Танец на тлеющих углях - Инна Бачинская

– А тот, первый?

– Мой преподаватель, любимец студентов и студенток. Я иногда думала, что та выставка, я тебе рассказывала… Хорошо, что она провалилась! Это отсекло меня и от него, и от всяких глупых надежд на карьеру великой художницы.

– У мужа есть родственники?

– Только двоюродная сестра, живет в Чехии. Была на нашей свадьбе, и с тех пор я ее ни разу не видела. Открытки присылает на Новый год… – Она замолчала, задумалась, прижалась теснее. – Сашенька, что же нам делать? А если это убийца звонит? А если он меня шантажирует? Сначала пугает, а потом потребует деньги?

– Похоже на то, хотя…

– Что?

– Убийцы, как правило, не бывают шантажистами.

– Так что, их двое, по-твоему?

– Спи, – сказал Шибаев. – Уже пятый час. Мы все равно ни до чего не додумаемся.

– Ты же детектив, вот и додумайся!

– Додумаюсь, – пообещал Шибаев. – «Если успею…» – подумал про себя.

Она повозилась немного, устраиваясь поудобнее, вздохнула и уснула. А Шибаев лежал без сна, перебирая мысленно все, что знал об убийстве банкира Григорьева, поворачивал и рассматривал ситуацию со всех сторон, призывая на помощь интуицию, взвешивая «за» и «против», намечал планы контрнаступления. Ему попеременно казалось: то он владеет «темой» и предвидит последующий шаг врага, то он пешка в чьих-то руках и от него ровным счетом ничего не зависит.

Непонятны были ночные звонки – зачем? Или их действительно двое, как считает Ирина: один – убийца, другой – шантажист? Знают ли они друг о друге? Или это часть неясного ему плана, придуманного убийцей, и нет никакого шантажиста? Или Петя Воробьев шалит? А если все-таки есть шантажист, то… может ли он быть также и убийцей?

И главное – лже-Григорьев, которого необходимо выкурить из норы. Шибаев допускал, что этот человек мог быть убийцей, а если нет, то мог знать об убийстве. Временами ему приходило в голову, что, возможно, лже-Григорьев – одна линия сюжета, а убийство – другая, и они не связаны между собой, просто каким-то странным и диким образом пересеклись. Хотя, вряд ли… уж очень красивая выписывалась схема! Красивая, простая и ясная: лже-Григорьев, порнуха, убийство, звонок ему, Шибаеву, и вызов полиции. И схвати его менты на месте преступления – рассказывал бы он им свои сказки до скончания века! Кто бы ему поверил, бывшему паленому менту?

И порушилась эта схема лишь потому, что ему удалось сбежать. И тот растерялся. А шантаж при чем?

Многого он не знал и знать не мог – непонятна была ему логика убийцы, который втравил его, Шибаева, в эту грязную историю…

Глава 22

Партнер

У Петра Семеновича Воробьева оказался высокий, почти женский голос. На просьбу о встрече он сказал, что страшно занят, весь банк на нем, ни минуты свободной. Удивился, что секретарша пропустила звонок. Поинтересовался, чем обязан. Шибаев нарочито замялся и сказал, доверительно понизив голос, что ему не хотелось бы объясняться по телефону и он все расскажет при встрече. Дело касается последних событий…

В трубке наступило продолжительное молчание. Потом Воробьев спросил: вы из полиции? Хотя Шибаев в начале разговора представился, правда, расплывчато, сказав коротко – по делу Григорьева. Дурацкий вопрос для такого умного человека, как партнер Григорьева, – ведь ясно же, что не из полиции. Шибаев понял, что Воробьев тянет время, не зная, на что решиться. «Извините, – сказал он, – я спешу. Или мы встречаемся, или…» Он не закончил фразу. Идиотизм – звонить, просить о встрече, а потом заявлять, что спешишь! Ему приходилось идти напролом. В данной ситуации было что-то иррациональное, Шибаев чуял это нутром, но объяснить, в чем дело, не мог. Здесь все было не так… А с другой стороны, он действительно спешил. «Ладно, – решился Воробьев, – через час в баре «Тутси», знаете?»

Через час! Воробьеву, видимо, не терпелось узнать, кому он понадобился и зачем. Это вполне могло оказаться обыкновенным любопытством и желанием держать руку на пульсе событий, равно как и нечистой совестью. Он ничем не рисковал – днем, в людном месте. Возможно, придет не один – на всякий случай захватит свидетеля…

Воробьев пришел пешком и один. Шибаев, сидевший у окна, никого не заметил. Он вошел в бар, остановился у стойки. Обвел внимательным взглядом зал, привыкая к полумраку. Безошибочно определил Шибаева среди нескольких посетителей-мужчин. Александр кивнул, и он направился к его столику, наклоняясь вбок при ходьбе. Шибаев видел его в церкви, это был тот самый человек, которого он узнал по описанию Ирины. Длинный, с дерганой походкой и маленькой детской головкой, покрытой жидким пухом. Он уселся против Шибаева и выжидательно уставился на него круглыми серыми глазами. Затарабанил длинными узловатыми пальцами по столу.

Шибаев молчал. Они, казалось, играли в гляделки, и Воробьев не выдержал первым:

– Вы хотели меня видеть… – произнес он знакомым уже Шибаеву тонким голосом. – Кто вы такой?

– Я представляю некое лицо… – выдал Александр заготовленную заранее фразу.

– Какое лицо? Кто вы?

– Я веду расследование по убийству Григорьева.

– Вы что, из полиции? – перебил он.

– Частным образом.

– Что значит частным образом? Какое лицо? Вы что, частный детектив?

– Я не уполномочен назвать имя этого человека, – сказал Шибаев и чертыхнулся – какой-то граф Монте-Кристо, честное слово!

– Чего вы от меня хотите? – Воробьев, похоже, нервничал – пальцы тарабанили по столу с бешеной скоростью. А может, у него такая неприятная привычка?..

– Я пытаюсь найти убийцу Григорьева и рассчитываю на вашу помощь, господин Воробьев.

– С какой стати? Я ничего не знаю! Я думал… – он осекся.

– Мне известно, что три года назад погиб при невыясненных обстоятельствах ваш партнер…

– Ну и что? – Воробьев вытаращил глаза, похоже, удивился. – Проводилось следствие, там все чисто. Меня вообще тогда в городе не было… – Последнее замечание оказалось лишним и просто глупым – его никто ни в чем не обвинял.

– Мне известно, что вы оба выкупили его долю у вдовы.

– Ну и что? – повторил Воробьев.

– Мне известно, что вы собираетесь выкупить также и долю у вдовы Григорьева…

– Секрет Полишинеля! – хмыкнул Воробьев. – Конечно, собираюсь. Но это не значит, что… Ничего не значит! Это бизнес.

Шибаев загадочно смотрел на него и молчал.

– Это Ира? – спросил вдруг Воробьев, подавшись вперед. – Это она вас натравила? Зачем? Я бы на ее месте вообще сидел тихо! Конечно, Ира!

– Вы были ее любовником?

Воробьев побагровел.

– Вы забываетесь! – прошипел он. – То, что я согласился встретиться с вами, не дает вам права оскорблять меня! – Он стал подниматься из кресла, но как-то неубедительно.