Аз воздам - Василий Горъ

– Рули давай, ушастый…

– Две минуты до прибытия, господин генерал! – незнакомый водитель, сменный, наверное, покраснел и покрепче вцепился в баранку.

– Вот и хорошо. Рули сразу к четвертому корпусу… Я выйду там…

…Звонок от Коренева раздался в лифте, и Кормухин, заметив, что номер не определен, тут же врезал кулаком по кнопке остановки – прервись звонок, он бы этого не пережил. Лифт дернулся, и, замедлив ход, остановился на следующем этаже.

– Алло, Кормухин. Олег, ты? – еле дождавшись, пока откроются двери, заорал в трубку генерал. – Слушаю…

– Да, я, как это ни странно… – отозвался знакомый голос…

– Я разобрался с причиной нападения на вас… Дурацкая инициатива подчиненных… – стараясь не показывать своего волнения, «спокойно» произнес Кормухин. И поморщился – фальшь чувствовалась все равно.

– Ладно, это все мелочи. Твоя дочка – уже в Москве. У нас в гостях. Пока – цела и невредима… Слегка испугана, правда, но, видимо, просто потому, что боится летать на самолетах…

– Дай с ней поговорить!!! – взмолился мигом вспотевший генерал.

– Хе, че это вдруг? Или ты давал мне пообщаться с женой? – в голосе Коренева прозвенел металл. – Что-то я такого не помню…

– Мне надо пять минут, и я смогу выполнить это желание! – вспомнив, что он, собственно, совсем рядом с Логиновой, выпалил Кормухин.

– Вот потом и поговорим об этом… А пока я бы хотел услышать, когда и где мы осуществим обмен… Моей супруги на твою дочь…

Кормухин прикрыл глаза, глубоко вздохнул, и, мысленно попросив прощения у дочери, буркнул:

– Извини, но обмена пока не будет…

– Это как это? – явно не ожидавший такого ответа Коренев аж поперхнулся.

– Очень просто! Дочь на твою Машу – обмен равноценный. А мои камни, которые ты прикарманил? Знаешь, какие проценты накапали ПО ЭТОМУ ДОЛГУ, малыш?

– Ты что, сбрендил на старости лет, Иваныч? – после секундной заминки рявкнул Олег. – Ладно, только учти, я могу выйти из себя, и тогда…

– Постой, ты меня не дослушал… – моля Бога, чтобы он не бросил трубку, перебил его генерал. – Мне не нужны камешки. Хрен с ними… Мне важнее другое…

– Что именно?

– Мои люди сделали несколько анализов крови твоей благоверной… О, не волнуйся, Маша жива, здорова и отлично себя чувствует! – успокаивая звереющего парня, затараторил он. – Сам услышишь, если захочешь. Так вот, вместо камней я хочу получить такую же инъекцию… Не хочу стареть, знаешь ли… И еще кое-что – может быть, стоит заключить мирный договор? Займемся распространением твоей вакцины, и через год… Да что там год… уже через пару месяцев мы будем миллиардерами! Что скажешь, Олежка?

Слушая тягостную тишину в трубке, Кормухин внезапно почувствовал, что его сердце начало давать перебои, и растерянно прислонился к стене. Ноги держать перестали…

– Ты больной, Иваныч! – растерянно пробормотал Коренев секунд через двадцать. – Я подумаю… Ладно, отключаюсь. Перезвоню через пятнадцать минут, чтобы пообщаться с женой… И пусть там твои люди не дурят – комитет по встрече тех, кто решит отследить мое местонахождение по симкам, с которых я звоню, уже готов и потирает руки…

– Желающих не будет. Даю слово… – сползая по стене на пол, пробормотал генерал. – Жду звонка…

…Кнопка экстренного вызова охраны нажималась невыносимо долго. Не слушались руки. За то небольшое время, которое понадобилось его перепуганным телохранителям, чтобы найти его в относительно небольшом здании, понять, что ему просто нехорошо, и на руках доставить к врачам, Кормухин раз десять успел проститься с жизнью. До того ему было хреново. Однако от госпитализации он отказался – до звонка Олега осталось совсем немного, а от того, сможет ли поговорить взбешенный парень со своей женой или нет, зависел самый большой успех или неудача в жизни генерала…

– Дайте мне чего-нибудь выпить… Или уколите, блин! Мне надо быть на ногах еще двадцать минут!!! – еле пробормотал он забегавшим вокруг врачам и еле удержался, чтобы не отключиться…

…Из кресла-каталки, на котором его привезли к Логиновой, он встал прямо перед дверью. И с трудом дождался, пока ее прикуют, занесут в комнату удобное кресло, и только потом, собрав всю силу воли, сделал первый шаг внутрь…

– О, генерал! На вас лица нет! – увидев, в каком он состоянии, улыбнулась Мария. – Видимо, Олежка вас все-таки допек… Он это может, сама знаю… Да вы садитесь, садитесь… А то в обморок еще грохнетесь… А на фиг мне это надо?

– Привет, красавица… Сейчас будет звонить твой благоверный – я решил дать вам возможность пообщаться…

– Ух ты, какая щедрость! – скривившись, будто прожевала лимон, съязвила Логинова. – Че это вдруг? Только вот не надо ля-ля, ладно? Че такого они наворотили? Я прямо изнываю от любопытства…

– Дочку мою похитили… – понимая, что Маша это и так узнает, зло пробурчал Кормухин. – В Лондоне… Из колледжа…

– Охренеть… А меня – в Лондон? Олигархи, блин… Че, прямо из колледжа? Они такие, могут…

– Нет, она учится в Оксфорде… Училась… Украли от салона красоты… – полуприкрыв глаза, объяснил генерал.

– Хе, а что не в Зуево-Кукуево? В каком-нибудь ПТУ? Бабло решает… Вот, ходила бы вместо салона в общественную баню, глядишь, и все было бы по-другому…

– Не паясничай, а?

– А че это? Мне тут скучно… Ни телека, ни друзей, ни подружек… Собаки, и той нет… По сыну соскучилась… Кстати, не меньше, чем вы – по дочери… Хотя куда вам знать, что такое ребенок… небось, видите ее от силы раз в год по обещанию…

Сил объяснять, что это не так, не было. Тем более что, по сути, Логинова была права, и Кормухин просто утвердительно кивнул головой.

– О, как вас колбасит-то! – восхитилась она. – Узнаю руку мужа… Это он?!

Вытащив из кармана трубку, генерал посмотрел на уже привычную надпись «номер не определен» и, нажав клавишу ответа, бросил телефон Логиновой. И тут же закусил губу – вместо нормального броска получилось что-то вроде конвульсии умирающего…

Девушка подхватила дорогую «Vertu» так легко, как будто ей для этого не пришлось практически усаживаться на шпагат. И как будто не была прикована левой рукой к забетонированному в стену над кроватью кольцу. Прижав телефон к уху, она тут же завалилась на кровать, радостно заорав:

– Привет, Олежка!!! Я тебя люблю!!! Прости меня, дуру набитую… Я больше никогда-никогда и никуда от тебя не уеду…

Смотреть и слышать, как она разговаривает с мужем, было невыносимо, и генерал вдруг почувствовал жуткую ненависть и к Логиновой, и к ее ненормальному мужу: его дома ждала просто соседка по квартире. Мать его ребенка. И абсолютно чужой человек. Жена, бля…