Рагу из лосося - Ирина Лобусова

— Сука! Ты меня надолго запомнишь! Я тебе объясню, как лезть в мои дела! Я тебе объясню, как сдавать моих людей, ты……

От ударов в глазах потемнело. Я смутно помню происходящее дальше… Помню как он срывал халат, помню эти страшно сильные, жестокие руки, тяжелое тело, намеренно причинявшее боль… Пьяное сопение в лицо….. И ужас, парализующий меня, тяжелый ужас… Ужас от его способа мести… Уничтожить ощущение моей незыблемой любви, выпачкав в грязи все то, ради чего я жила… Я не смогу жить с этим…. Дальше — все произошло очень быстро. Отчаяние и боль словно удесятерили мои силы. Я выгнула колено и сильно ударила его в солнечное сплетение. Потом, вцепившись одновременно в лицо и волосы, толкнула его от себя и….

Большое тело с жутким грохотом скатилось вниз, по ступенькам. Не понимая, что кошмар закончился, я кое-как поднялась, прислонилась к стене и стала натягивать остатки халата на голое тело. Вся моя кожа нестерпимо болела. Из разбитых губ текла кровь и скатывалась каплями на подбородок. Руки и ноги дрожали. Не пытаясь стереть кровь с лица, я уткнулась лицом в стенку и зарыдала….. Не помню, сколько времени прошло так…. Помню только мысль, отчетливо пугающую меня в эти мгновения так же, как боль: что же мне теперь делать? Говорить ли Диме о том, что Вал. Евг. пытался меня изнасиловать? Как смогу я пережить этот позор, если скажу: меня, такую умную, сильную и решительную растерли об пол, страшно унизили, за несколько секунд буквально превратили в ничто. А если не скажу, как объясню разбитое лицо, кровоточащие губы, синяки на теле? К утру все это распухнет, станет еще сильнее болеть. Сказать, что я упала с лестницы? Воспоминание о лестнице заставило собраться с духом. Все-таки он не успел меня изнасиловать. Промедли я хоть немного….. А он…. Что же я с ним сделала? Неужели убила?! Ужас этой мысли заставил подняться на ноги.

Кое-как прикрывшись обрывками халата, я стала ползти вниз. Тело внизу лестницы не подавало признаков жизни. Он лежал вниз головой, с раскинутыми руками и ногами, расстегнутой ширинкой… На лбу его была небольшая рана, из которой текла кровь. Мешанина из пота, грязи, крови покрывала его лицо омерзительной маской. Мне стало страшно. Я легонько пнула его ногой. Застонав, он повернул голову. Жив! Слава Богу, я не убила его! Жив! Нагнувшись, я услышала его дыхание. Судорожно всхлипнув, я поплелась наверх, чтобы одеться, найти какое-то оружие и бежать из этого страшного дома, бежать без оглядки в пустоту, в ночь.

Кое-как одела джинсы и футболку. В одной из сумок мне удалось отыскать острый перочинный нож. Этот нож подарили Диме как сувенир в одной из гастрольных поездок, он был декоративным, но в тот момент представлялся мне спасительным грозным оружием. Несколько минут я любовалась на блестящее лезвие, затем спустилась вниз, с ножом в руке.

Глаза его были открыты. Я замерла на месте, поймав его взгляд. Как ни странно, но перемена, происшедшая с ним, была очень быстрой. От безумия не осталось и следа. Теперь это был прежний Вал. Евг.

— Дура! — сказал он обычным голосом, но не встал, а сел, прислонившись к стене и рукой вытер кровь со лба. — Просто дура, самая настоящая! — в его голосе появилась уверенность — от которой мне стало нехорошо.

Застыв, я продолжала стоять, думая, как бы отсюда выйти, и спасительно выставив перед собой нож.

— Я, конечно, готов признать, что вел себя неправильно. Но мне казалось, что с тобой можно вести себя так. Я думал, тебе понравится такая вспышка страсти. Все-таки ты женщина опытная….

От такой наглости ко мне вернулся дар речи. Я прорычала, стараясь громче и глуше:

— Если ты, ……., посмеешь сказать кому — то, что не сам упал с лестницы…

— Ладно. Я скажу, что упал вместе с тобой. Ну все, хватит. Прости меня, пожалуйста. Я был не прав. Но я люблю тебя, Ри. Я действительно люблю тебя, Ри, и хотел, чтобы ты была на моей стороне.

— Таким образом?

— Какая разница, каким образом? Я же сказал, что тебя люблю! И ты должна быть со мной, а не с этим смазливым ничтожеством! Все, что ты делаешь, ты делаешь неправильно, и кто-то должен тебе об этом сказать.

— Ты и пытался — что-то о людях, которых я подставила.

— А, это так, ерунда! Ты не знаешь? Женя Сваранжи был моим человеком. Я нашел его в какой-то помойке и специально перетащил в Москву.

— Зачем?

— Чтобы он мне помог избавиться от Сергея!

— Как он мог помочь?

— Я нашел Женю, когда покопался в прошлом его отца. Это ведь бедный провинциальный мальчик с сумасшедшей матерью, которая задурила ему мозги. Она с детства вбивала ему, что он должен отомстить, таким он и вырос. Таким я его нашел и привез в Москву. Не знаю, он убил Сергея или нет, но своей цели я добился. Я ведь понимаю этот бизнес лучше, чем Сваранжи. Евгения арестовали — теперь я преспокойно от него отрекусь, и для меня закончатся все неприятности. Вот и все.

— Зачем ты все это говоришь мне — теперь?

— Чтобы объяснить, почему ты должна быть со мной! Я просто привел пример. Я всегда выигрываю, Ри. Всегда. Не так ли?

— За что Евгений хотел отомстить отцу?

— Какая теперь разница? Впрочем, я уверен: Киреев тебе расскажет обо всем! Ведь это ты посадила мальчишку.

— Посадила на зло тебе?

— Мне на него наплевать! Если б я хотел вытащить его — я бы вытащил. Но мне выгодно, чтобы убийство Сваранжи хоть кому-то приписали. Давай лучше поговорим о нас с тобой. Давай заканчивай заниматься ерундой и выходи за меня замуж! Если согласишься, я моментально разведусь с женой. Она для меня ничего не значит. Знаешь, я люблю тебя с первого дня нашего знакомства. У меня сильная воля, поэтому я молчал. Ты всегда сходила с ума от этого сопливого ничтожества, ты вытащила его на поверхность, ты потратила на него большие деньги. На меня ты смотрела совсем другими глазами — равнодушными и пустыми, а зря. К сожалению, ты ничего не понимаешь. Хочешь, я щелкну пальцами, и ты будешь звездой покруче, чем Димочка? Или вместо него? Я могу сделать все! Его изничтожу, а ты засияешь еще ярче, нужно только мне сказать. Хочешь, ты будешь такой же блестящей марионеткой в яркой обертке, но полой изнутри, но об этой пустоте никто не узнает?

— В твоих руках — марионеткой?

— А в чьих же еще? В чьих руках все эти расфуфыренные блестящие куклы? Они пляшут на веревочке, клонированные картонные уродцы, но веревочку держу я. Валентина Сваранжи умственно отсталое существо. В ее руках были такие возможности, такие деньги. И вместо того, чтобы самой стать кукловодом и дергать за веревочки, она превратилась в одну из тупых картонных кукол, которые хранятся под лестницей и не сегодня — завтра размокнут от дождя. Я держу Димку на крепком поводке, и единственная цель его жизни — чтобы я не выпускал этот поводок никогда. Потому, что если я его выпущу, он исчезнет, растворится в миллионе таких же, как он… Из этого миллиона я могу вылепить второго «Мистера Диму», и этот проект будет ничуть не хуже первого. А Фалеев исчезнет с поверхности, деньги его рано или поздно закончатся, а других — не будет. И ты любишь такого человека? Который ни на что не способен сам?

— Он — человек! А ты нет!

— Неужели? И что в нем человеческого? Впрочем, тебе лучше знать! Ты даже не можешь отличить настоящую любовь от привязанности и денежной зависимости! Поверь, эти два чувства — единственное, что держит Диму рядом с тобой. Знаешь, я виноват в том, что произошло сегодня. Я выпил и подумал, что ты мне не откажешь…. А уже потом ты бросишь к черту и своего Димку, и сплетника Киреева со всей этой полицейской ерундой, и поймешь, с кем тебе выгоднее быть. А потом… неужели ты действительно меня ненавидишь?

— Да, я тебя ненавижу!

— За что?

— У тебя хватает наглости спрашивать?

— Да, хватает! Ты стоишь одетая, значит, ты хочешь уйти? Так иди! Я больше тебя не трону, обещаю! Иди!

Я пошла. Спустившись вниз, я остановилась возле входной двери потому, что услышала шаги за спиной. Пошатываясь, он шел ко мне и глаза его горели нехорошим огнем. Машинально я крепче сжала рукоятку ножа, подумав, что без боя не дамся. Но он не подошел близко и не сделал ни одного настораживающего движения. Он сказал:

— Я не хотел этого, правда, но другого выхода у меня нет. Куда ты идешь?

— Подальше отсюда!

— Как насчет Димы? Концерт давно закончился! Так что насчет Димы?

— Что ты несешь?

— Иди, давай! Только это тебе и осталось! Первый дом от ворот, налево, слышишь? Налево! Первый дом от ворот!

И, распахнув дверь, почти вытолкнул меня наружу. Холодный воздух больно ударил в лицо. Растерявшись, я обернулась. Он стоял на пороге:

— Иди прямо по хвойной аллее! Ты не могла не заметить аллею, мы ехали по ней!

— Дима в том доме?

— Ага, в том. Прямо на первом этаже. Комната прямо, как войдешь. Не бойся, не перепутаешь! Да, кстати, последнее, что я хотел тебе сказать! Лучше поинтересуйся тем, за кого Розалия собиралась замуж!