Расходники 2.2 - Сергей Серобабин

Дознаватель упростил им работу, снял личную и академическую защиту с сознания дочери и погрузил её в сон, после чего к работе приступил Лайет с Дарой на подхвате. Разум наверное самая головоломная дисциплина в магии. И это действительно так. Некоторые правда утверждают, что теоретическая магия много сложней, но это не совсем так. Теоретическая магия изучает взаимодействие различных энергий и их взаимодействие с мировым эфиром, где всё подчинено строгим законам, зачастую сложным для понимания, однако неизменным по своей природе. С разумом всё строго индивидуально, у каждого разумного в голове свои гоблины, по этому, ни каких чётких законов у магов разума нет. Есть общие правила развития и функционирования сознания общие для всех разумных и не более. Вот такими, довольно общими знаниями, приходиться руководствоваться разумникам в своей работе. Некоторые считают магию разума не наукой, а особым видом искусства, ерунда конечно, но всё же, подобная экстравагантная точка зрения имеет место быть.

Когда у тебя отец мастер разума, дед грандмагистр и мастер общей магии, а учитель вообще архимаг и мастер в одном лице, подобную мистическую ерунду естественно не воспринимаешь всерьёз. Всё это наложено на многолетнюю службу в особой сотне. Так что в данном разделе магии волей неволей приходиться разбираться. И сейчас, основываясь на своих знаниях и опыте, Дара отчётливо понимала, девочка чиста. Её восхищение совершенно искреннее, основано на каких–то детских впечатлениях, очень ярких. Лайет, который в вопросе разбирался куда лучше её, пришёл к такому же выводу. Явно смущённый лейтенант оторвался от девочки, отрицательно покачал головой и обратился к дознавателю.

— Вы не возражаете, если для ликвидации последних сомнений я покажу первопричину недопонимания возникшего между нами?

— Вы же понимаете, вообще–то, это не моя тайна — не очень уверенно ответил дознаватель.

— Не беспокойтесь, звезда это практически семья — бросив взгляд на Шаен, поспешил исправиться — иногда даже ближе, чем родная — и уже обращаясь к своим прокомментировал с лёгкой улыбкой — всё тайное когда–нибудь становится явным. Представляю вам малоизвестный эпизод из жизни нашего любимого капитана. Правда в те времена она была гражданским лицом.

— Значит это неправда — хохотнул Кэриэль — все знают, что она родилась на основании приказа по дому Войны и с самого рождения была призвана на службу.

— Ничего подобного — отмахнулся лейтенант — помню, как–то в детстве я видел её в платье и с тряпочной куклой зелёной черепахи. Куклы и платья не положены по уставу. Значит, она тогда ещё не служила.

— Не факт — с улыбкой вмешалась Нари — может у неё была разведывательная миссия для которой требовалась маскировка с платьем и куклой.

— Ладно — вмешалась принцесса — я помню, был момент когда она точно не служила, правда пришёлся он на время форшарского прорыва.

— Собственно о нём и речь — ответил Лайет — а теперь внимание, картинка.

Он сформировал в воздухе сферу иллюзий куда начал транслировать воспоминания девочки. Огонь, дым, девочка мечется по рушащемуся зданию. Ракурс какой–то странный, хотя с чего бы, в те времена она наверное пешком под стол ходила, соответственно смотрела на всё снизу вверх. Внезапно стену дома проламывает камень из метателя, летит дальше, проламывает пол и взрывается где–то внизу. От этого часть здания вываливается на улицу и девочка в месте с ним. Истошный захлёбывающийся крик, ночное небо подсвеченное горящим городом с росчерками пропитанных магией снарядов. Картинка мечется из стороны в сторону, пока на останавливается на детских ножках, сломанных в голени рухнувшей сверху балкой. Девочка кричит от боли и зовёт маму. Напрасно, как помнила Дара, все способные сражаться были мобилизованы уже к вечеру, и если к тому моменту её мать была ещё жива, то сражалась на баррикадах.

Вместо матери над девочкой склоняются морды орков. Один из них весело смеётся и наступает на придавившую ноги девочки балку. Её крик перекрывает весёлый смех орков. Один из них тянет к ней свои лапы, но вдруг они падают наземь, а из обрубков хлещет кажущаяся чёрной кровь. Рядом падает голова его товарища, в поле зрения несколько раз мелькает огненный хлыст, слышится рык орков и крики людей. Меньше чем за минуту всё стихает и над девочкой склоняется …, вроде она, по крайней мере, похожа. Она сама по понятным причинам этого момента не помнит, и откровенно говоря, в воспоминаниях девочки она себя узнаёт с не малым трудом. Волосы опалены, на шее спешно залеченная рана, форменная куртка прожжена в нескольких местах, правый рукав оторван на середине плеча, из обрывков безжизненно свисает окровавленная рука. Вся заляпана своей и чужой кровью, кроме сержантского значка в левой петлице, который так же блестит, как в день окончания службы.

Она несёт раненной девочке всякую успокаивающую ерунду, видимо применила обезболивающее заклинание, потому что та больше не кричит. Несколькими ударами «лезвием ветра» перерубает балку и вытаскивает девочку. Двигаются по развалинам, она несёт девочку на руках, та видит как сзади на них летит светящийся тусклым зелёным светом булыжник. Девочка кричит пытаясь предупредить её. Дара прыгает в сторону, но недостаточно далеко, снаряд взрывается в нескольких локтях от неё. Ударной волной их бросает вперёд, мельтешение каменных и деревянных обломков, ночное небо, городская мостовая. Некоторое время картинка в иллюзии неизменна, городская мостовая. Из звуков, грохот боя и тяжёлое дыхание девочки. Наконец картинка дёргается, мостовая начинает медленно ползти вместе с девочкой. А вот и конечный пункт её недолгого путешествия, сержант Шериссаш, лежит мордой в низ, от куртки на спине кровавые лохмотья, волосы на затылке слиплись от крови. Так вот где её зацепило каменными осколками. Потом из неё их вытащили, аж два десятка. Почему они тогда поехали без брони, может все бы были живы? Дуры. Кто же знал, разведка домов войны и дознания проспала вторжение, а они и помыслить не могли ни о чём подобном. Они все были молоды, счастливы и думали только о том, как хорошо отметят окончание своей службы на берегу тёплого моря. Ещё раз дуры.

На не чёткой картинке, видимо девочка плачет, она зовёт «госпожу сержанта» и тормошит её бесчувственное тело, а впереди через обломки здания перебирается десяток орков с поддержкой человеческого мага. Дара видит, как бесконечно долго она упирается здоровой рукой в мостовую и медленно переворачивается на спину. Лицо перекошено от боли, но пытается улыбнуться и шепчет «сейчас, сейчас». Орки настороже, на них нацелено сразу пять арбалетов, маг держит руку поднятой, в готовности активировать заклинание. Две женщины старшей расы знатная добыча, обе ранены и одна из них совсем ребёнок, можно рискнуть. Только дёрнуться или откроют рот, нашпигуют стрелами и размажут заклинанием по мостовой. Жадность их и погубила, если бы маг удосужился посмотреть её ауру, то ударил бы без промедления. А поздно, пространство вокруг них взрывается «бурей мечей», разорвав одиннадцать условно разумных на куски.