Влюблена и очень опасна - Полина Раневская

– А, вы еще здесь… Что ж, – мужчина пожал плечами, – пожалуй, это может стать определенной проблемой, хотя… В конце концов, без моего заявления о краже контракта вы доказать ничего не сможете. Мы же с Ангелиной будем старательно изображать счастливую пару. Более того! Любые ваши попытки поведать миру эту историю будут интерпретированы, как попытки очернить мое честное имя политическими противниками. И я вас уверяю моего влияния, – Татарский рубанул воздух рукой, – окажется достаточно, чтобы обвинить вас в клевете против представителя власти и возбудить уголовное дело. Попытаетесь пойти против меня, и времени на расследование убийства вашего брата у вас не останется – будете думать, как самому избежать тюрьмы. С другой стороны, если мы договоримся… Дружба со мной сулит немало выгод, я добро помнить умею.

Креольский недобро усмехнулся:

– Уважаемый Владимир Степанович, – начало хоть и смахивало на вступление поздравительного тоста, продолжение сильно от него отличалось, – мне совершенно все равно, – в этом месте он употребил куда более крепкое словцо, которое, несмотря на его уместность и приличествуемость случая, я воспроизвести все же не решусь, – какова сила вашего влияния и возможностей. Если выяснится, что ваша супруга имеет отношение к убийству моего брата, она за это, так или иначе ответит, даже если для этого мне придется сесть в тюрьму. Все! Я все сказал.

Желваки Татарского сплясали лезгинку, но мужчина быстро сумел взять себя в руки.

– Ну, ну, – только и произнес он. Что ж, посмотрим. А теперь вон из моего дома. И советую сделать это как можно скорее, а то неровен час собачки мои из загона вырвутся, мало ли какая неприятность может случиться. Знаете, ведь может так произойти, что никакого приглашения не было, что вы проникли на территорию моего дома незаконно, где и пали бесславной смертью от лап и зубов сторожевых псов. Как вам такой расклад, а, Олег Павлович? Я итак сильно пожалел, что поддался эмоциям и вернул вас, не заставляйте меня пожалеть и о моем великодушии.

Нарисованная хозяином дома картина тут же предстала перед моим взоров, заставив кровь застыть в жилах, и, преодолевая короткий путь от дома до машины, я все время ждала нападения сзади, почти физически ощущая тяжелое дыхание огромных псов, в два прыжка настигающих свои жертвы, то есть нас. И хотя собак я так и не увидела, эта картинка наверняка еще долго будет преследовать меня в самых страшных моих кошмарах.

Глава двадцать четвертая

Если женщина идет с опущенной головой – у нее есть любовник!

Если женщина идет с гордо поднятой головой – у нее есть любовник!

Если женщина держит голову прямо – у нее есть любовник!

И вообще – если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!

– Хотите чаю? – сидевшая перед нами женщина устало улыбнулась, отчего комнату будто наполнилась ярким светом. Удивительно, она явно относится к женщинам из противоположного лагеря. Того самого, к которому принадлежит и наша красавица Марья, и моя ненавистная соперница Ольга. И все же в ее обществе мне было легко и комфортно. И это, несмотря на то, что к ней в дом мы явились с намерением обличить ее в жестком убийстве. В то же время мысль о том, что Ангелина могла его совершить, казалась безумно-нелепой.

Хотя, что я знаю о жестоких убийцах? Чикатило вон, по свидетельству очевидцев, и вовсе был милым человечком, робким, нерешительным и неуверенным в себе.

Как уж там Олег нашел адрес женщины, которая неожиданно стала нашим главным подозреваемым, я не знаю. Видимо, его возможности куда больше, чем я даже могу представить, но в дом, который с некоторых пор стал убежищем Ангелины мы отправились, сразу же после встречи с Татарским. Тот, видимо, успел предупредить супружницу о нависшей над ней угрозе, так как женщина предпочла сразу «взять быка за рога». По всей видимости, решительность – общая черта членов этой семьи.

– Попробуйте. Отличный сорт, мне подруга его из Китая присылает. Да вы не бойтесь, он не отравлен, – Ангелина вновь улыбнулась. – И, пожалуйста, примите мои искренние соболезнования по поводу безвременной кончины вашего брата. Наше знакомство с ним носило шапочный характер, но я прекрасно знаю, каково это терять близких, – интересно, мне показалось или на ресницах барышни действительно блеснула слеза? Или она прекрасная актриса, или… Хотя все же, наверное, без или – так переживать из-за кончины незнакомого ей человека.

– Вы простите меня… Вся эта история с Володей… Я теперь каждый день реву по поводу и без, словно дура. А вашего брата я не убивала, – вот так просто и без обиняков. Действительно чего тянуть кота за хвост? Вот только вряд ли Креольский удовлетворится этим ответом. Хотя и представить себе, как он сумеет разговорить барышню и вынудить ее признаться в серьезном преступлении, я тоже не могла.

– Я ведь люблю его, – женщина горько усмехнулась и откинула рукой прядь волос, упавшую на глаза, – не вашего брата, разумеется, – она испуганно прикрыла рот ладошкой. Своего мужа. Любила и люблю.

Я прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть удивление. Представить, что кто-то может искренне любить властного кровожадного депутата, мне было трудно. Но сидевшая перед нами женщина, утверждала, что это так.

– Знаете, как мы познакомились? – и, не дожидаясь нашего ответа, принялась торопливо рассказывать, словно брошенная всеми старушка, предающаяся воспоминаниям, радуясь наличию хоть каких-то слушателей. Острое чувство жалости пронзило мое сердце, так как я вдруг физически ощутила весь груз одиночества сидящей передо мной женщины.

– Я тогда совсем девчонкой была. Всего-то достоинств, что ноги из ушей, но этого вполне хватило, чтобы устроиться на работу к одному очень солидному предпринимателю. В общем, скорее, это и стало решающим фактором, так как ни опыта работы, ни способностей к ней у меня не имелось. Стоит ли удивляться, что ошибалась я тогда безбожно? Шеф терпел долго, но в итоге и его терпению пришел конец. В общем, моя работа висела на волоске, любой промах мог обернуться ее потерей. Осознавая это, я старалась, как могла, но природная рассеянность и невнимательность вкупе с молодостью и бесшабашностью делали свое дело. Вова тогда вел дела с моим шефом, имя которого, вы уж простите, я упоминать не стану. Видела я его часто, но внимания особого не обращала – дядька и дядька, сколько их таких ходит. Так продолжалось до того момента, пока он меня не спас. В тот день шеф поручил мне напечатать договор с компанией Володи. Я по традиции добросовестно подошла к работе, старательно выстукивая клавишами текст сделки. Но, также по традиции, одновременно общалась с виртуальными подружками в «аське», обмениваясь всевозможными цитатами и приколами, найденными на просторах интернета. Один мне особенно понравился. Про то, что женщины верят в романтические фильмы, событиям которых никогда не суждено случиться в действительности, а мужчины примерно также относятся к порнофильмам. Дословно не помню, но суть такая. Ну, я отправляла эту фразу сразу нескольким подружкам, скопировав ее в буфер, и нечаянно вставила в текст договора. Конечно, даже не заметила этого. Потом благополучно распечатала и отдала компаньонам на подпись. Необходимо отдать моему будущему мужу должное, он никогда не подписывает бумаг, внимательно их не прочитав. И, хотя, с текстом он был отлично знаком, (в мою задачу входило лишь оформление документа), все равно изучил бумаги досконально. И, разумеется, с прикольным «бонусом» тоже ознакомился. Но и виду не подал! Просто отказался подписывать договор, сославшись на необходимость еще раз его проверить. Шеф рвал и метал – такое неуважение, но Володя был непреклонен.