Эрановум - Яна Батчаева

– А он-то что здесь делает?

– Так вышло, – холодно отвечает Сандр.

– Я здесь провел куда больше времени, рыжая, и поверь мне, этот город не только у тебя в печенках сидит, – спокойно говорит Макс.

В его голосе отсутствует привычная враждебность и язвительность. Возможно, не все является таковым, как кажется нам на первый взгляд. Может на злость у некоторых есть свои причины, совсем не связанные с нами, блуждающие искры гнева, ищущие возможность выхода, пока не заполнили до краев того, кто тонет в собственном пламени. Так и Макс выплескивал на меня то, что в общем-то мало ко мне относилось. А теперь, когда он скинул груз со своих плеч и решился уйти из города, которому посвятил годы, но который не оправдал его ожиданий, в точности, как и случилось у Сандра, ему больше нет необходимости плеваться ядом. В любом случае, я надеюсь на это, раз уж он будет с нами.

Я закидываю рюкзак за плечи и плотно притягиваю лямки к груди. Наличие Z 20–32 в опасном путешествии тоже не станет лишним, поэтому беру его с собой, также, как это сделали Сандр, Макс и Марк. Последние секунды в стенах города… Последние приготовления… Я закрываю глаза, мысленно молюсь, чтобы все мы выбрались на поверхность целыми и невредимыми, вернулись домой, пусть даже дом уже давно стал другим. Сандр открывает массивную серебристую дверь и лица присутствующих тут же обдает холодным воздухом.

Восьмерка беглецов двинулась в путь. От переизбытка чувств, никто не может обмолвится и словом. Лисса шагая вслед за впереди идущим Сандром зябко разглядывает давно изученные мною виды угловатых каменных стен. Я не привыкла наблюдать ее молчаливую, слишком бледную, до чертиков напуганную. Даже рука Ника, крепко сжимающая маленькие пальцы, не помогает ей дышать ровно. Он и сам от напряжения не похож на себя. Марк отстает от них не больше чем на пару шагов. Ему-то не привыкать к извилистым маршрутам подземелья. Он постоянно оглядывается, дабы убедиться, что со мной, Таней и ее маленьким сыном все в порядке, но все же остается на своем месте в этой цепочке. Позади всех – Макс.

– Спасибо, что не оставила нас. Я не зря сделала ставку на тебя, – говорит Таня, поправляя, прислонившегося к плечу спящего мальчика.

– Ты чуть не убила меня, – сквозь зубы произношу я. – Завела в самую гущу пещерных псов и рассчитывала, что я выживу? На что ты надеялась?

– На то, что я не ошиблась и ты сильная, – отвечает Таня. Она горячо вздыхает. – Иначе, ты бы не увидела то, что должна. Все выходы из пещеры охраняют эти дьявольские выводки основателей. Они нарочно расселили их там.

– То есть, если мы планируем выбраться отсюда, то встречи с этими существами не избежать?

– Боюсь, что да. – Взгляд девушки устремился вперед. В нем мелькает некоторое обреченность. – Ева, обещай, что позаботишься о Данисе, если вдруг я не выберусь отсюда?

– Женщина, которая ради того, чтобы вытащить сына из западни убила человека, не может не выбраться.

Девушка на секунду останавливается, удивленно смотрит на меня и нервно сглатывает.

– Чем я себя выдала?

– Значок криво приделан, – хлопаю я по куртке в том месте, где располагается нашивка.

– Значок? – ошарашенно переспрашивает девушка.

За спиной послышалось укоризненное цоканье Макса. Обернувшись, я вижу, как он качает головой.

– А я предупреждал Сандра о вас обеих, – говорит он. – От женщин добра не жди.

Я хмыкаю: «можно подумать, мы все здесь по своей воле оказались».

По лицу Тани снова ручьями текут слезы, прямо как тогда, когда она стояла над телом Анны и оплакивала ее смерть. Не горечь потери, а мучения от сотворенного ею зла преследуют девушку. Еще одно доказательство того, что внешний образ, который подается окружающим не соответствует тому, что прячется за ним.

– Я не желала ей плохого, так уж вышло. Чтобы объяснить, пожалуй, лучше расскажу все с самого начала. Двадцать лет назад, основатели, как мы их привыкли называть, отобрали юношей и девушек для участия в проекте «Эрановум». Насколько я знаю, все из разных городов и должны были обладать хорошими физическими и умственными данными, чтобы город процветал. Каждому из них вручили якобы поощрительное приглашение за их достижения в учебе или спорте на открытие нового престижного университета. Я приехала по такому же приглашению своей младшей сестры, а сама она поехала в другой: раздумывала в какой поступить, вот я и вызвалась помочь, посмотреть этот. Приехала, как и все вы, а в итоге, университет оказался пустышкой, а под ним бункер. Они сами же разыграли террористический акт, подорвали здание, чтобы потом всем объявить, о трагедии во время открытия и о том, что все, кто был на празднике погибли. Я оказалась тут случайно и меня бы не оставили здесь, если бы не Данис. Когда Тамара узнала, что я беременна, то решила, что это отличная возможность запустить эксперимент в эксперименте – вырастить дитя подземного мира, контролируя скорость его взросления и развития с помощью новой формулы. Я же для них скорее помеха, хоть они и думают, что я почти ничего не знаю, а то, что знаю, легко контролируется нажатием на слабое место. Видишь ли, для родителей их дети всегда и сила, и слабость одновременно. Сила потому, что ради них мы горы готовы свернуть, а слабость, потому что будем подчиняться, страдать, да все, что угодно, чтобы защитить своих малышей. Пока я была необходима Данису, меня не трогали. Эта программа, к которой приобщали моего сына не просто так, а чтобы можно было меня удалить из проекта. Не думай, не за себя беспокоилась. Я боялась, что не успею избавить сына от судьбы подопытного зверька и дать ему нормальную человеческую жизнь. Поэтому я и подружилась с Анной, разжалобила ребенком. Я видела, как ее гнетет то, во что она ввязалась. Девушка все ходила давилась слезами и запивала свое состояние алкоголем. Тонецкий даже Дмитрия просил работать с ней, но как ты знаешь, это не принесло особого результата. От нее то, я и узнала большую часть о проекте: о том, для чего на самом деле нужна схистотега и как во время комы внедрили воспоминания, настолько реальные, что чувствовались вкусы и запахи, а потому даже в голову не приходило сомневаться в них. Они окружили нас страхами, повесили по центру экран, где круглосуточно транслировалось ужасающее зрелище; питали бесконечными ночными кошмарами; даже с едой у нас все плохо и не потому,