Радужные Мосты - Максим Субботин

Обращенная протянула к нему дрожащие руки, попыталась добраться до лица. Алхимик лишь немного отклонился в сторону и его пальцы в ответном жесте сомкнулись на тонкой шее. Еще совсем недавно, вися в живых путах на колонне, он мог лишь мечтать об этом. Вивьен всегда старался не причинять лишней боли и страданий своим противникам. Быстрый удар верной цепи или доброе проверенное зелье позволяли отправлять на Судилище богов без лишнего шума. Но теперь, впервые на своей памяти, он изменил этим принципам. Ему хотелось, чтобы бесовка корчилась в предсмертной агонии, чтобы сполна прочувствовала все оттенки боли, растворилась в ней, сама стала сосредоточением боли.

Бестия захрипела, попыталась высвободиться. Длинные ногти, больше похожие на птичьи коготки, вцепились в ладони Вивьена, оставляя на них глубокие рваные полосы. Брызнула кровь.

— Отправляйся в преисподнюю! — во весь голос кричал алхимик. Голос его срывался. — Сдохни, сдохни…

И тут его сознание помутилось. Череп сдавило так, как бывает на большой глубине. В глазах появились черные мушки. А потом одним стремительным комом налетел поток разрозненных образов. Они мелькали и кружились подобно осенней листве, поднятой над землей сильным ветром. Вивьен чувствовал, что и без того переполненная голова набухает, словно чудовищно огромный нарыв, готовый в любое мгновение лопнуть. Мир разлетелся мириадами искр, каждая из которых несла в себе толику чьего-то сознания.

Воин не знал — продолжает ли он все еще душить Обращенную или же сам лежит при смерти. Собственного тела он не чувствовал. На этот раз не было той пронизывающей, вытягивающей силы боли. Его крик затерялся в безбрежном океане чуждой речи и певучих голосов.

А потом все исчезло. Мир в одночасье вновь вернулся в прежнее состояние.

Вивьен с трудом расцепил скрюченные пальцы, сведенные судорогой. Костлявое тело Обращенной пошатнулось и рухнуло на пол. Он это все-таки сделал — чудовище в человеческом облике было повержено. На этот раз окончательно. Вот только радости алхимик не испытывал. Да, он сумел одержать верх и выжить. Но приз оказался слишком щедрым…

Алхимик не спешил подниматься, да он бы и не смог сейчас. Все тело дрожало, словно в ознобе. Он уронил руки на колени и закрыл глаза. Перед внутренним взором разыгрывалась трагедия — всего один небольшой эпизод бесконечно длинной войны.

Девушка стояла и смотрела на небо. Ее острый взгляд выискивал падающие огоньки. Бабушка всегда говорила, что если загадать желание, пока падает слеза господня — оно обязательно сбудется. Очень хотелось верить в эти слова. Пусть и утверждал однажды проезжавший деревню маг, что на самом деле это падают прилетающие издалека огромные осколки камней. Но разве могут камни так ярко светиться? Да и откуда им прилетать? Горы-то внизу стоят. Глупости, одним словом. Наверняка хотел показаться большим мудрецом. Но девушка не поверила тогда его россказням и, состроив презрительную мину, гордо удалилась.

А желание было, и еще какое — очень хотелось поехать в большой город. Прожить всю жизнь в лесной деревне — это ли не ужасно? Не видеть высоких каменных зданий, не носить красивой дорогой одежды, не вкушать изысканных блюд. Все это было очень грустно.

— Так и мхом зеленым порасти можно, — говорила себе девушка и вновь всматривалась в испещренное звездами небо в ожидании заветного огонька.

Внезапно со стороны леса послышалось негромкое пение. Слов разобрать было нельзя, но мотив завораживал. Волшебные звуки наполняли ночную прохладу таинственностью. Вмиг растаявшая девушка заулыбалась и, забыв обо всем на свете, устремилась к лесу. Ей хотелось танцевать и кружиться. В голове мелькнула мысль, что стоило бы позвать подруг. Нечего им — соням, спать в такую волшебную ночь. Но так не терпелось поближе услышать сладкоголосых певцов, что больше и думать ни о чем не было сил.

Она бежала — легкая, гибкая. Мечтательная улыбка не сходила с раскрасневшегося лица. В окрестных деревнях уже давно поговорили, что в лесу часто пропадают люди. Необъяснимо часто. Но девушка совершенно не помнила о предосторожностях. Ее будто околдовали, но при этом от внезапно нахлынувшего счастья она чувствовала себя на райских облаках.

На самой лесной кромке ее встретил взявшийся ниоткуда плотный туман — белый, как молоко. Он окружил гостью и скрыл от мира. Девушка остановилась и с удивлением осмотрелась. С глаз спала сладкая пелена. Волшебное пение, легкость во всем теле — все это она помнила, но уже очень смутно. Словно чувства отдалились на многие-многие годы.

По спине пробежал холодок. На глаза навернулись непрошеные слезы. Девушка с малых лет ходила с взрослыми в ближайшие леса и знала в них каждую тропку, тем более у самого дома. Но сейчас она терялась, куда идти. Казалось, что туман становится все плотнее, сжимается непреодолимым кольцом. И действительно — теперь каждый шаг давался с огромным трудом, стало тяжело дышать. Девушка обняла себя за плечи и пронзительно закричала. Звуки потонули в вязкой белесой вате и не вырвались за пределы леса.

Никто в деревне и подумать не мог, что совсем рядом от ужаса бешено бьется одно сердечко, а его хозяйка закрывает глаза и медленно погружается в холодное беспамятство. Все родные давно мирно спали. Беглянка тайком выбралась из дома и пробралась за околицу. Она так делала уже не в первый раз. И всегда все оборачивалось удачно. Что может быть плохого в том, чтобы тихо посидеть, помечтать?..

Как самое большое в мире сокровище, ее доставили в земли Радужных Мостов. К тому времени девушка уже пришла в себя, хотя все равно не могла двигаться. Она плыла над землей в густом тумане, который превратился в облако, а рядом то и дело мелькали неясные маленькие тени. Они кружились, то пропадая, то вновь появляясь. Волшебство превращалось в кошмар. Все страшилки, предупреждения и наставления, самые безумные слухи — всё это одновременно всплыло в сознании девушки, норовя свести с ума. Паника нахлынула жестоким пронизывающим до костей вихрем. Он срывал последние теплые воспоминания и уносил их прочь, оставляя взамен лишь липкий страх и отчаяние.

Не за что было больше цепляться. Не стало привычных ориентиров. Мир превратился в белесое размытое пятно и теперь растекался перед ее взором, чтобы больше никогда не обрести прежнюю четкость.

Она долго плыла по какой-то спиральной лестнице, опускаясь все ниже и ниже в бесконечном каменном мешке. За спиной слышались тяжелые шаркающие шаги и иногда голоса — низкие, рокочущие. Было очень холодно, тело сотрясала дрожь, но девушка оставалась лишь безучастным сторонним наблюдателем, находясь в заточении собственной плоти. Разум — живой и напуганный, кричал, что было сил, но с губ не срывалось ни малейшего шепота.