Последний император Николай Романов. 1894–1917 гг. - Коллектив авторов

Суббота 18 мая. – Всенощная. Священник и монахини были раздеты и обысканы по приказанию комиссара.

Воскресенье 19 мая (6 мая ст. ст.). – День рождения Государя. Наш отъезд назначен на завтра.

Комиссар отказывает священнику в разрешении приходить к нам. Он запрещает Великим Княжнам запирать ночью свои двери.

Понедельник 20 мая. – В половине двенадцатого мы уезжаем из дома и садимся на пароход „Русь“. Это тот же пароход, который восемь месяцев тому назад привез нас вместе с Их Величествами. Баронесса Буксгевден получила разрешение уехать вместе с нами и присоединилась к нам. Мы покидаем Тобольск в пять часов. Комиссар Родионов запирает Алексея Николаевича с Нагорным в его каюте. Мы протестуем – ребенок болен и доктор должен иметь возможность во всякое время входить к нему.

Среда 22 мая. – Мы приезжаем утром в Тюмень».

ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ РАССТРЕЛ – уничтожение большевиками последнего российского императора Николая II, членов его семьи и преданных ему слуг.

В конце июля 1917 г., будучи премьер-министром страны, А. Ф. Керенский распорядился отправить семью Романовых в Тобольск, где их застала весть об Октябрьской революции. Но в Тобольске установление советской власти затянулось до середины апреля 1918 г.

К концу зимы 1918 г. в Тобольск стали прибывать монархические группы с планами освобождения царской семьи. Существующие протоколы заседаний Совнаркома и Президиума ВЦИК от января и апреля 1918 г. позволяют утверждать, что советское правительство думало о проведении открытого суда над Николаем II в Москве. Но успешное наступление белых сорвало эти планы.

В 20-х числах апреля Николая Романова, Александру Федоровну и их дочь Марию доставили сначала в Омск, а потом в Екатеринбург. В конце мая сюда же привезли остальных членов семьи. В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. Николай II, Александра Федоровна, их дети – Алексей, Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, врач семьи Боткин, горничная Демидова, повар Харитонов и лакей Трупп были расстреляны в подвале дома Ипатьева (или «Дома особого назначения»). Цесаревич Алексей стонал и был добит вторым и третьим выстрелами. Анастасия и горничная Демидова были заколоты штыками. Тогда же тела расстрелянных были отвезены за город и недалеко от деревни Коптяки брошены в старую шахту. Шахту закидали ручными гранатами. Из опасения, что подходившие к Екатеринбургу белые обнаружат тела и превратят их в «святые мощи», было произведено перезахоронение. После попытки сжечь трупы в болотистом месте леса останки, предварительно облитые серной кислотой, захоронили прямо на дороге и могилу разровняли.

Операцией по уничтожению царской семьи руководил Я. М. Юровский, ему помогали десять человек. Через неделю после расстрела Екатеринбург был взят белыми.

В 1998 г. тела убитых после научной идентификации были торжественно перезахоронены в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге. Впрочем, до сих пор продолжаются споры о принадлежности найденных останков царской семье. В 2000 г. Николай II и члены его семьи канонизированы Русской православной церковью. А. Р.

П. ЖИЛЬЯР. «ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II И ЕГО СЕМЬЯ». «<…> я изложу обстоятельства убийства Царской семьи в том виде, в каком они вытекают из показаний свидетелей и данных следствия. Из шести объемистых томов рукописного материала, в которых заключается следствие, я извлек существенные обстоятельства этой драмы, по поводу которой, увы, не остается никаких сомнений. Впечатление, испытываемое при чтении этих документов, походит на отвратительный кошмар, но я не считаю себя вправе смягчать его ужаса.

Около половины апреля 1918 года председатель московского центрального исполнительного комитета Янкель Свердлов, уступая давлению Германии, послал в Тобольск комиссара Яковлева, чтобы перевезти Царскую семью. Этот последний получил приказание доставить ее в Москву или в Петроград. Он встретил, однако, при исполнении своего поручения противодействие, которое пытался преодолеть, как это установлено следствием. Это противодействие было организовано уральским областным правительством, местом пребывания которого был Екатеринбург. Это правительство, без ведома Яковлева, приготовило западню, при помощи которой оно хотело завладеть особой Государя при его проезде. Но представляется установленным, что этот проект получил тайное одобрение Москвы. В самом деле, более чем правдоподобно, что Свердлов сыграл двойную игру и что, притворно подчиняясь в Москве настояниям барона Мирбаха, он вошел с екатеринбургскими комиссарами в соглашение не выпускать Царя из своих рук. Как бы то ни было, водворение Государя в Екатеринбурге было неожиданно. Купец Ипатьев был в два дня выселен из своего дома, и было предпринято возведение прочной дощатой ограды, доходившей до верха окон второго этажа.

Туда были привезены 30 апреля Государь, Государыня, Великая Княжна Мария Николаевна, доктор Боткин и сопровождавшие их трое прислуг: горничная Государыни Анна Демидова, камердинер Государя Чемадуров и лакей Великих Княжен Седнев.

Вначале стража состояла из солдат, которых брали случайно и которые часто менялись. Позднее в ее состав вошли исключительно рабочее завода Сиссерта и фабрики братьев Злоказовых. Во главе ее стоял комиссар Авдеев, комендант „дома особого назначения“ – так именовался дом Ипатьева.

Условия жизни узников были гораздо тяжелее, нежели в Тобольске. Авдеев был закоренелый пьяница, дававшей волю своим грубым наклонностям; он ежедневно изощрялся, вместе со своими подчиненными, в измышлении новых унижений для заключенных. Приходилось мириться с лишениями, переносить издевательства и подчиняться требованиям и капризам этих грубых и низких тварей.

Цесаревич и его три сестры были немедленно после их приезда в Екатеринбург, 23 мая, привезены в дом Ипатьева, где их ждали родители. После мучительной разлуки это воссоединение было громадной радостью, несмотря на тягостность положения в настоящем и грозную неизвестность в будущем.

Несколько часов спустя, туда же был доставлен старый повар Харитонов, лакей Трупп и маленький поваренок Леонид Седнев. Генерал Татищев, графиня Гендрикова, г-жа Шнейдер и камер-лакей Государыни Волков были прямо отправлены в тюрьму.

Чемадуров, заболевший 24-го, был переведен в тюремную больницу; его там забыли и, благодаря этому, он чудом избег смерти. Через несколько дней увезли, в свою очередь, Нагорного и Седнева.

Число тех немногих людей, которых оставили при заключенных, быстро уменьшалось. По счастью, при них оставался доктор Боткин, преданность которого была изумительна, и несколько слуг испытанной верности: Анна Демидова, Харитонов, Трупп и маленький Леонид Седнев. В эти мучительные дни присутствие доктора Боткина послужило большой поддержкой для узников; он окружил их своей заботой, служил посредником между ними и комиссарами и приложил все усилия, чтобы защитить их от грубости стражи.