Лабиринт совести (СИ) - Фред Винни

«Не все и не всегда, но всё же.»

Мне было приятно так думать, пока рядом шёл Олег Саныч и приговаривал, что всё обязательно наладится, потому что у нас вода есть, воздух есть, и банановое дерево в туалете растёт, и теперь ещё печенье будет, а придём – чайник поставим, и будет вообще отлично, потому что мы все молодцы.

В нашем кабинете автомат с печеньем встретили овациями, второй преподаватель взял «охрану» и сходил в кабинет к друидам звать их в гости, они пришли всей толпой и принесли пакетированный чай, которым угостила всех учительница истории. Олег Саныч всем выдал мензурки и стаканы, провёл инструктаж по трём способам нагреть воду без магии, потом бегал между партами, внимательно следя, чтобы никто не был обижен или забыт, все были вполне довольны, атмосфера больше напоминала странноватый пикник, чем ЧП, мне всё нравилось. Но я не могла перестать думать о том, где сейчас Кори, и есть ли у него чай.

«Прячется от агрессоров в кладовке, воюет со всем миром. Может быть, злится на меня, за то, что не оценила его благородных порывов.»

Дверь в этот кабинет никто не запирал, ни изнутри, ни снаружи, один раз в неё просто вошли двое студентов, Олег Саныч их издалека почуял и сказал, что они ходили в гости и вернулись.

«Так просто.»

Потом оказалось, что «в гости» они ходили для того, чтобы проверить мусорные баки, и нашли там семена яблок, винограда, смородины и подсолнуха, и теперь это всё пытались выращивать в цветочных горшках на подоконниках. Им сказали, что весточка снаружи уже была, и что мы, скорее всего, надолго здесь не задержимся, но это было уже не важно – исследователями руководил больше спортивный интерес, чем нужда.

Во время «пар» преподаватели читали лекции в меру сил и возможностей, на «переменах» студенты занимались своими проектами и обменивались опытом. К вечеру одной группе удалось вырастить пшеницу из сухарика и лён из рукава рубашки, и никто не мог объяснить преподавателям, как им это удалось, в научном сообществе пахло сенсацией.

Я посматривала на часы и считала время до вечера, стараясь так настроить свой ум, чтобы не думать о неприятных вещах. И только о них и думала. Передо мной сидел один из оборотней «армии», которая сопровождала всех желающих в вылазках за пределы кабинета, я изучала его широкие мускулистые плечи и толстую шею, вспоминала Кори.

«Мама говорила, чтобы я никогда не связывалась с маложивущими.»

У нас был уже разговор о «постельных делах», если это можно так назвать, когда мне было около шестнадцати лет. Я пошла среди ночи на кухню, как обычно, и столкнулась у холодильника с сыном кухарки, который тоже приехал к родным на каникулы, он был чуть старше меня. Мы сидели на полу у открытого холодильника, таскали еду руками из кастрюль и разговаривали, нам было очень весело. Потом он приходил ещё пару раз, и однажды мама нас увидела вместе, причём, так глупо совпало, что мы в этот момент оказались наедине и очень близко, мы что-то рассматривали и смеялись, было хорошо. Мама была в ярости.

Тогда она в очередной раз напросилась ко мне в постель, и стала рассказывать о генетических особенностях людей и эльфов. Мне тогда это показалось ужасно грубым и неловким, и я постаралась это забыть поскорее, а сейчас вдруг вспомнила дословно. Она лежит на моей кровати, рядом горит ночной торшер, тогда ещё без красной бумажки, шёлковое постельное переливается в желтоватом свете золотыми бликами. И мама говорит: «Лейа, не связывайся с маложивущими. И не меряй свои отношения по романам – для нас это не подходит. Все эти подкосившиеся колени и замирающее дыхание – это всё гормоны, заставляющие женщин подчиняться. У маложивущих это прописано в генетической памяти, мужчина подходит близко – беги или сдавайся, иначе пострадаешь, это природный механизм защиты, а они принимают это за любовь. У гномов мужчины сильнее женщин втрое, у людей – впятеро, у оборотней – более чем в десять раз, у них вообще безвольные женщины, поэтому много детей. Эльфы мужчины и женщины физически почти равны, поэтому для нас это не работает, мы не боимся своих мужчин и не впадаем в панику, когда они подходят близко. Я вышла замуж за твоего отца только потому, что я маг, а он – нет, и я всегда знала, что в случае, если он захочет применить силу, я смогу защитить себя и тебя. И не думай, что он не пытался. Он пытался, у него не получилось, мы об этом не вспоминаем. Человеческая кровь делает мужчин животными, они считают, что должны вести себя уважительно только с теми, кто в случае физического конфликта может их убить. Женщины в эту группу не входят. Маложивущие делают вид, что они хорошие, но это иллюзия – в ситуации, когда ощущают свою безнаказанность, они резко меняются. Не связывайся с человеческими мужчинами, вообще никогда, даже по делу не оставайся с ними наедине, среди них встречаются по-настоящему дикие животные. Я не скажу, что это сто процентов, но лучше перестраховаться.»

«Неприятно это признавать, но кое в чём она оказалась права. Надеюсь, она никогда об этом не узнает.»

Я тогда так крепко это забыла, что умудрилась выбросить из головы информацию о том, что отец пытался применять силу в отношении матери.

«Она закончила Академию Граней, у неё не было уроков боевой магии. Хотя, у меня тоже не было, но заклинания от спазмов хватило на целую толпу возомнивших о себе полулюдей. Знающий, как лечить, знает и как убивать. Хорошо быть врачом.»

Тогда в кладовке с Кори я была спокойна, потому что была уверена в своей силе. И сейчас я не видела вокруг ни одного мага с достаточно высоким уровнем для того, чтобы представлять для меня опасность.

«Но тогда в суде...»

Если бывает в природе страх Вестника, то это был он, я действительно совершенно ничего не могла сделать, если бы тот маг захотел меня убить, он бы смог.

«Надо лучше учиться. Точнее, учиться мало, законным путём я такие знания не получу, они мне не положены. Надо искать путь. Или учителя, который укажет путь и даст знания.»

Один у меня на примете был, самый очевидный вариант, но мне не хотелось думать о нём в этом смысле, потому что защищаться я собиралась как бы от него, это было бы странно, да и бессмысленно.

«Если у людей мужчины сильнее женщин впятеро, то как у демонов, интересно? В их литературе вообще не упоминались женщины, ни в газетах, ни в легендах, ни разу, только мужчины.»

Это казалось странным, и мне опять пришло в голову спросить у Алана, и я опять отогнала эту мысль.

«Это всё его проклятое обаяние. Оно заставляет подсознательно воспринимать его как "своего" и "хорошего", верить ему на слово, доверять, не сомневаться. Даже когда логика говорит, что верить ему нет никаких оснований, я просто верю. Нельзя опираться на эмоции, надо верить только фактам. Вот сейчас, например, он сказал, что это Улли нас телепортировала, и я поверила. Сказал, что у Улли отношения с куратором, и я просто верю. На каком основании? Он просто голос в моей голове. Пора с этим завязывать.»

***

16-10

Вечером Алан на связь не вышел, или я просто не услышала.

Преподаватели провели каждый по пять лекций и два практикума, чтобы занять мятежные умы студентов, у которых в замкнутом пространстве рождались всё более разрушительные научные идеи. Ближе к полуночи мы разделились на мальчиков и девочек, открыли две соседние аудитории и организовали там спальни, Олег Саныч со своей «армией» составил график дежурств и принялся охранять покой студентов.

Одеял и матрасов не было, но к нам пришла группа преподавателей и создала из воздуха и песка из пожарных контейнеров огромную гору застывшей пены, которую мы разрезали «воздушными лезвиями» на пластины и сделали себе из них спальные мешки. Олег Саныч сказал, что это особая магия для полевых госпиталей, и мы будем это изучать на пятом курсе.

Я не хотела спать, но объяснять всем тонкости работы своего организма тоже не горела желанием, поэтому легла и стала пытаться медитировать. Упражнения не концентрацию получались плохо, огненное кольцо плясало дикие танцы, море шумело и переливалось бликами, успокоить его удалось только тогда, когда я представила себя в гамаке, а на коленях у себя представила Алана. И сознание резко остановилось, как будто вечно работавший внутри меня метроном вдруг кто-то придержал, и наступила непривычная тишина. Я видела себя, и всё вокруг себя, со всех сторон одновременно, в мельчайших подробностях, как будто мир раскрылся передо мной мгновенным озарением, подарив всеведущий равнодушный покой.