Пуля нашла героя (География одиночного выстрела - 3) - Андрей Курков

Пытался он сам наладить общий язык с глухонемыми. Медведев вручил ему для этой цели сильный ручной фонарик на батарейках - это для того, чтобы привлечь внимание нужного тебе рабочего. Идея была удивительно проста и работала отлично. Возник у Добрынина какой-то вопрос по поводу доводки, и, если все можно на жестах показать, - взял фонарик, посветил в глаза рабочему - и он уже на тебя смотрит, понимает, что ты ему что-то показать хочешь.

Капитан Медведев стал относиться к Добрынину по-приятельски. На чай стал приглашать, а потом как-то зазвал в комнатку радиостанции. Включил, нашел свой любимый иностранный голос - Добрынин уже сразу узнавал этот голос и, наверно, узнавал и язык, ничего, конечно, не понимая и названия этого языка не зная.

- Вот, - закончив крутить ручку настройки, сказал Медведев и оглянулся на народного контролера. - Вот, Павел Александрович, слышите?

Добрынин кивнул.

- Значит, так, - сказал Медведев. - Это вот Америка говорит, представляете? Десять тысяч километров отсюда! И слышно. Я ведь не так просто слушаю их...

Добрынин насторожился.

- Я ведь все понимаю, что они говорят. Я уже и язык их выучил. И вот теперь скажу вам, Павел Александрович, что вчера услышал. Дело в том, что они-то тоже метеоритами интересуются. Вчера они объявили, что все, кто какой-нибудь подозрительный камень найдет или метеорит настоящий, получат за это деньги, если принесут находку властям.

- Неужели они узнали об этом? - спросил Добрынин.

- Нет, о нас они ничего не знают. Но видно, что интерес у них к метеоритам есть и, должно быть, непростой интерес...

Поговорили они потом еще немного про Америку и пошли к Медведеву чай пить.

За чаем снова разговор возник, но уже не про далекую вражескую страну, а про близкую и родную.

- Прошлый четверг грохот слышали? - спрашивал капитан.

- Слышал, - отвечал народный контролер.

- Это с Высоты Ж. метеориты запускали. Там у нас пусковая. Опять неудачный запуск...

- Не летят? - спросил Добрынин.

- Как сказать, летят, но недалеко. И падают даже не на Польшу, на нашу страну падают...

- Так что ж они, может, и на людей падают, на дома? - спрашивал Добрынин.

- Да, и на людей, и на дома. Прогресс без жертв не бывает, - с явным сожалением отвечал Медведев. - Уже десять лет...

- Что десять лет?

- Десять лет, как пусковую изобрели, а мы метеориты никак довести не можем, - Медведев тяжело вздохнул. - Вот Ефимов там уже полковником стал, а я все еще капитан...

- Так, может, это саботаж? - произнес Добрынин, нахмурив седые брови. - Не может быть, чтобы за десять лет ничего не сделали!

Медведев пожал плечами.

- Я уже проверял, и не раз. Нет доказательств саботажа.

- А десять лет безуспешных запусков - не доказательство?

Капитан скривил губы и отрицательно мотнул головой.

- Лет пять назад это еще сошло бы за доказательство, а сейчас - нет.

"Вот почему Волчанов именно меня сюда послал, - подумал Добрынин. - Не зря своих посылать не хотел - видно, не доверяет им..."

- Завтра четверг, выходной. На охоту сходим? - заговорил Медведев.

- Можно, - ответил Добрынин. - Только у меня ружья нет, один револьвер.

- У меня есть два карабина.

За окном завывал ветер. Необычная сухая зима и без снега промораживала стены и окна зданий.

Добрынин и Медведев пили чай и посматривали на окошко, от которого просто веяло холодом.

- Товарищ капитан, - заговорил снова Добрынин. - Если это не секрет, скажите, что это за название - Высота Н.?

- Секрет это, но не очень большой. Много лет назад сюда приехал один майор, Никифоров его звали. Выбрал место, вообще-то выбрал два места здесь в горах, чтобы построить секретные испытательные площадки и завод. Ну вот и назвал нашу площадку - Высота Никифорова. Но, знаете, секретчики наши посмеялись и решили сократить название, чтобы звучало и выглядело оно по-военному - Высота Н. Те, кто знает, называют нашу площадку Никифоровкой.

- А высота Ж.?

- А это он в честь жены назвал...

- Высота Жены?

- Нет, ее Женей звали, Евгенией. Она тут недалеко умерла, внизу, в палаточном городке, когда еще площадок не было. При родах умерла. Мальчик их тоже умер потом, месяца через два. Простудился и умер. Врача не было здесь. Черт дернул этого Никифорова жену с собой брать... Видно, боялся, что застрянет здесь лет на пятьдесят, вот и взял ее беременную с собой, чтобы в Москве не оставлять. Ну и вот... Он потом, говорили, с ума сошел. Может, и живой еще, кто знает...

История майора Никифорова потрясла Добрынина, и он, не допив чай, замолчал, задумался. Вспомнил свою юность, годы, проведенные на Севере. Вспомнил и Маняшу с детьми. Может, и он мог бы их взять тогда с собой, взять их на Север. И тогда, может быть, все по-другому вышло бы, но как по-другому? "Нет, правильно я сделал, что не взял их, - подумал Добрынин. - Погибли бы они за так, без всякого смысла... Может быть, я их спас, не взяв с собой..." И тут, вынырнув из глубокой памяти, одна мысль как бы уличила Добрынина в фантазировании: "Нет, не мог ты их взять с собой, не разрешили тебе это сделать! И даже потом, после Севера, ты не поехал в Крошкино проведать их, боялся даже заикнуться товарищу Тверину об этом. Тебе хватало знать, что о них партия заботится..." Грустно стало народному контролеру.

- Пойду я уже спать, - он поднялся из-за стола. - Спасибо...

- Так что насчет охоты? Пойдем? - напомнил Медведев.

- Да. Пойдем.

- Ну я утром постучу тогда...

Перед тем как ложиться спать, пошел Добрынин в туалет. Набросил выданную Медведевым шинель и вышел из домика. Сильный ветер порывами набрасывался на площадку то с одной стороны, то с другой.

Добрынин дошел до деревянной будки, выдвинутой за край каменной "ступеньки". Зашел. Закрыл на крючок за собой дверь - хотя кто еще мог в такую погоду сюда прийти? - и как-то инстинктивно заглянул в лунку туалета.

Показалось ему вдруг, что увидел он там внизу, глубоко в пропасти, какой-то огонек.

"Может быть, костер?" - подумал Добрынин и присел на корточки над лункой.

Он смотрел, и уже глаза слезились из-за ветра, дувшего снизу.

И огонек этот то появлялся, то исчезал. А Добрынин все сидел над лункой и сидел, глядя вниз и вытирая бежавшие по щекам слезы. Смотрел на этот мелькающий огонек и думал о майоре Никифорове, о погибших и умерших друзьях, о трагическом и славном прошлом.

Глава 38

К майским праздникам количество писем и посылок на Подкремлевские луга резко возросло. Но письма эти в основном были поздравительного характера и в большинстве своем в ответах не нуждались.

Солдат Вася в дополнение к приносимой в судке пище стал радовать старика, Банова и Клару ранними парниковыми овощами. Банов и старик Эква-Пырись думали сначала, что солдат приносит им "весенние витамины" от собственной доброты, но в конце концов признался Вася, что делает это он по личному распоряжению коменданта Кремля в связи с эпидемией авитаминоза в Москве.