Кавказская война - Фадеев Ростислав Андреевич

Влезть в душу неприятеля — в этом и задача военного начальника.

ПИСЬМО СЕДЬМОЕ

Период летних занятий продолжался до конца сентября. Войска, воздвигавшие станицы Пшехинскую и Габукаевскую, оставались на позиции, так что с июля наши действия в восточной части края приняли чисто оборонительный характер, кроме нескольких набегов, совершенных с передовых линий. Беспрерывные нападения горцев заставляли держать в готовности войска, и без того обремененные работами и ослабленные болезненностью. Но понемногу натиск неприятеля, постоянно отражаемый, стал ослабевать. Скопища убыхов и ахчипсовцев стояли еще под перевалами, на северной стороне хребта, и вынуждали нас к осторожности; но, охлажденные рядом неудач, прибрежные горцы только грозили и выжидали. Подходило время, когда первые метели, очень ранние на такой высоте, должны были снова оградить наш тыл непроходимою стеной. С первою осеннею прохладой войска ожили от лихорадок; лес начал осыпаться[57]. В конце сентября можно было опять двинуться вперед.

До будущего лета предположено было занять и приготовить к заселению обширное пространство предгорий от Белой до ущелья Пшехи, выгнать черкесов из плоскости между Пшехой и Пшишем и подвинуться вверх по последней реке. Занятие значило, как и прежде, раскрытие горских земель просеками и дорогами, изгнание туземных населений, перенесение вперед кордонных линий и постройку станиц, жители которых должны были прибыть в мае в крепленные ограды и, если можно, в готовые дома.

Исполнение этой операции должно было считаться конченным в то время, когда отряды даховский и пшехский сосредоточатся на линии, проведенной от верховьев Пшехи до выхода Пшиша из предгорий.

Мы отнимали таким образом половину абадзехских земель и далеко подвигались на запад вдоль хребта, до того пункта, где оканчивается ряд снежных пиков и открываются удобные перевалы на южную сторону.

В конце сентября мы двинулись вперед; начальство над войсками за Лабою было вверено генералу Преображенскому.

Даховский отряд должен был выйти с Белой на верхнюю Пшеху через Курджипс, расчистив предварительно промежуточную страну, стало быть, еще не скоро. Пшехинский отряд сделал диверсию вверх по реке, чтоб отвлечь внимание горцев от его первых шагов, и потом воротился на плоскость. С этих пор он действовал всю зиму поочередно, то в бассейне Пшехи, то на плоскости между Пшехой и Пшишем. Сначала он двинулся к пшишскому отряду, который с этой поры перестал существовать отдельно и вступил в его состав. Соединенные отряды прорубили просеку вверх по Пшишу, устраивая по ней кордонную линию, и потом загнули ее к станице Пшехинской; таким образом вся часть плоскости между Пшехой и Пшишем очутилась в наших руках. Потом отряд действовал в бассейне Пшехи, прокладывая просеку и дорогу вверх по ее течению. В половине декабря, когда наступили морозы и глубокие снега завалили ущелье, отряд снова воротился на плоскость, изгнал остатки горского населения из полосы земли между нижнею Пшехой и Пшишем, раскрыл ее поперек дорогами и в конце января воротился к прежним трудам в ущелье Пшехи, где устроил две новые станицы. Тяжелые работы в самое суровое время года и постоянные дела с горцами, иногда очень кровавые, шли рядом.

Тем временем даховский отряд, под начальством полковника Геймана, перешел с Белой на Курджипс, в середину самого густого населения абадзехов, построил в долине этой реки станицу и открыл от нее прямое сообщение в Майкоп. В начале ноября войска даховского отряда, в присутствии посетившего Кавказ принца Альберта Прусского, проникли в первый раз до Пшехи. Но время еще не приспело утвердиться на вершинах этой реки. Отряд воротился на Курджипс и рядом беспрерывных походов в течение ноября раскрыл бассейн его просеками; после неудачных попыток сопротивления горское население должно было покинуть самые заветные места свои и удалиться к Пшехе, или выше, в бесплодные скалы, к истокам реки. В декабре действия на Курджипсе были прерваны. Отряд снова сосредоточился в Дахо, чтоб овладеть последним убежищем горцев на Белой, Хамышеевскою котловиной, лежащею под самым перевалом. Долина эта служила прошлым летом главным притоном партиям загорных, бросавшимся против нашего тыла. Ничего быть не может недоступнее страшной местности в истоках Белой, но тем не менее предпринятая экспедиция увенчалась полным успехом; наши войска обманули горцев и спустились с таких обрывов, где не было пути даже для людей, свивших гнездо под перевалом Кавказа. В Хамышках был сформирован впоследствии небольшой отряд для постройки укрепления и разработки постоянной дороги через ущелье Белой. Прочие войска воротились на Курджипс и в январе снова начали преследование горцев, укрывавшихся в его верховьях. В течение января и февраля наши колонны совершенно очистили бассейн этой реки, до мест, где человек не может уже поставить жилья. Затем они проделали путь от Курджипса к Пшехе и на половине его основали станицу.

Покуда эти действия происходили в восточной стороне Закубанского края, адагумский отряд, действовавший с западной стороны, от моря, после зимних и весенних работ в Натухайском округе, двинулся далее в землю шапсугов. Опустошив еще раз плоскость от Абина до Хабля, на который выгнанные горцы постоянно возвращались из своих ущелий для полевых работ, генерал Бабич заложил станицу при выходе Хабля из гор. Работы над станицей и устройством от нее прямой дороги к Кубани продолжались до октября, перемежаемые, впрочем, частными набегами с обеих сторон. Это было самое жаркое время войны, когда горцы массами бросались в наши пределы. Осенью адагумский отряд начал неутомимое преследование горцев. В течение октября и ноября шапсугское население было поголовно изгнано из горных пространств, на северном склоне до Антхыря, а на южном — по морскому берегу до Мезыби. В последующие зимние месяцы шапсуги отодвинуты также из длинной полосы лесных предгорий между Антхырем и Шебшем. Одни ушли дальше, частью в горные ущелья, частью за горы к соплеменникам; другие переселились к нам; в предгорьях остались кое-где только хутора, разбросанные по самым глухим местам. В то же время предпринята разработка дороги вверх по Хаблю. С этой стороны нам стала уже видеться перспектива действий за горами.

С восточной стороны было еще далеко до перехода через горы. Но и там в пространстве, совершенно очищенном от неприятеля, между Кубанью и Ходзем, можно было предпринять предварительные работы для устройства дороги через перевал. Дорога от Лабы к морю, если только возможно сладить с природой, была бы чрезвычайно важным стратегическим путем. Государь император лично указал на особенное значение этого предприятия. В исполнение высочайшего повеления, с октября 1862 года, был сформирован малолабинский отряд, для разработки горных ущелий в этом направлении.

Осенью этого года фельдмаршал князь Барятинский, возвращавшийся на Кавказ, был снова остановлен тяжкою болезнью. В продолжение двадцати месяцев отсутствия фельдмаршал мог лишь издали следить за делами и указывать только главнейшие меры. Тем не менее виды его были вполне исполнены, насколько позволило время, хотя это была трудная эпоха для Кавказа, особенно вначале. Не говоря об управлении только что покоренными восточными горцами и другими обширными областями, в завоевании западного Кавказа много трудов и забот пало на командующего армией и начальника его главного штаба. Временному управлению гораздо труднее действовать, чем настоящему. Но, однако ж, несмотря на препятствия, возникавшие, как нарочно, при исполнении предначертанных мер, дело шло вперед безостановочно.

Назначенный главнокомандующим кавказскою армией и наместником кавказским великий князь Михаил Николаевич прибыл на Кавказ в половине февраля.

Великий князь нашел дело на западном Кавказе в хорошем положении, но еще очень далеком от окончательного решения. Сопротивление горцев было на высшей степени своей энергии; никто еще не мог знать, чем разыграется будущее лето. Абадзехи, сбитые с Белой и Курджипса, твердо держались покуда между Пшехой и Шебшем; каждый шаг наступления дорого нам стоил. Массы шапсугов подавались к горам и частью за хребет; но лесные трущобы предгорий были еще наполнены отдельно разбросанными хуторами. Если очищение плоскости стоило нам таких усилий; если приходилось беспрестанно бегать взад и вперед по равнине, для того чтобы в десятый и двадцатый раз уничтожать с боя жилища, постоянно возникавшие на тех же местах, то можно посудить, как легко было достигнуть полного, невозвратного изгнания горцев из едва проходимой местности, где каждый камень воевал за них. Чем выше к хребту оттесняли мы массы горцев, тем крепче они могли держаться в своих воздушных убежищах, покуда имели только чем просуществовать. За ними было непочатое еще, многочисленное и воинственное приморское население, подстрекаемое, вспомоществуемое всем, что ненавидит Россию, поддерживаемое под рукою, иногда даже с беззастенчивою откровенностью, сильными европейскими правительствами. В Европе не верили скорому окончанию кавказской драмы; чем настойчивее мы действовали, тем дружнее работали недруги России. В Трапезонте образовался настоящий комитет «вспомоществования черкесам» из всех европейских консулов, кроме прусского. Душою этого комитета, почти признанным председателем его был поляк Подайский, драгоман французского консульства. Всякий авантюрист, желавший оказать помощь черкесам против «русского варварства», был снаряжаем и отправляем на счет безымянных благотворителей. На их же счет посылались к восточному берегу запасы пороха, снарядов, амуниции, нарезные пушки и проч. При возраставшем рвении в пользу черкесов и в обстоятельствах 1864 года легко было ожидать, что те же неизвестные благотворители не поскупятся поддержать большими подвозами провианта стесненное черкесское население. Эта последняя поддержка была бы гораздо действительнее подвоза авантюристов, которые только интриговали, хвастали и прятались от наших пуль, так что ни один из них не был никогда ранен. Надобно было ждать всего и не слишком рассчитывать на голод как на одно из средств одолеть сопротивление горцев. Чем более мы оттесняли горское население к берегу, тем удобнее было нашим завистникам протянуть ему руку помощи; местность же южного склона гор еще неприступнее, чем северного; а на действия морем в 1863 году нельзя было положиться. Одним словом, за многочисленным горским населением, исполненным отваги, твердо еще державшимся на северном склоне, стоял многочисленный резерв приморских горцев, непочатых, самоуверенных, поддерживаемых нравственно и материально Турцией и чуть не всею Европой. Наши недруги видимо обещали себе не дать второй раз того же промаха с независимым Кавказом, какой дали они во время восточной войны. В то же время все мусульманское население Кавказа волновалось самою зажигательною религиозною проповедью и часто повторяемыми обещаниями скорой подмоги. Над этою картиной вставал 1863 год с польским бунтом, с нотами и всеобщим вооружением. Вот положение, в каком принял Кавказ великий князь Михаил Николаевич раннею весной 1863 года.