Брат бури - Роберт Говард

Бумм! Бильярдный шар, метко пущенный Мак-Дональдом, угодил точно в цель; и бедный Подлиза, так и не успев закончить свою обличительную речь, рухнул лицом в блюдо с закуской.

— Полюбуйтесь, что вы наделали! — возмущенно указали непрошеным визитерам. — Раз уж вы, подлые койоты, не желаете вести себя в приличном обществе, как подобает истинным джентльменам, я вынужден просить вас немедля удалиться отсюдова к чертовой матери!

— Ежели тебе так не нравится наша компания, то, может быть, ты наберешься смелости вышвырнуть нас? — вызывающе захохотали эти идиоты.

Вот единственная причина, по которой, допив свой последний стаканчик, я был вынужден отобрать у чудаков все ихние пушки, а их самих по очереди вышибить из салуна сквозь боковую дверь! Но дверь-то была закрыта! Так откуда же мне было знать, что прямо за той дверью именно в тот день какой-то придурок установил новомодную чугунную кормушку для лошадей!

Друзья троих павших героев с трудом выковыряли их из ребер той кормушки, после чего повлекли в «Красный томагавк», дабы там наспех заштопать изрядно пострадавшие скальпы. А я вернулся в «Серебряное седло», чтобы посмотреть, как себя чувствует Подлиза. Я уже собирался войти в зал, когда он самолично возник в дверях, слегка пошатываясь, бормоча под нос невнятные ругательства и бестолково размахивая громадным револьвером.

— Ты хоть помнишь, о чем мы с тобой толковали? — строго поинтересовался я.

— К-кх… К-кхое што вроде бы помню! — сознался Джексон, старательно тараща разбегавшиеся в разные стороны глаза.

— Тогда проваливай! — поторопил я его, помогая ему влезть в седло, после чего стрельнул разок под ноги его лошадке.

И Подлиза Джексон на приличной скорости покинул пределы поселка, не будучи в силах нащупать стремена и уздечку, а потому нелепо болтая ногами и крепко-накрепко обхватив руками шею своего скакуна.

— Пьянство есть ужасная мания и сущее проклятие всего рода человеческого! — с отвращением и скорбью известил я бармена. — Взгляни на сей поистине ужасный пример, и да послужит он тебе впредь самым суровым предупреждением! Посмотрел? А теперь вот что: подай-ка ты мне вон ту бутылочку ржаной водки!

Должен признать, Гусак Уилкерсон потрудился на славу, афишируя свое грандиозное шоу. На следующий день в городок начали стекаться старатели со всех заявок, расположенных как вверх, так и вниз по ручью. Уже за полтора часа до начала великого матча в зале было яблоку негде упасть. Все скамьи сдвинули к стенам, освободив в центре зала свободное место. Потом начались жаркие споры о том, кто должен принять участие в соревновании и кому предстоит возглавить команды. Но в конце концов, после небольшой стрельбы, без которой в Брехливой Собаке отродясь не обходилось ни одно новое начинание, все было кое-как улажено: в команды отобрали ровно двадцать человек, а капитанами были выбраны Волк Харрисон и Джек Клинтон.

Но, по странному стечению обстоятельств, ровно половину из тех двадцати человек почему-то составляли люди Быка Хокинса, а во второй команде оказались одни лишь сторонники Гусака Уилкерсона. Ну и ясное дело, Джек решил возглавить своих ребят, а Волк — своих.

— Мне это совсем не нравится! — прошептал Гусак. — Я бы предпочел перемешать команды. Потому как теперь выходит что-то вроде состязания между моими людьми и людьми Быка. Ежели они выиграют, вся моя затея обернется против меня! Что за черт? Куда подевался проклятый Змеюка?

— Лично мне он сегодня на глаза не попадался, — ответил я. — Послушай, надо бы перед началом отобрать у всех игроков револьверы, а то так и до беды недалеко!

— Типун тебе на язык! — прошипел Гусак Уилкерсон. — Вечно ты пытаешься накликать неприятности! Ну что может случиться во время столь мирного, почти что дамского развлечения, как невинное соревнование по устному правописанию? Нет, ну куда же подевался проклятый Змеюка? Ведь старина Джейк клятвенно пообещал доставить его сюда минута в минуту!

— Эй, Гусак! — вдруг заорал Бык Хокинс, не поднимаясь со скамейки, на которой он сидел в окружении самых ярых своих сторонников. — Какого черта ты не начинаешь свое долбаное шоу?!

Бык был довольно-таки высокорослым — всего лишь на полголовы ниже меня — и весьма широкоплечим детиной с длинными, черными, свисающими словно у старого моржа усами. Взбудораженная провокационным воплем толпа тут же принялась орать, ругаться самыми черными словами и оглушительно топать ногами, чем доставила подлому Хокинсу изрядное удовольствие.

— Ну отвлеки же их чем-нибудь на время, Брек! — умоляюще прошептал Уилкерсон. — А я пока пойду, попытаюсь узнать, куда запропастился чертов Мургатройд!

Он выскользнул через боковую дверь, а я встал и обратился с речью к переполненному залу.

— Джентльмены, — сказаля. — Получилась небольшая заминка. Но долго она не продлится. А тем временем я продемонстрирую свои таланты, дабы слегка развлечь вас. Полагаю, никто из присутствующих не станет возражать, ежели я спою вам песенку «Барбара Аллен»?

— О нет! — хором взвыли все присутствовавшие.

— И все-таки вам придется ее выслушать! — взревел я, взбешенный столь прискорбным отсутствием нежных чувств в огрубелых сердцах так называемой публики. — Приступаю к исполнению, — добавил я, вытаскивая свой любимый сорок пятый, — и клянусь, что немедля вышибу мозги из любого койота, какой посмеет меня прервать!

Вслед за тем я спел без каких-либо помех и, по окончании номера, отвесил глубокий поклон, после чего стал ждать аплодисментов. Но увы, единственным, чего я дождался, было прозвучавшее в гробовой тишине крайне невоспитанное замечание Харрисона:

— Боже мой, с каким ужасом приходится мириться бедным, ни в чем не повинным волкам, обитающим в окрестностях Медвежьего Ручья!

Подлецу удалось-таки задеть меня за живое, но не успел я подыскать хоть сколько-нибудь подходящий ответ, как через дверь снова, уже в обратном направлении, проскользнул Гусак.

— Мне так и не удалось нигде найти Змеюку! — громко прошептал он мне на ухо. — Но зато бармен дал мне книжку, которую случайно где-то откопал. Правда, там не хватает большей части страниц — наверно, пошли на самокрутки, — но и осталось тоже немало. Я отметил там некоторые самые длинные слова. Брекенридж, ты читаешь достаточно хорошо и сумеешь прочесть их вслух. В конце концов, ты просто должен это для меня сделать! Ведь ежели мы не начнем обещанное представление прямо сейчас, толпа сперва растерзает нас, а потом разнесет по бревнышку здание нашей замечательной будущей мэрии! А ты — единственный человек в лагере, не считая меня и Быка, кто хоть чуть-чуть умеет читать, но не участвует в соревновании. Думаю, будет не совсем правильно, ежели за судейство возьмусь я и, чтоб мне лопнуть, ежели я позволю взяться за это Быку!