Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Только, может быть, немного мудрее.

Сетон кивнул:

– Я рад слышать это. Ваша изобретательность застала нас врасплох. Я не уверен, что осмелился бы вылезти в это окно. – Он покачал головой. – Я никогда не видел Бойда таким злым. – Алекс улыбнулся. – Даже на меня. А кроме вашего брата, не думаю, что он так злится на кого-то.

– Но вы же друзья. С какой стати ему злиться на вас?

– Я совершил непростительный грех – единственную вещь, которую нельзя забыть.

– И какой же это?

– Я родился в Англии, – сухо сказал Сетон.

– Но разве все ваши земли не находятся в Шотландии?

– Теперь – да, бо́льшая часть. Хотя мой брат владеет землями в Камберленде и Нортумберленде. Я вырос в Шотландии и сражался на стороне шотландцев во всех битвах войны, но это не имеет значения. В глазах Бойда я всегда буду англичанином. Я не думаю, что даже Уоллес ненавидел ваших соотечественников так, как он. Не без причин, наверное, но это ослепляет его. Он никогда полностью не поверит англичанину.

Сэр Алекс смотрел ей в глаза, и она понимала, что он предупреждает ее. Розалин кивнула, давая знать, что все поняла. Она и сама это чувствовала.

Наверное, он увидел что-то в выражении ее лица.

– Не волнуйтесь, миледи, это ненадолго. Посланец отправлен к вашему брату. Через несколько дней для вас все будет позади.

Со значительным усилием Робби поднялся с устланного камышовыми циновками пола в холле, где он в конце концов улегся спать в предрассветные часы, и вышел на утренний, а точнее, обеденный свет. Солнечные лучи раскалывали его череп, как боевой топор. Его желудок, привыкший выдерживать самые сильные шторма, опасно волновался, угрожая напомнить, что последний бокал виски был, возможно, плохой идеей.

На самом деле последние пять бокалов виски были, безусловно, лишними. Как любой шотландец, стоящий своего имени, Робби любил «живую воду», но не мог вспомнить случая, когда он любил ее так сильно. Или с такой настойчивостью. Если бы он был более слабым человеком, он мог бы даже подумать, что пытался утопить в выпивке свою вину.

Но у него не было причин чувствовать себя виноватым. Розалин Клиффорд заслужила его гнев. Она заслужила гораздо большего после того, что сделала.

Значит, он угрожал ей, что сделает ее своей шлюхой? Значит, он потряс благовоспитанную английскую леди грубым предложением пососать его член? И что?

Налетчик редко наносил удар первым, но если кто-то ударял его, он, безусловно, отвечал тем же. Он не подставлял другую щеку. Глаз за глаз, зуб за зуб – такова была его религия. Он делал только одну вещь, которую умел: беспощадно сражался, если с ним поступили несправедливо.

Англичане испытали это на собственной шкуре. А поскольку он не мог сражаться с леди на кулаках или на мечах, он использовал единственное оружие, которое у него оставалось, – слова.

Робби до сих пор не мог поверить, что позволил женщине обвести себя вокруг пальца. Он никогда не попадался на удочку женских хитростей и уловок. Он считал себя неуязвимым для этих прозаических слабостей.

Черт побери! Он ведь почувствовал, что что-то не так, но стоило ей прикоснуться к нему и посмотреть на него призывным взглядом и потерял свою чертову голову.

Конечно, она знала, что делает…

А что, если не знала? Что, если он просто ведет себя как осел?

Она уязвила его гордость, и он не мог понять, в какой мере он злится из-за того, что она ухитрилась помочь своему племяннику бежать из-под его охраны.

Бойд выругался и провел ладонью по волосам. Его нос сморщился от зловонного запаха, исходящего от его кожи после вчерашнего празднования и многих дней, проведенных в седле. Ему нужно хорошенько окунуться в ручей. Возможно, это немного рассеет туман в голове. Но вспыльчивость его характера, как он подозревал, так легко не смоется.

Чуть бодрее Робби завернул за угол холла по пути к своей палатке, но внезапно остановился.

Черт возьми! Его руки сжались в кулаки. Он предупреждал Сетона, чтобы он держался от нее подальше. И вот, пожалуйста, его напарник выходит из его палатки с широкой улыбкой на лице, насвистывая, если Робби не ошибался, и прогулочным шагом направляясь к соседней палатке.

Черные тучи омрачили и без того мерзкое настроение Робби. Черные грозовые тучи. Он стремительно направился к своей палатке. С Сетоном он разберется позже, после того как узнает, что происходит. Но если она считает, что может провести его напарника, как его самого…

Бойд остановился. Господи, не это ли она сделала? И не потому ли Сетон выглядит таким счастливым и расслабленным?

Робби не мог думать. Он едва мог дышать. Стук его сердца отдавался в голове, вызывая головокружение. Он терял контроль над собой.

Йен Дуглас начал что-то ему говорить, но закрыл рот, очевидно, решив, что лучше помолчать.

Робби промчался мимо охранников, ворвался в палатку, откинув полог, и, собравшись с духом, приготовился к тому, что мог увидеть.

Его сердце сжалось, когда он увидел ее. В ее внешности ничто не противоречило его подозрениям. Наоборот. Она сидела на кровати Сетона, расчесывая свои длинные волосы, ее щеки раскраснелись после купания – или соития? На ней было надето…

Господи, на ней был плед, который он надевал во время заданий Хайлендской гвардии, и, если он не ошибался, его рубашка!

Когда он вошел, Розалин взглянула на него с удивлением и настороженностью. Робби проигнорировал укол совести.

– Что здесь делал Сетон? – Его голос прозвучал громче и злее, чем он намеревался, – с нотками обвинения.

Ее глаза расширились, а затем сузились с искоркой озорства.

– А вы как думаете, что он делал? – откинув голову, спросила она. – Мне нужна была помощь, чтобы вымыться.

Он двумя шагами пересек палатку и притянул ее к себе.

– Вы думаете, это шутка, миледи? Уверяю вас – нет. Что вы сделали? Предложение Сетону? Был ли он более сговорчив, чем я?

Она с отвращением отвернулась:

– Вы – болван.

Бойд себя таким и чувствовал. Ревнивым болваном.

– Если хотите знать, он зашел сюда взять кое-какие вещи, очевидно, чтобы вымыться, как и я. – Она сморщилась. – Вам тоже не мешало бы об этом подумать. От вас несет смрадом после вашего празднования.

Ее ледяное самообладание подействовало на его уже натянутые нервы, как песок на открытую рану.

Робби взглянул на кадку с водой, и в его голове родилась опасная идея. Он сделал шаг назад, наглая ухмылка искривила его губы:

– Какая чудесная идея.

Бойд стянул с головы шапку из кольчуги – единственная уступка, которую он делал в пользу тяжелой металлической экипировки – и бросил на кровать. За шапкой последовали толстые кожаные поддоспешники. Он так стремился уйти отсюда накануне, что даже не стал тратить время на то, чтобы снять доспехи. К тому моменту, когда он дошел до нижней льняной рубахи, ее глаза округлились, как две полные луны.