Вещий Андрей. На цепи - Эд Качалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом медленно поднес ее к руке пленного. Магический огонь весело побежал по руке упертого мужика.
Пленный терпел, но спустя полминуты зарычал. Думая, что он готов говорить, я вытащил кляп снова, но мужик лишь проскрежетал:
— Будьте вы прокляты, хотите — убейте, — ничего я не скажу.
Тогда орк молча забрал у меня лучину и поднес ее ближе к паху пленного. Я ласково посмотрел на пленного и сказал:
— Нет, убивать мы тебя не будем. Ты же нас не убил. Правда, не потому, что не хотел, а потому, что не смог. Но это мелочи. Так что жить будешь, но вот детей иметь не сможешь. И ходить под себя будешь.
В глазах бандита заплескался ужас. Его тело выгнулось и стало преображаться. Все вытянулось, лицо тоже вытянулось, уши удлинились. Как оказалось, это был лицедей.
— Кто вас направил? — спросил я, потушив его горящую руку и вынув кляп.
— Авалонец!
— Я так и знал, что здесь без альвов не обошлось! — Олег зло сплюнул на пол.
— Каких альвов, он же сказал, что это авалонцы, — не понял я.
— Авалонцами называют их по месту жительства этого племени — острова Авалон. Сам же род носит название альвы или эльфы, кто как произносит! — пояснил Олег.
— Понятно!
— А понятно теперь кто изолировал кусок Литейного, чтобы ничто не отвлекало Крынкина от нападения на нас?
— И это понятно! Непонятно, почему эти самые авалонцы не боятся так внаглую и открыто действовать в нашей столице.
— Ну это я тебе потом расскажу. Может быть. А может, сам поймешь. Или вон в книге, которую тебе князь — кесарь презентовал, прочтешь. Много интересного, наверное, узнаешь, если книжка хорошая. Но думаю, хорошая, раз князь-кесарь у себя ее держал! — весело и зло ощерился орк.
— Какое было задание? — спросил я у лицедея.
— Захватить тебя и доставить к авалонцу — ответил мне лицедей.
— Меня? Но зачем?
— Я не знаю!
— Кто знал? Крынкин!
— Не знаю. Думаю, он тоже не знал.
— Хорошо, откуда взялся этот авалонец? — я посмотрел на лицедея взглядом, не обещавшем ничего хорошего, если тот надумает мне врать.
— Не знаю! Крынкин его откуда-то знает. Но когда я этого авалонца видел, он был не один, а с еще одним авалонцем. Молодым. Он повелел ему отвезти письмо и шкатулку. Как мне показалось, письмо тоже касалось вас.
— С чего ты взял?
— Он давал нам в трактире задание относительно вас, а когда закончил, обернулся к молодому авалонцу и сказал: «Да еще одно! Относительно этого отвезешь письмо».
— И куда он должен отвезти письмо? — боясь спугнуть удачу, медленно спросил я.
— Не знаю. — ответил лицедей.
— Уж очень многого ты не знаешь. Это не повышает твои шансы на жизнь. — от разочарования я еле сдерживался, чтобы не выругаться: громко, длинно и смачно.
Увидев, как я помрачнел и испугавшись, лицедей произнес:
— Зато я знаю, когда он повезет и откуда заберет это письмо.
— Говори!
— Он должен забрать письмо из здания напротив трактира «Наковальня». Авалонец так и сказал вчера молодому: "Заберешь письмо с почтой из здания, напротив". А сидели мы как раз в «Наковальне».
— С чего это вдруг так перед всей шайкой разболтался. Авалонцы не болтливы. Небось в засаду нас хочешь завести — ехидно спросил Олег, угрожающе приближаясь к пленному.
— Ничего не перед всей шайкой. Мы с этим Крынкиным навстречу с авалонцем только вдвоем ходили. Он меня брал, так как я могу с авалонского переводить. Крынкин их языка не знает. А меня авалонец не чурался, так как в нас с ним одна кровь течет! — почти с гордостью заявил лицедей.
— Нашел чем гордиться! — зло бросил Сельвестрыч.
Мы решили срочно выдвигаться в сторону указанного лицедеем кабака «Наковальня». Когда он произнес название трактира, у меня что-то щелкнуло внутри, и я вспомнил, где и когда я видел это название. Когда мы вышли с Литейного двора, встретили Олега и пошли искать место, где отметить наше освобождение и встречу. И первое заведение, которое я увидел, была как раз «Наковальня», однако Сельвестрыч потащил нас дальше.
Стало ясно, откуда должен был отправиться курьер. Из Тайной Канцелярии. Нам осталось успеть его встретить и сопроводить в укромное место, чтобы узнать, кто обо мне пишет в письмах, а главное, что. Нет, я на сто процентов был уверен, что пишут авалонцы. Но быть уверенным и знать, это, как говорят, пока еще в несуществующей здесь Одессе — две большие разницы.
Курьер скорей всего был официальный и, может, даже почты государевой. Но меня это мало смущало. Главное он был авалонец, а авалонцы как я смог убедиться за последние дни, мне вовсе не друзья, а вовсе даже наоборот. Вот только почему, — я не знал. Но очень хотел узнать. Потому как от этого, судя по всему, зависела моя жизнь.
Я немедленно отправился на встречу с курьером. Олег отправился со мной. Он всегда был готов надрать задницу этим самым авалонцам.
Сергея Шереметьева я с собой брать не стал. Слишком слаб был еще, да и лишний раз подвергать его решимость нарушить присягу, напав, возможно, на императорского фельдъегеря, я не хотел. Оставил охранять лицедея. На всякий случай на клочке бумажки написал, чтобы в случае чего искал нас в моем поместье. Все равно от задания князя — кесаря никак не отвертеться.
Едва мы подъехали верхом к «Наковальне», как ворона находящегося через улицу Литейного двора распахнулись и оттуда выехал… автомобиль.
Да, да, автомобиль. Хотя внешне он был похож на карету, и все его здесь называли «призрачные лошади Авалона». Но никаких лошадей не было и в помине. Впрочем, если посмотреть внимательно, то перед машиной лошади угадывались. Но было видно, что это всего лишь маскировка.
Впереди на козлах, как положено сидел водитель и усиленно крутил, нет ни баранку, а нечто похожее на велосипедный руль.
На каких принципах основывалось движение этой машины, было непонятно. Но точно не паровой тягой и не двигателем внутреннего сгорания. Никаких труб и дымов я не наблюдал. Может электродвигатель. Не знаю.
На дверцах машины были нарисован двуглавый орел, сжимавший в лапах почтовые рожки.
— Похоже, это тот, кого мы ждем — сказал Олег!
— Да, похоже! А видел, на чем он поехал! — спросил я.
— Видел — магическая само беглая коляска! Дьявольское изобретение! Знаешь, сколько она магической энергии жрет и какие дыры, поэтому в магическом эфире оставляет. Но бегает в три-четыре раза быстрее лошадей.
— Догоним! — спросил я.
— Ну
