Он свое получит - Джеймс Чейз

Движение на шоссе приводило его в ужас. Он боялся, что машина слетит с дорожного полотна, если будет ехать со скоростью свыше двадцати миль. Другие машины все время проносились мимо, бешено гудя. Этот постоянный шум, гудки, слепящий свет фар автомобилей, настигающих его сзади, отраженный в зеркальце, совершенно сбивали с толку, и он вел машину неуверенно, петляя по дороге.

В какую-то секунду вдруг почувствовал, что теряет сознание. Лишь страшным усилием воли, от которого весь облился холодным потом, ему удалось собраться и побороть отвратительное ощущение слабости и тошноты. Он продолжал вести машину левой рукой, безжизненно опустив правую, которую немилосердно пекло и дергало от боли.

Как ему удалось совладать с движением на Бей-Шор-Драйв, и сам толком не понял. Какие-то водители орали на него, потом он вдруг заметил в свете фар автомобиль, мчащийся прямо на него, лоб в лоб. Но у Гарри уже не оставалось ни физических, ни душевных сил для предотвращения аварии.

Взвизгнули шины – это тому, встречному, водителю просто чудом удалось избежать столкновения. А Гарри, скорчившись на сиденье и скрипя зубами от боли, все ехал и ехал дальше, пока перед ним не замигала красно-зеленым неоном вывеска над въездом в мотель.

По темной дорожке он медленно доехал до стоянки, выключил мотор, поставил машину на тормоз. Долго сидел неподвижно, со свистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Наконец, обрел способность двигаться, открыл дверцу и медленно выполз из машины.

Какое-то время стоял покачиваясь, опершись рукой о дверцу, собравшись с силами, побрел к коттеджу Борга.

Как ни странно, дверь оказалась незапертой. Гарри шагнул в темноту, нашаривая левой рукой выключатель. Вспыхнул свет. Он стоял, оглядывая комнату, затем увидел на столе узкий и длинный, обернутый в коричневую бумагу сверток.

Он взял его. По весу и твердости заключенного в нем предмета понял – это и есть вожделенный ключ, и рот его оскалился в болезненной усмешке.

«Ну вот, можно и дух перевести», – подумал он и облокотился о стол. Голова кружилась все сильнее, комната потемнела и завертелась перед глазами, и он закрыл их. Постоял так немного, пока дурнота не отступила.

«Теперь и к себе пора, приводить руку в порядок, а потом спать, спать… Даст Бог, к утру станет лучше, и я буду в состоянии двигаться дальше. Не стоит задерживаться в этом мотеле. Борга могут найти. Надо постараться убраться отсюда, пока этого не произошло».

Он побрел в ванную, наполнил раковину холодной водой, окунул в нее лицо. Это немного привело в чувство. Он вытер лицо полотенцем, налил в стакан воды и жадно выпил. Теперь у него хватит сил доползти до своего коттеджа. Выйдя в гостиную, взял пакет в коричневой бумаге, погасил свет и, распахнув дверь, шагнул в прохладную ночь. Затем постоял, прислонившись спиной к двери и разглядывая коттеджи, выстроившиеся полукругом на лужайке.

«Что-то неладно, – с тревогой подумал он вдруг. – Мотель как вымер. Никого. Ни одного освещенного окна. Ни звука. Словно все постояльцы выехали. А ведь когда я ехал на встречу с Боргом, здесь все светилось огнями, из коттеджей доносились громкие звуки радио и людские голоса. Теперь же лужайка погружена во тьму и не слышно ни звука».

Не будь он в полубессознательном состоянии, он, возможно, среагировал бы по-другому, но жгучая боль в руке притупила чувства. Шурша травой, он медленно зашагал к своему коттеджу. Остановился у двери, шаря в карманах в поисках ключа. Отпер дверь и вошел.

Потянувшись к выключателю, он вдруг почувствовал, что не один. В комнате присутствовал еще кто-то, затаившийся в темноте…

Гарри обуял тошнотворный, леденящий душу ужас. Он привалился к стене, сжав гаечный ключ, все еще обернутый в бумагу, на лбу выступил пот, рот короткими рывками ловил воздух. Затем, не выпуская ключа из руки, надавил пальцем на выключатель.

Вспыхнул свет, и одновременно сердце его остановилось – на кровати сидел крупный грузный мужчина и смотрел на него.

Несколько секунд Гарри его не узнавал, потом узнал. Во рту пересохло, ключ выпал из руки.

– Привет, Грин, – спокойно сказал детектив Хэммерсток. – Только не вздумай брыкаться. Все равно не уйдешь, – и он взял кольт 45-го калибра, что лежал рядом, на покрывале. Кольт целился в Гарри.

Дверь ванной отворилась, оттуда вышел еще один детектив в штатском, тоже с кольтом.

– Грин? – глупо переспросил Гарри. – Я Гриффин.

– Ты Гарри Грин, – сказал Хэммерсток и поднялся. – И спокойно. Оставаться на месте. Что у тебя с рукой?

– Поранился, – ответил Гарри.

Внезапно комната завертелась, и он упал вперед, на четвереньки. В глазах потемнело. Он чувствовал: чьи-то руки поднимают его, ставят на ноги… Потом они опустили его на кровать, и ему все стало безразлично. Его затягивало в холодную пустынную тьму, против которой не было ни сил, ни желания бороться.

Он не знал, сколько пролежал без сознания. Сквозь полуприкрытые веки сперва увидел слепящий свет лампы над головой, затем почувствовал, что его легонько трясет чья-то рука. Открыл глаза и тупо уставился на склонившегося над ним Хэммерстока.

– Проснись, эй, Грин! Машина скоро будет. Как самочувствие?

Гарри поднял голову. В комнате никого, кроме Хэммерстока. Он увидел, что лежит на постели и что рукава рубашки и пиджака отрезаны, а рука аккуратно и плотно перевязана. Он чувствовал только слабость и легкий жар, боль ушла.

– Я в порядке, – прошептал он. – Что вы здесь делаете?

Хэммерсток усмехнулся.

– Зарабатываю повышение, – ответил он. – Если за это дело меня не повысят, бросаю службу к чертовой бабушке и завожу ферму, – он достал пачку сигарет. – Закуривай!

– Нет, – сказал Гарри, холодея от страха при виде самоуверенной ухмылки на грубом лице Хэммерстока.

– Да, зарабатываю повышение, – повторил Хэммерсток и закурил сигарету. – Ты, кстати, должен мне пятьдесят долларов, да ладно, прощаю должок. Я б и больше отдал за то, чтоб припереть тебя к стенке. У моей сестрицы вовсе не такие уж куриные мозга, как я тебе тут расписывал. Если б не она, мне бы тебя не взять. Один из жильцов в домике по соседству вызвал ее и пожаловался, что вы тут орете друг на друга, как бешеные. Ну и она решила проверить, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся. Зашла с тылу, потому что заметила: под окном у вас сидит какой-то толстяк и тоже подслушивает. А ты как раз вопил там, как резаный. Потом твоя подружка тоже подключилась. И сестрица слышала ее слова: «Мне плевать! Если даже я в тюрьму пойду, меня, в отличие от тебя, в камеру смертников не отправят!» Сестра вернулась в контору и пыталась мне дозвониться, но я, как назло, был на задании. Когда она меня, наконец, поймала, вы со своей подружкой уже собрали манатки и уехали. Я подумал, что стоит тебя допросить. Узнал, что ты вернулся, и рассказал байку про эти самые пятьдесят долларов. Вот смех, ей-Богу! Ты мою сестрицу не знаешь! В жизни ни на цент не обсчиталась. А у меня уже был наготове такой специально обработанный листок бумаги, его-то я тебе и подсунул, когда попросил расписку. И получил шикарный набор твоих пальчиков! Послал проверить и… догадайся что? Оказывается, ты и есть Гарри Гриффин, тот самый замечательный парень, что увел из самолета алмазы и которого, помимо всего прочего, разыскивают за убийство!

Гарри молчал. Он думал о Глории. Она изо всех сил старалась обезопасить его. И теперь он был рад, что она умерла. Ей, лучше не знать, что все их хитроумные планы провалились.

– Ну вот, такие дела, – сказал Хэммерсток и осторожно, двумя пальцами, приподнял со стола за самый кончик гаечный ключ с пятнами крови. – Кого убил? Ее?

– Нет, я ее не убивал, – ответил Гарри. – Этого ты мне не пришьешь.

Хэммерсток усмехнулся.

– Попробуем. Попытка не пытка, – он встал. – Похоже, машина подъехала. Давай, поднимайся. Нам с тобой предстоит серьезная работа.

Он открыл дверь на улицу. На него упал свет фар подъезжающего автомобиля. Он обернулся и взглянул на Гарри.

– А она, кстати, так и не доехала до Колльер-Сити. Сейчас мои ребята обшаривают пляж. Ведь ты ее там закопал, верно? Мы нашли лопату у тебя в багажнике. На ней песок.

– Я ее не убивал, – Гарри медленно поднялся. – Она… она была для меня все. Я никогда… Как я мог убить ее! Ведь я ее любил.

– Судя по тому, что говорила моя сестра, любил ты ее, как крыса любит яд.

– Я не убивал ее! – повторил Гарри.

– О'кей. Так и скажешь в суде, – кивнул Хэммерсток. – Но только сильно сомневаюсь, что тебе поверят. Давай, поехали!

Мелкими, неуверенными шажками Гарри пересек комнату и вышел на улицу, где ждала полицейская машина.