Охотники на людей - Руслан Мельников

Вышел. Обернулся…

Все пленники лежали в клетках. Окольцованные шеи. Сведенные судорогой лица.

Раздвижные дверцы с лязгом сомкнулись. Одна. Вторая… Щелкнули замки.

Ну что ж, вот и готова новая партия гладиаторов. Аж сразу две группы буйных. Свести их на арене — и колизейские не пожалеют о потраченных денежках. Денежки эти окупятся сторицей.

Краем глаза Борис заметил, как апельсиновый перекинулся парой фраз со Стольником и кивнул водителю тягача.

Пора увозить клетки?

Жук-тягач снова зажужжал электромотором, завозился. Но странно — кар разорвал сцепку с клеткой, забитой живым товаром, и повернулся на месте.

В первый миг Борис подумал, что трес взбунтовался и, забыв о тихоходности своего средства передвижения, решил передавить всех скопом — и ненавистных охранников, и хэдхантеров.

Но нет. С таким отрешенно-усталым лицом бунты не устраивают. Трес просто продолжал выполнять свою работу.

Лязгнула сцепка. Тягач потянул из ряда у стены третью клетку.

Интересно — зачем?

— А это… — Борис повернулся, ища взглядом Ухо.

Сержант стоял неподалеку. Улыбался. Шире, чем обычно. Черный униформист протягивал ему большой мешок. Тот самый, в котором лежали гладиаторские ошейники. В котором они еще оставались.

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

— Ухо, для кого эта клетка? — хрипло выдохнул Борис. — И мешок для че…

Снова кто-то вскрикнул. Кто-то сзади. А ведь сзади пленников больше нет. Все пленники — вон они, в клетках. А сзади — только…

Паника нахлынула ледяной волной.

Время остановилось. Мгновения потянулись, как расплавленный пластик.

Борис разворачивался, занося руку, готовый ударить любого, кто…

Не успел. Ударили его.

Перед глазами мелькнул шокер, от которого нельзя уже было увернуться и перехватывать который тоже нельзя. Резиновая дубинка с торчащими во все стороны короткими стержнями-шипами ткнула в солнечное сплетение.

Внутри словно разорвалось с десяток парализующих шприц-ампул. Мощный разряд сшиб Бориса с ног и отбросил к пустой клетке.

…Сколько времени он пробыл в отключке, Борис не знал. Но когда пелена перед глазами наконец рассеялась и удалось вновь сфокусировать зрение, он понял, что лежит на обитом жестью полу клетки. И клетка — заперта.

«Клетка! Третья клетка!»

Пальцы левой руки касались железных прутьев. Все тело ломило. Мысли постепенно обрели четкость.

«Клетка была приготовлена для нас!» Теперь Борис мог сам ответить на вопрос, ответа на который так и не дождался от сержанта.

Впрочем, для них приготовили не только клетку. В подбородок упиралось что-то жесткое и прохладное.

Он поднес руку к горлу. Ошейник. Гладиаторский…

И хэдхантерской формы на нем больше нет. Ни на нем, ни на других охотниках-новобранцах, тоже приходивших уже в себя.

Вот ведь гадство-то какое, а!

Все три клетки были сцеплены друг с другом. Три маленьких вагончика, которые удобно будет тянуть по узким проходам колизея.

Клетка с хэдхантерами замыкала паровозик. В середине располагалась клетка с дикими, до которой, пожалуй, можно достать, если просунуть между прутьями руку. Впереди стояла клетка с хуторянами, зацепленная рогом электрокара-тягачика. Вокруг суетились колизейские.

Борис увидел Стольника, Ухо и этого… апельсинового. Хозяина колизея. Все трое были так близко!

Ухо деловито паковал пятнистый камуфляж в черный мешок — в тот самый, где раньше лежали гладиаторские ошейники. Рядом лежали связки цепей, ошейников и наручников, снятых с тресов.

Стольник и апельсиновый о чем-то говорили.

— Товар достойный? — услышал Борис гнусавый голос апельсинового. — Проверяли?

— Ты же меня знаешь — гнили не подсуну, — ответил взводный, — Драться умеют все. И злости тоже всем хватает.

Колизейский скривил толстые губы в недоверчивой гримасе.

— Значит, так. Расчет — как обычно. Половина — сейчас, половина — после первых боев. За каждого выжившего добавлю еще по десять процентов. Плюс бесплатный проход на бои до конца недели. Посмотрите на свой товар в деле. Если барахло — увидите сами. Заплатите неустойку в двойном размере.

— Да все в порядке, я же говорю, — взводный натужно улыбался. — Тут — досье на каждого.

Он протянул апельсиновому пухлую папку. Тот к ней даже не притронулся.

Папку взял один из телохранителей.

— Все будет в порядке, когда я увижу хорошие бои на арене, — сухо произнес апельсиновый. — За хорошие бои публика платит хорошие деньги. Если я ее разочарую хотя бы один раз, денег станет меньше. И я вытрясу их с того, кто будет в этом виноват.

Глава 31

— Стольник, — прохрипел Борис. — Ухо…

Он попытался подняться. Руки и ноги подрагивали и слушались плохо. Во всем теле ощущалась слабость и пустота. Борис привалился к решетке.

— Ухо! Стольник!

— Гля, зашевелились! — оскалился сержант. Он уже упрятал в мешок снятую с новобранцев хэдхантерскую форму и с любопытством заглядывал в клетку.

Стольник подошел ближе.

Освобождать их, разумеется, никто не спешил.

— Что ж вы делаете-то, суки… — выдохнул Борис.

— Извини, Берест, бизнес, — развел руками взводный. — Сейчас тресов приходится добывать любыми способами. Не всегда приятными. Мне жаль, что так вышло.

Судя по лицу Стольника, ему действительно было жаль. Но явно не настолько, чтобы изводить себя муками совести.

— Возможно, из тебя получился бы хороший охотник. Но гладиатор, думаю, будет еще лучше, — продолжал Стольник. Взводный улыбнулся, — Помнишь, я обещал показать тебе гладиаторские бои вживую. Ты их увидишь. Вблизи. Изнутри, с арены.

Да, куда уж ближе! Борис покачал головой. Как хэды мочат своих тяжелораненых, он уже видел. А вот как продают здоровых сослуживцев в колизеи… Что ж, теперь он знает и об этом.

Не к месту, а может быть, наоборот — очень даже к месту, вспомнился Гвоздь. Его наглая ухмылочка. И слова, которым Борис не придал значения тогда, после первой охоты и их стычки. «Я на тебя еще посмотрю. Потом… После рейда…» — так сказал ему Гвоздь. Гвоздь был из старичков и знал, что говорил. Наверное, ему действительно очень хотелось посмотреть на дерзкого салагу в клетке.

— Я всегда выполняю свои обещания, — добавил Стольник, — Все обещания.

— В самом деле? — процедил Борис, — Ты, помнится, еще обещал, что я обзаведусь личным тресом.

— Так ты им и обзавелся, — хохотнул Стольник, — Ты сам теперь трес, Берест. А о том, что ты будешь владеть кем-то другим, я не говорил.

— Паскуда! Своими торгуешь!

— Перестань, — поморщился взводный, — Мы же с тобой не в каком-нибудь Древнем Риме. Сейчас другой ритм жизни и другие правила бизнеса.

Пришедшие в себя охотники… бывшие (теперь-то уж точно бывшие, какие тут могут быть сомнения?!) охотники, попавшие в клетку, молча слушали их разговор. Просекали. Осознавали.

Только Щерба опять не сдержался.

— Вот твари! — тихо и зло прошипел он.

Щербу, впрочем, взводный не услышал. Или сделал вид, что не слышит.

— Почему, Стольник? — спросил Борис. — Зачем?

— Содержать свою школу гладиаторов и учить тресов убивать — дело слишком долгое, хлопотное и затратное, — спокойно объяснил взводный, — А у нас в цене быстрые деньги и хорошая маржа. Проще сразу отбирать тех, кто способен убивать других, и гнать их на арену.

Борис вспомнил отборочные бои… Вспомнил, как выкладывался в драке с Ленькой за право надеть хэдантерскую форму. И как едва не убил Леньку.

Он еще тогда удивлялся, почему вооруженные до зубов хэды придают такое значение рукопашной схватке. А они, оказывается, с самого начала присматривались к будущему товару. Оценивали, прикидывали, за чьи умения и за чью боевую злость организаторы гладиаторских шоу заплатят больше.

Да и потом тоже… Поединки, которые Стольник устраивал между хэдхантерским молодняком и буйными пленниками, на самом деле служили все той же цели. Выявить непокорных и агрессивных тресов-бойцов, на которых не польстится обычный покупатель, но за которых охотно выложат кругленькую сумму колизейские.

И ведь как удобно получалось-то! Будущие тресы-гладиаторы добровольно выполняют в рейде самую опасную работу, помогают отлавливать диких. И недиких беспрекословно ловят тоже. Охотятся до седьмого пота, стараясь оправдать оказанное доверие. Сопровождают товар, сами являясь товаром. Охраняют, проверяют, испытывают в драке.

— Если меня убьют… — Борис облизнул сухие губы, — Если нас всех убьют на арене… Ты ведь попадаешь под статью, Стольник. Ты, и твои прихвостни, и твои дружки. Вы об этом не подумали?

— Под какую статью? — взводный удивленно поднял брови.

— Покушение на хэдхантера, — уже не так уверенно ответил Борис.

— В самом деле? — усмехнулся Стольник, — Ну и где здесь хэдхантеры, на жизнь которых мы покушаемся? Вот он, — взводный мотнул головой на Ухо. — Он — да, он — хэдхантер. Он в форме. Он при исполнении. Он имеет соответствующие документы. Его статус я, как командир, могу подтвердить. А в клетках я никого, кроме тресов, не вижу. Что в одной клетке, что в другой, что в третьей. Все вы — никчемный сброд, не имеющий права ни на что претендовать.