман достал договор между ним и банкиром о найме на работу в качестве детектива.

– Договор позволял вмешиваться в частную жизнь семьи. О лицензии я не подумал, был уверен, что сумею предотвратить трагедию, все кончится благополучно и мне не придется выступать в суде.

– И что вам удалось выяснить?

– Оксаны Мартынчук не существует в природе. Точнее, такая женщина есть, живет в Виннице. Три года назад у нее из сумочки выкрали паспорт. С этим паспортом и липовыми рекомендациями девушка устроилась горничной в дом банкира. Ее подлинное имя – Вероника Кутько. Она была членом банды известного на Украине криминального авторитета Тараса Тишко по кличке Левша. Он действительно левша, стреляет с левой руки лучше, чем профессионалы с правой. Когда банду взяли, Вероника ускользнула, перебралась с чужим паспортом в Россию. Когда ее завербовали Фельдманм и Шпаликов, сказать не могу. Возможно, они ее вычислили после того, как она устроилась в дом Гурьевых.

Герман положил перед полковником несколько украинских газет.

– Тут много интересного о банде Левши, есть и фотографии всех участников, в том числе Вероники. Как только я выяснил правду, взял Оксану-Веронику под наблюдение. Женщина часто бывала в ресторане «Маяк», где проходили встречи между «игроками». Любопытное заведение. Их всегда обслуживал один и тот же официант.

– Семен Желтков? – спросил Степанов и достал из кармана фотографию. – Вы видели вторую девушку?

– Желтков, как я понимаю, был связным. Девушку зовут Дина. Она подруга Оксаны и даже бывала в этом доме в квартире на десятом этаже. Ключи от квартиры имелись только у Оксаны, она ими распоряжалась по своему усмотрению. Дина тоже была связной, но на кого она работала, не знаю. Пока заговорщики плели паутину, я не очень волновался, но когда в Москве появился Левша, всерьез встревожился. Навел справки и выяснил, что несколько месяцев назад Левша бежал из колонии. Похоже, Оксана ждала его приезда.

Герман выложил на стол несколько фотографий. На одной были изображены Бартошевич и Мамедов, на другой – Левша и Мамедов. У полковника пробежали мурашки по коже. Снимки говорили о том, что Мамедов был в сговоре с фокусником, а значит, заказчиком кражи картин был сам владелец отеля. Это он в нужный момент отключил сигнализацию и облегчил работу вора.

– На этом снимке изображен фокусник, работающий под псевдонимом Валентин Валентино, – осторожно начал Кулешов. – Он тоже из Хабаровска и жил в вашем доме. Вы его знали?

– Да. Отец знал его очень давно. Геннадий Васильевич позвонил из Хабаровска и сказал, что приезжает в Москву на гастроли. Отец его выручил, дал ключ от одной из квартир в нашем доме. От какой, мне не известно. Но билетов на представление мы так и не дождались. Когда Герман показал мне фотографию, я очень удивилась. Не думала, что Геннадий Васильевич знаком с таким крупным магнатом, как Мамедов. Но я не связываю эти встречи с планами Фельдмана и Шпаликова. Речь идет о Левше. Конечно, странно видеть его в компании Мамедова, но его связь с банкирами очевидна, а роль в деле об убийстве отца очень значительна.

– Поподробней, если можно, – попросил Кулешов и выпил коньяк. В то время как Ирина расслаблялась, Кулешов становился все серьезней и серьезней. – Я думаю, у вас найдется еще немало сюрпризов.

– Савелий Георгиевич скрыл от вас факт покушения на его жизнь, – обрушил новость на голову сыщиков Герман. – За три дня до убийства на него был совершен налет в одном из московских переулков, когда он на своей машине возвращался домой с работы. Вот протокол происшествия, подписанный капитаном райотдела. Савелий Георгиевич уговорил его не заводить дела, счел, что оно не поддается раскрытию. Очевидцы видели машину и запомнили номер, но это еще ни о чем не говорило. Машина принадлежит охраннику банка «Юнисфер». Его зовут Игорь Седов. Он подчиняется непосредственно Фельдману. Я нашел его машину. Она была на месте преступления, на колесах остались следы цемента, точно такого же, что был рассыпан в переулке, где совершено покушение. Там идет капитальный ремонт здания. Седов имеет алиби, но очень хлипкое. Похоже, он участвовал в покушении, а из автомата по машине Гурьева стрелял Левша. Но пока это лишь предположение. Изрешеченную пулями машину Гурьева вы можете увидеть, она на платной стоянке, под брезентом. Ее туда на тросе оттащил капитан Чёлкин. Почему Савелий Георгич не сделал официального заявления, я знаю. Мы хотели взять убийц с поличным. Так, чтобы уже не возникало никаких вопросов.

– На следующий день после убийства, – продолжала Ирина, – отец вызвал адвоката Лурье и переписал все акции алмазного синдиката на мое имя, на имя дочери – Ирины Савельевны Гурьевой, чтобы не рисковать. Но мне показалось, ему не так дорога жизнь, важнее изобличить убийц, показать, что из себя представляют Фельдман и Шпаликов, чтобы было понятно, почему он не хочет возвращать им долг.