Миссис По - Линн Каллен

– Угу, – не отрываясь от шитья, пробормотала Элиза.

– Как интересно, не правда ли? Я бы с удовольствием сводил вас туда, дорогая моя. Мы с викарием хорошие друзья… я уверен, что смогу уговорить его устроить для нас экскурсию.

– Спасибо за предложение! – Элиза скривила губы в улыбке.

– Я буду просто счастлив сделать это для вас, милая леди. – Он еще более демонстративно обратил ко мне спину. – Мы могли бы пообедать у «Делмонико». Лоренцо тоже мой добрый друг, думаю, я мог бы убедить его сбить для нас шарлот русс,[70] там ее славно готовят.

Я не могла больше выносить невозможность поговорить с мистером По, когда он тут же, в этой комнате, и я так его жажду.

– Прошу меня простить.

Преподобный Гризвольд удовлетворенно скрестил руки на коленях:

– А-а, так вы тоже желаете отобедать у «Делмонико»?

Я кивнула ему и Бартлеттам:

– До свидания.

Увидев, что я иду к выходу, Элиза сказала:

– На улице невыносимо жарко, Фанни.

– Я ненадолго, по делу. – Ия выпорхнула из дому, взглянув на мистера По.

Я двинулась по направлению к баптистской церкви на углу настолько бодро, насколько позволял знойный летний вечер. Я надеялась, что мистер По вот-вот меня догонит. Пожалуйста, поторопись, Эдгар. Услышь мою мольбу. Мне нужны твои губы, твои поцелуи.

Я прошла в чугунные ворота церковного кладбища. Бронзовое солнце в небесах заливало расплавленным золотом все, чего касались его лучи: надгробия, деревья. Под ногами хрустела иссушенная зноем трава. Я читала имена на могильных камнях, когда из-за растущих поблизости кедров раздался треск.

Я остановилась и прислушалась. За кладбищенской оградой по улице процокали лошадиные копыта. Засвистел невидимый дрозд. Зашелестели на ветру листья растущих на погосте деревьев.

Вот! Снова что-то хрустнуло.

Я знала, что надо уходить. Происходило нечто неправильное, странное, угрожающее. Животное во мне чуяло опасность.

Но, вопреки всему, я должна была увидеть, что там.

Я обошла кедры.

На надгробии сидела хрупкая женщина в белом.

Она обернулась.

– Миссис По? – задохнулась я.

Она раскашлялась и в знак приветствия помахала мне какой-то сломанной палочкой. Когда ей удалось восстановить дыхание, она проговорила:

– Я знала, что вы придете.

– Ну, – прочистила горло я, – для меня это сюрприз. Я нечасто встречаюсь с подругами на погосте.

Она приподняла уголок хорошенького ротика.

– Рада, что вы причисляете меня к подругам.

Пока мы обменивались любезностями, я лихорадочно соображала. Странно, но ни разу за то время, что миссис По проживает по соседству, я ее не встретила. Мистер По никогда не говорил о жене, а я не донимала его вежливыми вопросами о ее здоровье. Я просто боялась узнать, насколько она больна.

– Какой жаркий вечер!

Миссис По отбросила свою палочку.

– Я умираю, миссис Осгуд. – Она хотела ошеломить меня, и ей это удалось. – Вот почему он отдаляется от меня. – Она болтала ногами, будто ребенок в высоком детском креслице, стуча пятками по могильному камню. – Эдди боится остаться один.

– Вы молодая, сильная. У вас впереди не один десяток лет.

Она оставила мои слова без внимания.

– Я – его половина. Я – Уильям Уилсон, от которого он не может отделаться. Что он будет делать без меня, чтобы быть плохим, и как он сможет тогда быть хорошим?

Да она просто обезумела! Я постаралась сохранять спокойствие:

– Уильям Уилсон – просто выдуманный персонаж.

– Это он вам так сказал?

Я сглотнула.

– Не тревожьтесь. Я так просто не умру. Я буду бороться.

– Я вообще не хочу, чтобы вы умирали.

Она закашлялась, поднеся к губам тыльную сторону ладони.

– У меня чахотка. Легкие почти не работают.

– У вас просто бронхит. Так говорит ваш муж.

Она рассмеялась.

– Если вы в это верите, то верьте на здоровье.

Я медленно попятилась, словно передо мной была готовая броситься и укусить собака.

– Право же, миссис По, я хочу вам только добра.

– Лгунья. – Она соскочила с надгробья и опять закашлялась.

Я слышала, как шуршит у меня за спиной высохшая трава. Кто-то шел сюда. А мы, зайдя в тупик, смотрели друг на друга.

Из-за ограды появился мистер По. Увидев жену, он вздрогнул от неожиданности.

– Виргиния! Как ты сюда попала?

– Пришла. Матушка мне помогла. Мы собирались на Вашингтон-сквер, но я смогла дойти только досюда. А она ушла за своим вязанием.

– Ты должна быть в постели, дома.

– А мне нравится тут. – Она раскинула руки, будто желая обнять могильные камни. – Я чувствую себя куда ближе к этим людям, чем к живым.

– Не глупи, – нахмурился он. – Тебя же знобит.

Мистер По заметил мой хмурый вид; я хотела, чтобы он позаботился о жене. Он подошел ближе и обнял ее.

– Оставлю вас вдвоем. – Я отвернулась, цепляясь подолом за сухую шелестящую траву.

– Миссис Осгуд! – кашляя, окликнула меня миссис По.

Я застыла.

– Это еще не конец.

Я судорожно вздохнула и побрела к дому в золотом солнечном свете, который теперь почему-то стал похож на пепел.

24

Мне снился Сэмюэл. Мы были в Бостоне, в Антенеуме. Сэмюэл писал мой портрет, а потом отбросил кисти, залез ко мне на диван и задрал мои юбки. Когда в галерею забрели две хорошо одетые дамы, он отстранился от меня и вежливо им кивнул. Дамы ответили ему улыбками, но, увидев мой портрет, с воплями бросились прочь, стуча каблуками по мраморному полу. Я вскочила с дивана и подошла посмотреть, что изобразил Сэмюэл. На мольберте я, совершенно голая, раздвинула ноги, демонстрируя самую тайную, самую темную свою часть.

Меня скрючило от стыда и ужаса, и я, вздрогнув, проснулась. Я еще не успела понять, что меня разбудило, когда окна и пол сотряс отдаленный грохот.

Я села. Было еще темно. Эллен подле меня терла глаза.

– Что это, мамочка?

– Тссс. Спи. – Приснился мне взрыв, что ли? Еще не отойдя от кошмара, я принялась гладить Эллен по шелковистым волосенкам. Винни тихонько дышала во сне рядом с сестрой. Как Сэмюэл мог бросить таких чудесных детей? Сегодня 14 июля, и он до сих пор не написал мне ни строчки. Я ненавидела этого человека, и неважно, правдива история о разведенной дамочке в Цинциннати или нет.

Комната снова содрогнулась от далекого взрыва, и я сжалась от страха. Может быть, началась война? Но разве у нас есть настоящие враги?

– Лежи-лежи, – сказала я Эллен, набросила халат и спустилась вниз.

Входная дверь была открыта. В слабом предутреннем свете на тротуаре стояли Кэтрин и Бриджит, причем последняя сжимала в руке сковородку, словно оружие. Соседи и их слуги в ночных одеяниях высыпали на улицу и смотрели на юг, где в жемчужно-серое предрассветное небо поднимался столб черного дыма. На пожарной каланче на Джефферсон-маркет колокола забили набат.

Плотнее запахивая халат, я присоединилась к служанкам.

– Что происходит?

– Не знаю, мэм, – сказала Бриджит.

– Где мистер Бартлетт?

Она посмотрела на меня, потом отвернулась:

– Думаю, он на работе, мэм.

Открывать магазин было еще слишком рано, но с тех пор, как уехала Элиза, мистер Бартлетт существовал в странном графике. Элиза, спасаясь от жары, еще в понедельник увезла детей в Провиденс, оставив мужа на попечение прислуги. Мэри тоже должна была ехать, но внезапно слегла с разболевшимся горлом, и вместо нее взяли вторую горничную, Марту. Впрочем, стоило Элизе отбыть, как Мэри сразу поправилась, и мои девочки очень радовались тому, что безраздельно ею владеют.

– А где Мэри? – спросила я.

От нового взрыва тротуар под ногами содрогнулся.

– Это британцы! – завопила, вцепившись в ворота соседнего дома, пожилая миссис Уайт. – Британцы идут!

– Матушка, они теперь наши друзья, – сказал ее взрослый сын Арчибальд. – Скорее, это мексиканцы.

Я бросила взгляд на дом, где теперь жили По (он стоял всего в квартале от нашего), но никто из них не вышел на улицу. Я вернулась домой. Мои дочери, обнявшись, стояли в коридоре.

– Мамочка, что это?

– Я не знаю, но уверена, что все будет хорошо. – Я снова подошла к дверям и позвала Бриджит и Кэтрин.

– Где Мэри? – спросила я, когда они неохотно зашли внутрь. – Найдите ее, и пусть она присмотрит за девочками. Я ухожу.

Звон пожарных колоколов проник в дом.

– Но… – веснушчатое пудингообразное лицо Бриджит скривилось, – мистер Бартлетт…

– Он знает, как быть. Оставайтесь с моими девочками.

Я поспешно оделась и побежала по улице к дому мистера По.