Расколотая свобода - Шейн Роуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господи, Данте, ты ранен, – пробормотала я. – Нужно наложить швы или заклеить рану.
– Я знаю. Просто дай мне минутку, – он наклонился, понюхал мою шею, а затем прижался к ней лбом и прошептал: – После сложной работы мне надо выплеснуть адреналин.
Я кивнула, не зная, что сказать, но руки сами собой коснулись его спины, и я нежно погладила его, пытаясь успокоить.
– Твое присутствие здесь… оно сводит меня с ума. Сегодня я пытал человека, потом вернулся к себе, а ты спала в моей постели. Ты – самое невинное существо в моем долбаном мире, и мне нужно было сбросить напряжение, – прошептал он.
Настала очередь Данте признаться, какие демоны мучают его, потому что я знала, они просто затаились. А как иначе, он был слишком идеальным, слишком обаятельным и собранным, чтобы внутри него не существовала более темная и дикая сущность, которая пыталась с помощью когтей выцарапать себе путь на волю.
– Все хорошо, – сказала я, массируя его спину.
Он довольно застонал от давления моих пальцев и погладил свой член прямо рядом с моей киской. Это было неправильно, что я поерзала на стойке, что он просунул руку в мои трусики и проверил, насколько я уже мокрая для него.
– Нет, нехорошо, – сказал он. – Ты тяжело переживаешь потерю нашего ребенка, а меня тогда не было рядом. И не уверен, что смогу помочь тебе сейчас. Я не тот, за кого ты меня принимала. Я – Арманелли.
Я прикусила губу, ощутив спазм внизу живота – реакция на его слова и на опасность, которую они несли с собой. Внезапно я почувствовала желание отдаться ему несмотря на то, что знала – из-за этого я могу испытать боль. Мое тело всегда жаждало Данте и его прикосновений, даже когда он был нашим местным героем. Меня всегда влекло и к его жестокой части души, которой все сторонились… потому что я хотела слиться воедино именно с ней.
– Ты – все еще ты.
Он зарычал и уткнулся членом прямо в то место на моих трусиках, которое потирал. Мои соки пропитали ткань насквозь, и я видела, как его член набух, словно приблизившись к тому, чего желал.
– Да, я – это я, на моих руках и теле кровь, Лайла. Ты в состоянии справиться с этим? – он положил левую руку на зеркало позади меня, чтобы наклониться и посмотреть на рану. Она была шириной около пары сантиметров – достаточно большая, чтобы ее можно было принять за ножевую.
– Трапециевидная мышца еще долго будет болеть, – сказала я. Рана была именно там. – Что случилось? Кто это сделал?
– Я обошелся с ними гораздо хуже. И эта информация секретна, Ягненок. В противном случае, я бы рассказал тебе, – он пристально смотрел на меня, ожидая, что я сдвинусь с места, скажу, что он поступил неправильно, и уйду.
Но я этого не сделала. Просто сжала его плечо и постаралась не обращать внимания на искры, вспыхнувшие между нами.
– Рада это слышать. Полагаю, ты не планируешь ехать в больницу?
– Нет, – он медленно покачал головой.
– И я не смогу тебя уговорить?
Он ухмыльнулся уголком рта:
– Нет.
Я вздохнула:
– Тогда позволь мне заняться раной.
– Ты будешь ухаживать за мной, Лайла?
– Ну кто-то ведь должен, – тихо ответила я.
Данте всматривался в мое лицо, ища что-то – возможно, страх или отвращение. Но не смог бы найти ничего из этого. Я просто хотела его, так сильно, как никогда раньше.
Он стиснул челюсти:
– Ты остаешься?
Я принялась внимательнее изучать взглядом его тело. Оно было усеяно шрамами: из раны текла кровь, а в обращенном на меня взгляде сквозила боль. Когда я еще раз осмотрела его грудь, желая убедиться, что там нет других ран, мой взгляд остановился на одной из его татуировок: крохотный ягненок на пастбище.
Я ахнула и тут же коснулась рисунка пальцами:
– Данте, ягненок?
Он указал на едва заметного волка, вытатуированного на ребре – хищник смотрел на жующего траву ягненка:
– И волк, который наблюдает за ним.
Я прикусила губу. У Данте было много татуировок, но никогда раньше я не видела эти, поэтому не могла удержаться и не спросить:
– Это мы?
– Кто еще это может быть, – он пожал плечами и потянул прядь моих волос. – А теперь мне надо разобраться с раной, так что тебе пора идти в …
– Я остаюсь, – решительно кивнула. Я не собиралась уходить от него сейчас, и, возможно, вообще никогда, раз теперь увидела себя у него на груди.
– Тогда игла там, Ягненок, – он указал на стойку рядом со мной, а затем снова положил руку на свой член, из-за чего меня накрыла новая волна возбуждения. – Зашей меня, пока я буду трахать свою руку и наблюдать за тобой.
Во рту пересохло от этих грязных слов, сказанных низким и грубым голосом. Он словно бросал мне вызов, пытаясь раздвинуть мои границы, пытаясь напугать меня, чтобы узнать, сбегу ли я.
Сглотнув, я схватила иглу:
– Если ты не будешь стоять спокойно, получится некрасиво.
В ответ он укусил меня за шею, и я зашипела.
– Делай, что тебе говорят, Ягненок. Я хочу почувствовать твои руки на себе.
Он медленно двигал рукой по члену. Я чувствовала его взгляд, пока протирала руки спиртом, завязывала узел стерильной нити и сдвигала края пореза вместе, чтобы позже соединить их.
– Возможно, будет немного больно.
Он хмыкнул:
– Я привык смешивать удовольствие и боль.
Прикусив губу, я сосредоточилась на его ране:
– Нужно наложить всего шесть или семь швов.
Глаза Данте блеснули, он улыбнулся:
– Давай сделаем семь, хорошо?
Я пожала плечами и, стараясь игнорировать бабочек в животе, приложила к ране смоченную в спирте салфетку. Усмехнулась, когда он зашипел.
– Данте, постарайся сконцентрироваться на своем удовольствии и не двигайся.
Он прищурился в ответ на мой дерзкий комментарий, и как раз, когда я начала накладывать первый стежок, втянул кожу на моей шее, убрав руку от зеркала и скользнув ей в мои трусики.
– Господи, Данте, – ахнула я, но он не остановился, просто продолжил поглаживать свой член и одновременно с этим ласкать мою киску. Моя рука задрожала, я начала возбуждаться еще сильнее.
– Будь хорошей медсестрой, Лайла. Я знаю, ты упорно трудилась, чтобы получить профессию.
Я захныкала и объявила:
– Один стежок готов. Осталось еще шесть. Надо было зашить рану до душа.
