Ведьма для генерала (СИ) - Снежина Лара

Остановилась я, вынырнув из мутного омута мыслей, только когда меня тронули за локоть. Невольно вздрогнула, подняла глаза. Передо мной маячило всё ещё бледное от ночных происшествий лицо генерала Ирнара.

— Добрый день, госпожа ворожея, — он старался сохранять хотя бы тень непринуждённости, и я не собиралась ему мешать. — Не хотел бы тревожить вас по пустякам, но я пытаюсь отыскать генерала Эревина, и никак не могу найти никого, кто знал бы о его местоположении.

Северянин и не подумал посвящать блондина в тайны своего расследования, и я уж точно не буду делать это за него.

— Думаю, вы можете справиться о нём в гостином доме.

— Что я и намеревался сделать, но его отряд… там остались только дежурные. И они ничего вразумительного мне не сообщили. Остальные солдаты, насколько мне известно, разбрелись по городу — помогать.

Только вы, генерал, слоняетесь без дела, верно?

Но в слух я этого не сказала. Только пожала плечами.

— Очевидно, у него какие-то очень важные дела. Особенно если учесть произошедшее накануне.

Не в том я была состоянии, чтобы продолжать пустые беседы, и уже собиралась с ним распрощаться, сославшись на важные дела, когда почувствовала хватку на своём предплечье — цепкие пальцы впились в кожу, всё ещё слишком чувствительную из-за не успевших сойти синяков.

Мои брови сами собой поползли наверх:

— Генерал?..

Он продолжал смотреть на меня с благожелательностью, которая никак не вязалась с его мёртвой хваткой, и это создавало жуткий контраст, от которого внутри у меня невольно похолодело.

— Госпожа ворожея, я бы не хотел казаться назойливым, но… но поймите. Я прибыл в этот город помогать, облегчить задачу и вам, и генералу Эревину. Но все вокруг относятся к моим благим намерениям так, будто я недостоин даже шанса на то, чтобы попытаться выполнить свою миссию. Я нахожу это… прискорбным. Мы ведь с вами на одной стороне.

Я опустила взгляд с его бледных, будто выцветших глаз на сжимавшие мою руку пальцы.

— Если мы на одной стороне, сейчас вы делаете всё, чтобы я в этом засомневалась.

Он позволил себе паузу, прежде чем хватка ослабла и я высвободила руку, отступив от него на шаг. Тонкие губы блондина плаксиво скривились. Он ухватился за свисавшую с поясной цепочки печать и принялся её потирать, будто только это и могло сейчас его успокоить.

— Ах, ради всего святого, госпожа ворожея, не принимайте это на свой счёт. Я забылся. Всего лишь не хотел, чтобы и вы оставили меня без ответа. После вчерашней ночи я, как и все, сам не свой…

Он продолжал опутывать меня затейливой паутиной извинений, но в какой-то момент его слова слились в однотонный гул — и вовсе не потому, что я перестала вслушиваться в то, что он говорит. Что-то происходило.

Что-то… страшное и непонятное. Что-то такое, отчего внутри у меня разверзалась кошмарная пустота.

И сейчас. Вот сейчас, сейчас я пойму, что я только что ощутила, но…

— …госпожа?

И меня будто выдернули на поверхность из-подо льда. Я едва сдержалась от того, чтобы не глотнуть воздуха, хоть и не задыхалась.

Что это, бесы меня задери, только что было?..

Ирнар всматривался в меня со смесью лёгкого недоумения и обеспокоенности.

— Вы словно… застыли. Если я так вас напугал своим непростительным поведением, приношу свои искренние извинения. Готов понести любое наказание за содеянное. Вокруг чёрт знает что творится, всё вверх дном, и я позволил себе…

— Прошу вас, — мне просто хотелось, чтобы он наконец замолчал, — не беспокойтесь об этом. Нам всем сейчас нелегко, и я принимаю ваши извинения. Желаю вам найти генерала Эревина и отыскать с ним общий язык. Уверена, это не так сложно, как вам кажется. Особенно если мы все и впрямь на одной стороне.

Не знаю, что заставило меня произнести последнюю фразу, но гадать об этом я не собиралась. Вот теперь ничего не хотелось так сильно, как оказаться в доме на холме и на время закрыться от всего, побыть хоть ненадолго в тишине, унять кровоточившее сердце, просто перевести дух.

Я оставила генерала Ирнара наедине с его заботами, только бы поскорее оказаться под крылом у Няньки. Одна она и могла мне сейчас помочь. Да хоть просто чаем травяным напоить, рассказать мне, что творится в городе и нужна ли там сейчас наша помощь.

В дом входить не пришлось — Нянька встретила меня у крылечка. Растрёпанная и будто в одночасье постаревшая на несколько лет.

Я невольно замедлила шаг. Сердце заколотилось о рёбра.

— Няня?.. Няня, что…

— Ох, дитятко, — всхлипнула Нянька и прижала руки к лицу. — Ох, моё дитятко…

Глава 48

После ухода Велены в мальчишке будто что-то надломилось. Прежде он почти наверняка стал бы язвить и огрызаться, провоцировать Ареса на жестокость — сделал бы всё, чтобы заглушить внутреннюю боль ранами на собственной шкуре.

Но Велена всего несколькими фразами раздавила в нём всякую волю к сопротивлению. И Волчонок, исковеркавший из-за своей неразделённой любви свои душу и тело, едва не задравший своего генерала, учинивший бойню в Тахтаре — сдался.

И то, к чему Арес готовился как к неизбежному, тяжкому долгу, превратилось в сеанс продолжительной исповеди. Из которой он вынес, пожалуй, куда больше, чем мог ожидать.

Волчонок смотрел в пустоту и рассказывал, как отыскал давным-давно притаившегося в Соловьиной Башне алхимика, как рассказы Велены об особой книге помогли ему сообразить, что за сокровища много лет назад они вытащили из этой же самой Башни — записи, над которыми трудился предок нынешнего умельца.

— Мехлер сказал, без знаний прадеда у него ничего не выходит — подопытные мрут, как мухи. Только, говорит, зря силы и жизни перевожу. Вот, говорит, раздобыть бы украденное.

— И ты украл во второй раз, — кивнул Арес, прислонившись бедром к столу и сложив на груди руки.

Волчонок пожал плечами, сморщился.

— Возвращаться я не собирался. Думал, попривыкну к новым силам и уж тогда решу. Но пока бродил по чаще, ваши голоса услышал. Понял, что вы с нею на руины отправились. В голове зашумело, и я опомниться не успел, как уже рыскал поблизости, а потом…

— А потом мы друг друга едва не убили.

— Я ничего не соображал. Пока ты в меня нож не всадил. Наружу уже человеком выбрался, едва ноги унёс. Ну а когда сообразил, что стряслось, когда вести из города услышал, что ты едва не при смерти…

Он запнулся, снова пожал плечами.

— То есть собирался-таки идти до конца?

— Никуда я не собирался, — вяло огрызнулся Волчонок. — Но когда обращался, тело само в Тахтар тянуло. К дому, к… к ней… тебе ли не знать?

Он в кои-то веки поднял глаза на Ареса — в них ещё полыхали отзвуки былой ярости. Он встретил этот взгляд со спокойствием, каким вряд ли мог похвастаться на самом деле. Книги стащил Волчонок, но вот настоящим вором себя чувствовал почему-то он.

— Что я могу знать о жизни в волчьей шкуре?

Мальчишка поморщился, будто он только что влепил ему оплеуху, но губы кривились в горькой ухмылке.

— Без толку это, гарнэ.

— Что?

— Отрицать очевидное. Но дело твоё. Может, тебе так и легче. Мне, вот, ни к чему. Она для меня… всё. А я для неё теперь хуже пустого места. Уж лучше бы ненавидела.

— Не сможет она долго тебя ненавидеть. Время пройдёт — простит.

— А ты ей, гарнэ, скажи, что это я её родню под подозрения подвёл — и уж тогда точно не простит.

Арес даже выпрямился, оттолкнулся от стола, подошёл ближе.

— Ты о чём это?

Волчонок вдохнул так глубоко, что верёвки на груди впились в кожу.

— Хотел раньше покаяться, да не успел. А, может, струсил. Вражда у нас с ними давняя. Они меня не переносят за то, что я от неё никак отлепиться не могу. А я их ненавижу за то, что это из-за них она и пошла на холм. Из-за них же и стала Невестой.

— Говори, что натворил. Говори. Легче станет.

— Настой их испортил. Вот что.

Твою-то ж…

Арес покачал головой.

— Тебе повезло, что она ушла раньше, чем ты успел сознаться. Услышь она это, спалила бы чёртов сарай и нас с ним заодно.