Самое лучшее случается неожиданно… - Олег Бажанов

Тяжёлое испытание, способное сделать прошедшего сквозь него мудрым и ещё более сильным, не стало для Антона таким. Возможно, потому, что сильным Антон не был изначально. Чужое сердце погибшего на стройке молодого рабочего имело, по-видимому, другую точку опоры и другую систему ценностей. И любило оно совсем другую женщину. И теперь оно диктовало Антону свои новые правила.

Мысль увидеть эту другую женщину, как возможный баланс с совестью и шанс избавления от разрывающих мозг и душу сомнений и нелюбви к жене, стала навязчивой идеей. Антон, как честный человек, хотел помогать семье погибшего молодого рабочего, хотя бы просто из чувства вселенской вины перед теми, кого невольно обидел, из чувства своей вины перед так нелепо погибшим парнем, здоровое сердце которого теперь билось в его груди. Но врачебная тайна охранялась не хуже государственной. Даже имени парня, спасшего ему жизнь, Антону узнать не удалось. И он продолжал жить жизнью, лишённой смысла, лишь ощущая себя ещё более одиноким перед смертью, чем до того, как согласился на операцию. Теперь смерть стала даже ближе, чем раньше, и Антон понял, что теперь она его не отпустит, до последнего издыхания отравляя и заполняя страхом всё вокруг, будет рядом, постоянно напоминая о себе необходимостью принимать таблетки по расписанию, чтобы организм не отторгал не своё сердце. Смерть не оставила ему выбора и никаких чувств, кроме чувства усталости. Антон просил спасения у Бога. Но Бог молчал. Наверное, и Он отказал Антону, оставив ощущение смерти его единственным ощущением в этом мире.

И Антон запил, топя свой страхи усталость в водке. А когда трезвел, мрачнел и раздражался. Водка, как машина времени – скорее бы в завтра, была ему единственным спасением и коротким путём в мир, которого он долго и напрасно пытался избежать – в мир мёртвых. Когда-то статный и красивый, теперь в свои сорок три Антон выглядел седым стариком. Заглянув в его глаза, я увидел, что этот человек молча прощается со всеми, сидящими за столом. Он знает, что видит друзей в последний раз. В этом я ещё раз убедился, когда после пляжа вернулся за стол и снова посмотрел ему в глаза.

Запах леса, проникающий во все клеточки организма, наводил на благостные мысли, расслаблял и успокаивал. И небо, и земля были наполнены трепетным покоем летнего вечера. В густых кронах деревьев щебетали птицы. У костра звучала гитара.

– Как тебе наш Антон? – спросил Колька Подружный, когда мы с ним в ожидании ужина гуляли около базы и заметили Антона, дремлющего в гамаке возле одного из домиков.

– Колоритный. Жалко его.

– Он сдался. Слабак.

– Нет. Он просто не смог бороться. Нельзя долго бежать от судьбы. Когда устанешь или споткнёшься, она настигнет. Он устал.

– Что я слышу? Упаднические настроения? – делано возмутилась подошедшая к нам Колькина жена. – Антону, между прочим, намного труднее, чем тебе, Витя!

– Я не себя жалею. Просто его жалко… – Я смотрел на Антона, и мне было действительно искренне жаль этого человека. Ещё совсем недавно я и сам испытал чувство безысходности, когда казалось, что жизнь сбила с ног, и всё дальнейшее потеряло всякий смысл. В таких случаях нужно иметь большое мужество для того, чтобы подняться и встать над обстоятельствами. Антон не смог. Или у меня были замечательные друзья, а ему никто не смог помочь.

– А давайте возьмём над ним шефство? – словно угадав мои мысли, полусерьёзно предложил Колька Подружный. – Света, вот тебе экземпляр в пограничном состоянии!

– Поздно, – я сердито посмотрел на Подружного. – Антон себя уже приговорил.

– Не придумывай! – С лица Николая исчезла улыбка.

– Ты в его глаза глянь. – Я перевёл взгляд на Светлану. – А вот ты бы могла попробовать ему помочь.

– Как? – В глазах молодой женщины блеснул интерес специалиста.

– Ты же сама рассказывала, как Антону не удалось ничего разузнать про семью хозяина донорского сердца. Постарайся добыть эту информацию. Думаю, Антона она заинтересует.

– Витёк, ты – гений! – негромко воскликнул Колька Подружный.

– Я знаю, – состроил я нескромное выражение лица.

Подружный с интересом посмотрел на жену:

– Достанешь информацию?

– Я постараюсь. Только не уверена, что мне это удастся. Но попробую.

– И я со своей стороны постараюсь что-нибудь сделать, – пообещал я, вспомнив о Наталье – Вериной подруге, и о её должности в областной прокуратуре.

– Давайте все вместе Антону поможем! – Светлана с надеждой посмотрела на меня. Потом на своего мужа. – Коля, у нас с Виктором сейчас беседа. Мы поговорим минут десять, а ты нам пока места за столом займи. Ладно?

– Выполняю! – Николай подмигнул мне: «Ну, держись!» и направился туда, где горел костёр и откуда шёл аппетитный запах жареного мяса.

Мы со Светланой побрели по еле заметной тропинке, ведущей к реке.

– Знаешь, Света, – начал я разговор, – ты очень помогла мне разобраться в себе. Я всегда считал себя волком-одиночкой, но было такое чувство, будто меня просто не приняли в стаю. Теперь это ощущение прошло. Я – настоящий одиночка!

– Видишь, мы только начали работать, а ты уже кое в чём разобрался, – улыбнулась она, принимая мою благодарность. В этот момент я подумал, что имя «Светлана» очень подходит ей. Женское обаяние – не психологическая черта характера, это состояние души, та частичка образа, которой обладают не многие женщины. Когда мужчина смотрит на такую женщину, он замечает не только её внешность, он обращает внимание на эту неуловимую черту, которая создаёт полноценный женский образ и называется внутренним светом.

– Помоги разобраться ещё в одном, – попросил я.

– В чём?

Я достал из кармана конверт.

– Здесь письмо Веры. Прочти.

– Это удобно? – Светлана не спешила взять из моих рук конверт.

– Прочитай. Я тебе доверяю. Потом о чём-то спрошу.

– Если ты настаиваешь… – Светлана развернула письмо. Читала внимательно, не отвлекаясь и не задавая вопросов. Окончив читать, свернула листок, положила обратно в конверт и посмотрела на меня:

– Витя, я знала твою маму. А о Вере только слышала от Коли. Расскажи мне о ней.

Подумав, я постарался подыскать простые и понятные слова:

– Умна, красива, целеустремлённа. Есть женщины, у которых женственность и красота, как свет – исходят из сердца. И этот свет распространяется на всё, к чему она прикасается, на что смотрит, о чём говорит. Хочется быть с ней рядом. Слушать её. Смотреть на неё. Такая вот Вера Орлова. А ещё она много читает. И очень самостоятельная.

– Понятно, – задумчиво протянула Светлана. – Любишь её. О чём ты хотел спросить?

– Как, по-твоему, в этом письме всё по-честному? Или я что-то не смог прочесть между строк?

– Знаешь, Витя, лично мне тут всё ясно. Да, написано эмоционально, но понятно, даже очень.

– Что именно понятно? Что она меня бросила? Променяла на богатенького москвича?

– Ты когда-нибудь слышал о том, что мужчины купаются в отражённых лучах своего отношения к женщине?

Я промолчал.

– Значит, ты считаешь, она тебя променяла? – Светлана произносила слова не громко, но твёрдо. – Ао каком мужском поступке Вера пишет? Ты где-то струсил?

Тон её последней фразы насторожил.

– Я тебя понял – ты тоже женщина. А ворон ворону, как известно…

– Не кипятись, Виктор. Да, я женщина. И скажу, что любая женщина хочет сказать своему мужчине: «Не отпускай меня, держи меня возле себя, укроти меня, сделай меня своей рабыней, будь сильным!». Ты этого не понял? Любой женщине безумно хочется, чтобы мужчина сделал её счастливой. Причём, счастливой от его любви. И какой бы самостоятельной ни была женщина, она станет гораздо счастливее, если почувствует себя защищённой. Мы уважаем сильных мужчин. Есть даже древняя мудрость такая: «Хочешь быть счастливой? Перед царём стой прямо, перед Богом кланяйся, перед мужем – опускайся на колени!». А судя по тому, что я прочитала в письме, Вера уехала, когда поняла, что она для тебя значит меньше, чем ты для неё. Видимо, она показала тебе, что нуждается в твоей помощи.

А ты?

– Да, я не понял и смалодушничал. – Светлана была права на все сто.

– Вот именно. И что страшнее всего, так это то, что теперь она может сделать хуже и себе. Но Веру можно постараться вернуть. Для женщин любовь – единственная истина и цель, всё остальное – иллюзии.

– Ты не знаешь Веру. Она сильный и очень трезвый аналитик. Раз решила ехать в Москву, значит, знает, что будет там счастлива. И добьётся этого.

– Женщина по-настоящему счастлива, когда у неё есть два счастья: одно говорит – «Любимая», а второе – «Мама». Тоже, небось, слышишь впервые?

– Что ты мне истины прописные в уши вдуваешь!? – не выдержал я. – Теорию я давно осилил. Вот только с Верой не смог ничего применить!

– Почему?

– Потому что идиот, наверное!

– Витя-Витя! – Светлана взяла меня под руку и тепло улыбнулась. – С женщинами нужно быть смелее. Хотя, это нас, женщин, любовь делает умнее, а вас… – Она не договорила, лишь посмотрела многозначительно. – Ну, пошли к столу. Неудобно заставлять всех ждать.