Одиночное плавание к острову Крым - Наталья Труш

Легко добралась до центра полуострова, который вполне бы мог стать островом Крым, «незалэжним та самостийным». Всего-то и надо было, чтоб вышли человек десять с лопатами да покидали бы пару-тройку часиков твердь земную, что на северо-западе полуострова. Работы меньше, чем на Беломорканале, а география уже совсем другая.

Да, так вот: в центре полуострова на сельском рынке, что тянулся вдоль всей трассы, она закупила крымских фруктов и овощей. Выбирала тщательно, на свой вкус, не слушая продавцов. Они-то готовы были все сбагрить – не сезон чай. Купила крымские яблоки «кандиль синап», поспевающие осенью: своеобразной вытянутой формы, яркие, на одну половину красные, на другую – зеленые, красивые, как игрушки.

Долго выбирала груши. Один дядька чуть не даром хотел ведро всучить деревянных темно-зеленых плодов. Марина не знала, как от него отвязаться. Он вырезал кривым ножом дольку и уговаривал снять пробу:

– Попробуй, красавица! Чистый мед груша!

– Каменная твоя груша! – отговаривалась покупательница.

– Так это ж хорошо! Одну возьмешь и до самой Москвы грызть будешь!

А помидоры купила у какого-то доброго алкаша. Целую корзину длинных мясистых розового цвета томатов, потрескавшихся возле попки. Из-за этих трещинок помидоры были страшненькими, неказистыми, как и продавец, у которого в столь ранний час сильно тряслись конечности. Но вкус этих особенных крымских помидоров Марина хорошо знала и не променяла бы их, с треснутыми попками, на более красивые.

– Забирай с корзиной! – торопил Марину продавец, воровато оглядываясь по сторонам.

– Дядя, ты, случаем, не украл эти помидоры?

– Честно? Украл! У жинки! Она у меня дюже вредная. А помидоры рóстит самые вкусные! Сорт – «салатный»! Будешь кушать и меня вспоминать!

– Ну-ну, только тебя-то мне и не хватает вспоминать! – смеялась Марина, отсчитывая деньги.

– А чо?! Я-то парень еще о-го-го! Это когда не пьяный. А по пьянке, милая, любой из нас – полный дурак. Хоть бы и профессор или ученый какой!

Когда Марина выворачивала со стоянки, из-за навеса к лотку торговца помидорами приковыляла тетка. Грудь колесом, будто под блузкой спрятана пара дынь сорта «колхозница», да и сзади, под юбкой, – пара десятикилограммовых арбузов. Что она говорила своему не совсем трезвому чоловику, Марина не слышала, а вот как засветила ему в ухо, видела. Мужик рванул от нее рысью.

– Да-а-а-а-а... Дорого помидорчики местным мужичкам обходятся! – Марина вдавила педаль газа, и Мотька шустро полетел по трассе.

Рынок немного отвлек Марину от ее мыслей, а стоило ей настроиться на дорогу, как все вернулось на круги своя. Она думала о том, что случилось, об Андрее. Ну не получалось у нее называть его Пал Палычем! Наверное, не очень хорошо вышло, что она вот так сорвалась, даже не попрощавшись. Но ведь и он, зная, что она собирается уезжать, не сказал ей «до свидания».

А он просто не поверил в то, что она уедет. Ему казалось, что в ее глазах он прочитал то, что читал тогда, почти четверть века назад.

«Сколько?! Четверть века?! Какой кошмар! Двадцать три года – это хоть и много, но все же это не «четверть века»! Хотя, по сути, одно и то же». Так вот, ему показалось, что перед ним все та же девочка Марина, с ее восторженным восприятием мира, влюбленная в него по уши. После разговора с ней он уехал по делам. А потом заскочил в ювелирный и долго выбирал для нее кольцо.

Турбаза встретила его закрытыми на засов воротами.

– Иду-иду! – прокричал сторож. Он спустился с крыльца своей крошечной будки, открыл ворота и впустил хозяина.

Андрей издалека увидел, что на стоянке нет маленького бронзового «матиза» с божьими коровками на бортах, и все понял.

Он взял ключ от домика, в котором жила Марина, открыл его, окинул взглядом номер. Ни записки, ни росчерка губной помадой по зеркалу. Ничего!

Он сел на крыльце, прямо на ступеньках. Свет из домика обозначил его четкую тень на дорожке, а скоро и луна выкатилась из-за горы, большая и желтая, с нарисованными на ней лунными морями и кратерами спящих вулканов, и ему хотелось выть на эту луну, распугивая людей и животных, и царапать когтями деревянный настил крыльца.

Нет, все-таки Украина – это особенная страна, загадочная. Если не так, то чем тогда можно объяснить, что навигатор в машине у Марины опять отказал! И вместо прямой, как стрела, трассы Е-105 ее унесло в сторону, куда-то в северо-западном направлении. Дорога была хорошая, ровная, как будто совсем новая. И почти совсем пустынная. Лишь изредка навстречу ей проносились машины, ослепляя ее мощными фарами, да порой кто-то догонял, перегонял и отрывался от маленького Мотьки.

Указатели не позволяли сомневаться в том, что дорога эта приведет в Харьков. «На Харькiв»! Вот только на карте этой дороги не было почему-то, как не видел ее и навигатор. И еще. Она ехала краем какого-то жуткого обрыва, который тянулся справа. Марина видела только кроны деревьев, которые торчали из-за низкого ограждения. Видимо, глубокий овраг. Обрыв никак не кончался! Наверное, днем в нем не было ничего страшного. А ночью...

И еще ко всему пошел дождь! Ливень буквально заливал машину, и дорога, что была чуть в гору, мгновенно превратилась в реку, и Мотьке пришлось плыть против течения. В какой-то момент Марине стало так страшно, что она даже разревелась, остановилась, включив аварийку, и, размазывая слезы, немножко порыдала в голос. Никто не слышал, как она просила попеременно то Боженьку, то мамочку не губить ее, потому что умирать совсем не хочется, потому что Гошка «еще совсем дурачок и ему нянька ой как нужна», и вообще это не дело – погибнуть на этой пустынной дороге, ведущей «на Харькiв», но не обозначенной на карте.

Марина вылезла из машины. Дождь был холодным, совсем не южным. Ветер драл кроны деревьев, которые росли где-то внизу, в овраге. Марина заглянула за ограждение, но совсем ничего не увидела. Там было темно, как у... Просто темно! Ни огонька! Только деревья, росшие из самой темноты, шумели и мотались от ветра.

Марина мгновенно промокла, нырнула в машину. Отмотав от рулона большой кусок бумажного полотенца, она тщательно вытерла лицо от слез и воды, промокнула волосы. Затем завела двигатель и, перекрестившись, двинулась вперед черепашьим шагом.

Город наконец показался вдалеке, и, остановившись на автозаправке, Марина поинтересовалась у водителя микроавтобуса с московскими номерами:

– Вы не знаете, что это за трасса? Навигатор не мог ее найти...

– Да у нас то же самое! Как партизаны пробирались! – весело ответил ей водила.

– Но это Харьков?!

– Харьков!

Харьков оказался изрядно перерытым, но самое страшное в нем было – трамвайные пути. Похоже, что партизаны в этом городе вели рельсовую войну! «В результате упорных и продолжительных боев были выведены из строя все рельсовые переправы, чтобы враг не прошел! Победа будет за нами!»