"Портал" Выпуск №1, Октябрь, 2016 - "Элен Черс"

В руках ключи. В несколько шагов – у подъезда, в несколько прыжков – на третьем этаже. Распахнута входная дверь.

– Лиза! Привет! Это я! – радостные и громкие крики с порога.

В квартире – мерзость запустения. Пыль. Затхлый воздух.

– Лиза? Привет? Где ты, Лиза? – децибелы падают, речь замедляется. Ноги в ботинках уже не грохочут, а шаркают по полу.

Кухня. В холодильнике – плесень на помидорах и сыре. Кастрюля с приподнятой новой формой жизни крышкой. Пакет молока «Ультраконс».

С треском отворачивается крышка. Мощной прохладной струей молоко вкусно вливается в рот.

Слышатся жадные глотки и голос за кадром: «Ультраконс» – не Лиза. «Ультраконс» дождется!

Алена Печерская

ВЗРЫВ МОЗГА (ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА)

Молодая привлекательная брюнетка сидела за столиком кафе, разглядывая меню.

– Можно присесть? – послышался мужской голос.

Девушка томно перевела глаза цвета первых зеленых побегов винограда на мужчину, который уже сел на стул напротив.

– Нельзя. Но раз уж сел, тогда можно, – улыбнулась Лиза. Антон открыл свое меню и начал изучать.

– Что ты будешь?

– Ничего! – она надула губки.

– Что случилось?

– Ничего! – Лиза сложила руки на груди и отвернулась.

– Если ничего, то почему обиделась?

– Я же говорю, ничего!

– Это из-за того, что я опоздал?

– Нет!

– Из-за того, что вчера вечером не позвонил?

Антон уже начал переживать и нервничать, что же он сделал не так, когда Лиза наконец ответила:

– Ты не заметил мою новую прическу!

– У тебя очень красивая прическа. Ты выглядишь восхитительно.

– Спасибо, – заулыбалась Лиза, а потом добавила: – Ты даже не извинился.

– Извини, моя хорошая. Я совсем замотался на работе и не заметил. Извини.

– Иди ты со своими извинениями,– она сердито бросила меню на стол.

Антон решил промолчать. Подошел официант и принял заказы. Через несколько минут Лиза, как ни в чем не бывало, начала рассказывать своему парню, как она с подругой ездила за платьем:

– В общем, мы искали платье, которое мне понравилось. Я видела его в фильме. Искали-искали, а оно не подходит мне, а которое подходит, мне не понравилось. Представляешь? И, тогда я купила себе туфли и сумочку, – она довольно улыбнулась. – Кстати, я тебя простила.

– За что? – поднял брови Антон.

– За то, что вчера, когда мы собирались в кино, ты купил мне большой попкорн, только потому, что я сама попросила, а если бы не попросила – ты купил бы маленький.

– Мм, – потянул Антон, сжимая кулаки под столом. – Можно я отойду на пару минут?

Лиза кивнула, и Антон быстрым шагом направился в уборную.

Он зашел в комнату и начал биться головой о стену. Когда парень вышел, на него странно смотрели.

– Моя девушка, как ядерная бомба. От нее у меня взрыв мозга, – пояснил Антон, стоящим в очереди мужчинам, а те с пониманием кивнули.

Олег Епишин

NOSTALGIA

В гостиной на столе из черного африканского дерева работы итальянских мастеров была расстелена газета. На ней лежал крупный соленый огурец и ломоть черного хлеба. Мягкий свет люстры богемского стекла падал на грубо вскрытую ножом банку килек в томате. Комнату наполнял запах хозяйственного мыла – это на кухне вываривались заранее замоченные полотенца.

Мужчина подошел к столу, налил сам себе в граненый стакан водки. Выпил одним глотком, понюхал хлеб и заплакал...

Сегодня канадский миллионер, бывший автослесарь из Винницы Паша Самородкин в своей квартире в Торонто тосковал по Родине.

Ирена Сытник

ПОЧТИ АНЕКДОТ

Вокруг простиралась тьма, полная тревоги, неопределённости и звёзд. Холодные острые огоньки кололи глаза, пронизывали стужей тело, леденили сердце и наполняли ужасом душу. Что это?! Где он?! Как тут оказался?!

Он взглянул вниз и увидел бесконечную непроницаемую тьму и звёзды... Он поднял голову вверх – та же картина!

Господи, Всемогущий и Всемилостивый! Неужели он умер и вознёсся на небо?! Тогда, где золотые Врата Рая или огненный смрадный зев Ада? Неужели смерть – это стылая бесконечность и бездушный звёздный свет?!

Сердце бешено заколотилось, подстёгнутое адреналином охватившего душу ужаса; волосы на голове зашевелились, по щекам побежали обильные горячие слёзы, рот приоткрылся, выпуская тягучую струйку липкой слюны и протяжный звериный тоскливый вой...

***

Женщина, осторожно обходившая огромную лужу, разлившуюся посреди площади после небрежной работы коммунальщиков и прошедших недавно затяжных дождей, невольно вздрогнула и всмотрелась в темноту. Там, посреди обширной водной глади, стоял на четвереньках какой–то пьяница, тупо глядя на отражавшую звёздное небо воду, и рыдал, подвывая, словно бездомный пёс в голодную ночь...

Татьяна Аверина

ГУСЕНИЦА И ДУХ ЛЕСА

Она жила на нижнем ярусе лесном

Под листьями, что сверху вниз летели.

Привычным и удобным для неё был дом.

Их много там. Они всё время ели.

А кто они? Лохматых гусениц народ,

Средь них Она себя считала главной:

Жевал без устали трудолюбивый рот,

В упитанности не было ей равных.

Не прекращая грызть очередной листок,

Подругам героиня объявила:

– Мне Дух лесной… хрум-хрум…

хотел открыть… чмок-чмок…

Какой ещё я обладаю силой.

– Но где же ты… чвак-чвак…

тот Дух лесной найдёшь?

Ей задали вопрос, жевать не прекращая.

– Он сам меня найдёт… хрум-хрум… эх, молодёжь…

Ведь я же гусеница не простая!

Давным-давно жую… хрум-хрум… порядки чту,

Обычаи поддерживаю строго!

Не надо мне… хрум-хрум… ползти на высоту,

Чтоб там самой искать лесного бога.

И вот Она одна. Наевшись, уползли

Подружки спать.

– Эй, Дух лесной, и где ты?

Чуть слышен этот писк с поверхности земли,

Но дух пришёл.

– Я здесь! – звучит ответом.

– Тебя не вижу так. Сюда, ко мне нагнись,

Нельзя мне прекращать… чвак-чвак… процесса!

– А может ты наверх? Хоть раз приподнимись,

Раздвинь из листьев и травы завесу.

– Я дома, ты мой гость, и должен угождать.

Хотя, твоё лицо… чвак-чвак… зачем мне?

Намеревался ты о силе рассказать,

Какое у меня предназначенье?

С улыбкой лёгкой наклонился Дух лесной:

Лист грызла героиня с увлеченьем

И не смотрела вверх, ведь кругозор такой

Дарован гусеницам всем с рожденья.

Они должны искать, что можно быстро сгрызть,

Смотреть под ноги, а не вверх куда-то.

– Открою я секрет – подняться сможешь ввысь

И там порхать с восхода до заката,

Играя в солнечных лучах…

– Да ты чудак,

Под солнцем у меня засохнет тело!

И я всегда… хрум-хрум… предпочитаю мрак.

– Но станешь ты другой, и в этом дело!

Ты будешь, как цветок под солнцем расцветать,

Изменится вся жизнь и все порядки.

Не ползать по земле, а в воздухе порхать,

Не листья грызть с травой, нектар пить сладкий!

– Летающая я? Какая ерунда,