Самая черная птица - Джоэл Роуз

— Мы все знали ее, главный констебль. Мэри была очаровательной девушкой. Все в ужасе от этой потери.

Сыщик молчал, не желая нарушать создавшейся печальной атмосферы.

— Вы не знаете, была ли между Мэри Роджерс и Эдгаром По любовная интрижка?

Патнэм ответил без колебаний:

— Я слышал что-то на этот счет… Стараюсь не придавать особого значения подобным слухам.

— Джеймс Харпер сказал мне, что вы собираетесь опубликовать собрание рассказов мистера По.

— Верно.

— Он говорил, что изначально там было шестьдесят шесть произведений, но в конце концов их осталось тринадцать.

— Мы договорились на двенадцати.

— Ясно. А повесть, которую мы с вами обсуждали, «Тайна Мари Роже», войдет в этот том?

— Да.

— Могу ли я попросить у вас экземпляр с текстом этой повести?

Издатель заверил его, что даже если не найдется переплетенной книги, по крайней мере есть отдельные страницы. Он нажал на кнопку звонка, вызывая служащего, и велел молодому человеку поискать экземпляр гранок.

Пока они ждали, Хейс продолжил свои расспросы. Он поинтересовался, есть ли какая-либо ощутимая разница между текстом, напечатанным в «Сноудэнс», и текущей версией. Патнэм нахмурился и спросил, откуда главный констебль слышал об этом. Хейс признался, что от мэра, Джеймса Харпера.

После коротких размышлений Джордж Палмер ответил: насколько ему известно, между двумя редакциями существует семнадцать заметных различий. Кроме того, в текущий вариант предполагалось добавить сноски.

— Публика забыла о деле Мэри Роджерс, — пояснил издатель, — и нам показалось, что читателю нужно о нем напомнить.

Констебль попросил перечислить, какие именно изменения были внесены.

— Не могу сказать точно. С мистером По непосредственно работали служащие, в мои обязанности это не входит.

Однако Патнэм предположил, что эта правка была сделана лишь для того, чтобы автор мог предстать перед читателями в более выгодном свете, как проницательный толкователь обстоятельств, связанных с убийством.

— Мне кажется, в повести мистера По, которой он так гордится, автор в основном занимается мелочами. Он в подробностях описывает внешний вид утопленницы, рассуждает об эластичных подвязках; о том, носят ли преступники носовые платки; о времени роста травы, а также о форме разрывов, оставляемых шипами на тканях. Должен сказать, я не слишком впечатлен его проницательностью. Логика, ключевой момент метода, используемого этим джентльменом, вполне возможно, приносит свои плоды, но мое кредо — интуиция, сэр. Мистер Патнэм, подумайте хорошенько, прежде чем ответить, — проговорил Хейс. — Как вы считаете, писатель каким-либо образом причастен к смерти Мэри Роджерс?

Издатель раскрыл рот.

— Господи, нет! — тотчас же воскликнул он. — Разве вы думаете иначе? Или Харпер? Смерть бедной девушки — это трагедия, а не преступление. Что же касается причастности мистера По… О какого рода причастности может идти речь?

— Я вас спрашиваю об этом.

Патнэм издал горлом какой-то глухой звук и несколько секунд размышлял, прежде чем ответить.

— Эдгар в последнее время пользуется особым вниманием публики. И, уверяю вас, не всегда в хорошем смысле. Все очень любили Мэри Роджерс. Поэт вызывал негодование, потому что они какое-то время были близки. Но эти отношения не продлились долго. Насколько мне известно, они расстались. Вы, конечно, знаете, что недавно Эд снова приехал в Нью-Йорк? За этим человеком закрепилась прочная репутация бедовой головы, можете мне поверить. Его боятся как критика более, чем кого-либо другого, ведь он нападает на всех и каждого. Многие враги считают, что эта горячность является следствием зависти и уязвленного самолюбия. Я склонен с этим согласиться. Создается впечатление, что мистер По способен говорить о людях хорошее, только когда ему что-то от них нужно: деньги, работа, благожелательный отзыв… Со мной он ведет себя так же. Никто не станет отрицать, что этот человек — законченный карьерист. К сожалению, его интересует только он сам. Но, главный констебль, если вы спрашиваете, считаю ли я его убийцей, то мой ответ — нет!

Глава 50

В табачной лавке

В молодости Хейс по ночам пешком патрулировал улицы. Издательство «Уайли энд Патнэм» располагалось на пересечении Бродвея и Седар-стрит, в пяти кварталах от Сити-Холл-парка. Простившись с его хозяином, сыщик решил пройтись до «Томбс» пешком, дабы потренировать легкие и проветрить мысли.

Рабочий день близился к концу. Молодые служащие и джентльмены постарше наводнили улицы, смешиваясь там с носильщиками, подметальщиками, продавцами пирогов, разносчиками угля, шарманщиками, торговцами зонтиками, сочинителями баллад, усталыми ремесленниками и измученными рабочими всевозможных специальностей. Темнело, над городом зажглись газовые фонари. Главный констебль шел своей дорогой, стараясь избегать толпы, и вдруг остановился перед табачной лавкой, где когда-то работала несчастная Мэри Роджерс.

Войдя внутрь, Хейс весьма удивился. Он не видел Джона Андерсона несколько месяцев. Владелец лавки, человек относительно молодой, заметно постарел, и возраст совсем не красил его.

Хозяин за стойкой, сильно сгорбившись, перекладывал ароматные листья из одной баночки в другую. Увидев детектива, он тотчас же выпрямился, но гость знаком попросил его продолжать свое занятие и несколько минут молча разглядывал табачника, пока тот работал. Когда лавочник освободился, джентльмены обменялись любезностями и сыщик начал разговор:

— Мистер Андерсон, знакомы ли вы с Эдгаром Алланом По, джентльменом, который, насколько мне известно, на протяжении многих лет являлся завсегдатаем вашего заведения?

— Он время от времени заглядывает ко мне, когда приезжает в Нью-Йорк. Раньше это случалось чаще, однако, скажем прямо, деньги у поэта водятся редко. Порой кто-нибудь из посетителей, пожалев беднягу, покупает ему немного табака для трубки, и Эдгар сидит с остальными, ведя возвышенные беседы о литературе. Иногда пьет подогретый сидр или портвейн.

— Не знаете ли вы, мистер По сейчас в городе?

— Если и так, мне об этом неизвестно, — произнес Андерсон.

— А если в городе, то не подскажете ли, где его найти?

— Нет, вряд ли.

— Понятно, — проговорил Хейс. — Как вам кажется, мистер По ладит с другими джентльменами?

Хозяин пожал плечами:

— С кем-то — да. С кем-то — нет. Как любой другой человек.

— С кем же он не ладит?

— Точно не могу сказать.

— Ясно. А в каких отношениях состоял мистер Эдгар с покойной мисс Роджерс?

Глаза Андерсона сузились.

— Как и все. Все были влюблены в Мэри, — ответил он коротко.

— Мистер По ухаживал за девушкой, вы не замечали?

Хозяин покраснел и ответил не сразу. Это выглядело так, будто он проглотил порцию своего собственного табака «Утешение». Потом, с некоторым колебанием, лавочник признал, что иногда ему казалось, будто они близки, но ничего конкретного он припомнить не может. В заключение он сказал, что не удивился бы, если бы это оказалось правдой.

— Что именно?

— Что у них были интимные отношения. Все пытались приударить за Мэри. По правде говоря, эта литературная братия — народ весьма непривлекательный. Такая красивая девушка. Такой неприятный, поглощенный самим собой человек. — Андерсон надолго закашлялся: хрипло, резко, пронзительно. — Жаль, — наконец выдавил он.

Хейс заметил, что на глазах хозяина выступили слезы — то ли из-за сильного приступа кашля, то ли от упоминания имени его дорогой Мэри.

Как обычно, в дальней части лавки сидела компания джентльменов, закусывая подогретый сидр острым желтым сыром. В какой-то момент оттуда выплыла внушительная фигура Джеймса Гордона Беннетта.

— Стало быть, вы снова занялись убийством мисс Роджерс, главный констебль, — проговорил издатель, не удосужившись даже поздороваться.

— Увы, я никогда не прекращал работать над этим расследованием, сэр, — ответил детектив.

— Мне неловко признаваться, но я слышал, как в разговоре с мистером Андерсоном вы упомянули имя По. Тот ли это писатель? — На самом деле газетчик отлично знал, о ком идет речь. — Сэр, прошло столько лет… Вы, конечно же, не станете подозревать нашего поэта в какого-либо рода причастности к тому ужасному происшествию?

— Нет, не стану. — Хейс передразнил слащавую улыбку Беннетта. — Я просто задаю вопросы. Вы что-то хотите мне сообщить, сэр?

— Могу ли я сообщить вам что-либо, чего вы уже не знаете, главный констебль? Дайте-ка подумать. Разумеется, вам известно о трех последних опусах мистера По, заставивших заговорить нашу острую на язык литературную братию. Первый называется «Ты еси муж, сотворивший сие!». Второй — «Длинный ларь». В обоих произведениях, как вам наверняка известно, в весьма извращенном свете обыгрывается самоубийство Джона Кольта.