Охотники за Кривдой - Татьяна Д. Белоусова-Ротштеин

— Вы ведь знали, что в ней, в папке, — он опять обратился к старику, — еще тогда, в первый раз… Дед Вам рассказывал?…

Тот лишь неопределенно пожал плечами.

— Еще бы ему не знать! — заметил Волков почти с радостью. — Он же это и писал.

— Но…

— Познакомься, — резко продолжил Руслан Романович, — это — Константин Пугачёв, цареубийца, создатель и руководитель Стаи — главной преступной организации в Ар-царстве, самый влиятельный нелегальный колдун, самый разыскиваемый преступник и прочее, прочее. И друг детства почтенного Панкрата Александровича, конечно. Нет, точнее будет сказать, это ваш друг семьи.

Велимир слушал не шелохнувшись. Едва он смог осознать новую — очередную! — картину своего мира, как она в очередной же раз начала меняться. И что теперь?

Краем глаза он видел старика, тот оставался невозмутим.

— Так уж сложилось, — продолжил наставник немного спокойнее, — Великий, Князев и Пугачёв в один год оказались в «Орлиных вратах», а потом и в Высокую школу вместе поступили. Но курсант Пугачёв там не доучился. Вместо верной службы он почему-то убил царя.

Велимир заметил, что перестал дышать и сделал судорожный вдох. Савелий Палыч — Пугачев?! — лишь кисло хмурился.

— Общая служба закончилась, дружба осталась, — мерно продолжал Волков, — негласно, конечно.

— Панкрат мне ничем не помогал, этого не думай, — сухо, но твердо произнес старик, — он уставов не нарушал. Болтовня всё…

— Верно, — легко согласился Волков, — до поры. Я тогда был на том задании, про которое тебе удалось узнать. Подбирался вон к нему.

— И почти подобрался, — неожиданно весело вставил… Пугачёв, — кое-кто из моих до сих пор тебя уважает!

— Я польщен. И вот в один, как говорится, прекрасный день ко мне явился уже мой друг детства, которого я по долгу службы не видел семь лет. И попросил свести его с нашим главным объектом, ни много, ни мало! — он еще раз ухмыльнулся, но уже не так злорадно, скорее, горько. — Я не мог заподозрить в измене Станислава Великого, сына Хранителя Яви! И моего друга, кроме всего прочего.

— Да, все были друзьями, и вот что получилось, — с лирической грустью заметил упомянутый «объект». Его, похоже, более не волновало всё происходящее.

Велимир мельком подумал, что будет, когда их найдут другие наставники. Как этот Пугачёв собирается уходить?…

— И грустно и смешно. Больше грустно, — Волков секунду задержал взгляд на папке в руках Константина. И вновь уставился на Велю. — Стас раскопал старое дело Ирия, рассказал о нем Пугачёву и тем спровоцировал нападение на штаб.

Последняя фраза прозвучала резко и бесстрастно, как приговор. Но Велимир полностью осознал только одно слово.

— При чем. Тут. Ирий? — медленно, очень медленно спросил он.

— А, да, чуть не забыл, — фальшиво спохватился Волков, — бытует в наших высоких кабинетах такая… теория. Учёные из ОЗК называют её научно-магической теорией, волхвы — божественным посланием, но суть одна: колдун, обладающий способностью к Яви и к Нави, так называемый двувидящий, сможет отыскать легендарные ключи от Ирия — обители богов. И сможет напрямую с богами говорить. Вот такие надежды возлагались на курсанта Пугачёва. Но, честно сказать, я с трудом представляю, — Волков издал то ли нервный смешок, то ли кашель, и кивнул на старика, — о чем этот безумец мог говорить с богами? Может быть, о божественности своего безумия?

— Какого безумия? — тем же шепотом спросил Велимир, покосившись на Константина. Тот по-прежнему выглядел невозмутимо. Он, вообще, меньше всего походил на психа. На хитреца — да, но не на безумца!

— Богоизбранность, — буквально выплюнул Волков, — божественный дар колдовства, он же наше вечное проклятие. Когда человек хоть на пядь превозносится над обычной человеческой природой, хоть на волос становится подобнее высшим силам, о, ему бывает очень трудно сохранить рассудок. Все наши уставы, инструкции, запреты, присяги — всё только чтобы «избранники богов» могли сами себя удержать в узде. Но некоторым и это не помогает. Некоторые убивают царя ни с того ни с сего, некоторые просто предают всё и вся…

Велимир вспомнил о своём «особом даре», но как-то отстраненно, без всякого волнения.

— Ну, ну, — устало хмыкнул Пугачёв, когда Волков замолчал — расскажи теперь, ради чего, точнее, ради кого ты молчал столько лет.

Взгляд Руслана Романовича опять стал откровенно злым. Дальнейшее он говорил именно Константину, словно забыв про Велимира:

— В поиске старых документов участвовала наша… общая знакомая. Анна Фролова, — цедил он сквозь зубы. — Я обещал князю Великому молчать о роли его сына в этой истории и о его бегстве, в обмен на её доброе имя. И её безопасность.

— Запомни, юноша, — Константин строго посмотрел на Велимира и погрозил ему пальцем, — всё зло от баб! Против них не попрет ни благородство, ни подлость! И еще: никогда не знакомься на улице…

— Я немного требовал! — неожиданно резко вскричал Волков. — По сравнению с его предательством, немного!

— Да кто ж спорит? — спокойно пожал плечами Константин. — Но Анька была та еще шельма, боги таких метят.

Взгляд Руслана Романовича опять полыхнул гневом, но он промолчал. Видимо, опровергнуть слова старика ему было нечем.

— Пару месяцев назад твой дед попросил меня связаться с Пугачёвым, по старой памяти, — подавив гнев, продолжил он. — Пожелал узнать, не видал ли тот беглого «героя». А этот недотепа Южный еще пытался за мой следить. Нашли, кого приставить!

На последнее замечание шеф «мафии» никак не отреагировал, и наступило молчание. Оба выжидающе глянули на Велимира. А он только и смог подумать, что его расследование успешно завершено. Самое время начать новое!

— А почему я должен Вам верить? — вызывающе спросил он, стараясь дышать ровно. — Мой отец не мог быть предателем!

Волков всё-таки ощерился, как настоящий волк, но Пугачёв опередил его с ответом:

— Он не врет. Но Стас не хотел бессмысленных жертв, просто… так получилось.

— Он не мог об этом не догадываться! Не догадываться, что ты устроишь там бойню из-за этих мифических ключей! И ему было наплевать на всех, включая свою жену!

Константин Пугачёв решительно поднялся на ноги:

— Итак, ты всё сказал, ты доволен? — холодно спросил он. — Может быть, теперь ты вспомнишь свои служебные обязанности и отведешь ребенка в безопасное место? Не сочти это злоупотреблением твоим благородством!

— Отведи его сам, тебе он больше доверяет, — наставник лишь махнул рукой. Он, действительно, всё сказал.

А до Велимира, наконец, дошло: это именно он — Константин Пугачёв, Савелий Палыч или как его там? — повинен в гибели его родителей. Вероятнее всего, обоих.

— Значит, это Вы, — тихо произнес он, — Вы их убили тогда?

Старик поморщился, будто откусил кусок лимона:

— Погибла только твоя мать, если ты заметил, Стасик сбежал… Ну, извини, дружок, я не собирался никого нарочно убивать. Просто мне нужно было забрать одну вещь, которая принадлежит мне, а они оказались на дороге, — он сердито взмахнул руками, — я держусь такого правила: если считаешь что-то своим по праву, то не спрашивай никого, иди и возьми. Иначе, зачем сила? Зачем, по-твоему?

Он всерьез хотел получить ответ от Велимира.

— Но, значит мой отец правда… — с трудом выговорил мальчик, — и что за вещь…

«Молния» вдруг резко мигнула и задрожала, словно от перебоя напряжения.

— О, похоже,