Красавица для Чудовища - Диана Андерсон

— Миша два года вообще ни с кем не разговаривал, — добавила она, всхлипывая и вытирая щеки. — Он же раньше такой жизнерадостный был, — улыбнулась кухарка, — После того кошмара, дочка, мы думали, что потеряли мальчика, — ойкнула она. Сердце обливалось кровью, когда моя фантазия рисовала картины происшедшего. — Он тогда почти не мог ходить, поэтому заперся в своей комнате и смотрел целыми днями в окно, — прошептала кухарка. — Отец еле вытащил его с того света.

— Я слышала, что Альберт Михайлович сам… — запнулась я. Мой голос подрагивал. Кухарка покачала головой.

— Бред это все, — возмутилась она. — Он бы никогда такого родному сыну не сделал. Все эти разговоры, — женщина затихла, замечая возвратившуюся с улицы Таисию с охапкой дров для камина. — Бред сивой кобылы. Злые языки что хочешь будут говорить…

— Михаилу Альбертовичу кофе уже приготовили? — спросила Таисия. Охая, она дошла до столешницы, требуя от кухарки чашки с подносом.

— Батюшки, — женщина схватилась за голову, очевидно, совсем позабыв о кофе. Это было моей виной, ведь это я отвлекла ее от работы своими расспросами.

— Я сварю, — тихо прошептала я, кивая кухарке. Женщина занималась замешиванием теста и не хотелось ее тревожить.

Добавив в горячую, ароматную массу дольку лимона и кубик сахара, как предпочитал Михаил, я улыбнулась, и передала поднос возмущённой Таисии. Которая при виде меня мгновенно замолчала и виновато опустила голову.

К обеду я снова вернулась в зимний сад, чтобы помочь Всеволоду с цветами. Постепенно мне начинал нравиться свой новый распорядок в этом доме.

Подравнивая стебли ножницами, я тихо напевала себе под нос любимую мелодию. И еще, я думала о нем. Теперь еще чаще, чем в предыдущие дни и ничего не могла с собой поделать. Мысли о Михаиле неосознанно вынуждали меня улыбаться, и я даже не заметила, как он оказался совсем рядом прямо за моей спиной.

— Что ты здесь делаешь?! — прокричал он. Его глаза горели огнем, а выражение лица было искажено злобой.

Мужчина рывком потянул меня за руку, отчего в страхе я выронила ножницы на пол. Мое сердце забилось от ужаса, и я застыла в неверии, глядя на страшного человека перед собой, глаза которого потемнели от злости.

— Всеволод, какого черта?! — прорычал он, бросая гневный взгляд на дрожащего садовника. — Я же поручил уход за цветами ТЕБЕ!

— Он не виноват, — пропищала я. — Не виноват! — добавила, обращая внимания супруга, болезненно сжимающего мое запястье, на себя. — Это я настояла на этом.

Михаил посмотрел на меня презренно, сужая глаза в прищуре и тяжело дыша. Он жестом показал Всеволоду, чтобы мужчина удалился из сада и оставил нас двоих наедине.

— Мне было скучно, — пробормотала я, пытаясь вырвать свою руку из его. — Я в своем доме сама занималась садом и цветами, и знаю, как…

— Послушай, — вынудив меня замолчать, сказал он, опуская мою руку. — Ты не в своем доме, а в моем, — отрезал он. Отшатнувшись, я распахнула глаза, глядя на него с непониманием. — И я не желаю, чтобы ты работала в саду. Тем более, занималась этими розами. Ты поняла?!

— Поняла, — надрывно ответила, кивая.

— Нечем заняться, — добавил мужчина. — Торчи на кухне или же сиди в своей комнате, — сказал он с презрением. — Делай что хочешь, но к цветам больше близко не подходи!

Кивнув, я всхлипнула, понимая, что не смогу больше сдержаться. Не дожидаясь конца его речи, я опрометью убежала из сада, попутно ловя в гостиной пораженные взгляды работников дома.