Воин мочика - Лин Гамильтон

На этот раз она вернулась быстро.

— Кажется, Лафорет с подружкой уже заканчивают. Думаю, скоро выйдут. Сэсар, мэр, сидит в ресторане, Лучо, Пабло, Ральф с Трейси и этот ваш Манко Капак — в баре. Столик зарезервирован для Карлоса Монтеро, и его ждут, хотя, как я поняла, для него бронируют столик каждый вечер, а показывается он отнюдь не всегда. Я поговорила с Ральфом, пока Трейси болтала с барменом. Он говорит, она настояла на том, чтобы поехать в город и позвонить домой, а заодно разведать в «Эль Мочика», не слышно ли каких новостей о Стиве. Говорит, он пытался ее разубедить, но ничего не вышло. Он отвез ее сперва на почту, звонить, а потом сюда. Сам Ральф хочет как можно скорее вернуться на гасиенду, но явно надеется, что мы с вами скоро вернемся и поможем ему сладить с Трейси. Говорит, она всех расспрашивает о Стиве.

— Может, и вернемся, но чуть попозже, — сказала я, показывая на выход из бара. — Вон они идут.

Лафорет с Карлой снова уселись в машину и развернулись в обратную сторону.

— Думаю, они едут домой, — промолвила я. — Наверное, лучше нам пойти пешком, не то как бы они не обратили внимание, что за ними все время едет один и тот же грузовик. Правда, если они куда-нибудь свернут, мы будем связаны по рукам и ногам.

Удача нас не оставила. Срезав дорогу через боковой переулочек, мы оказались напротив жилища Лафорета как раз в ту минуту, когда золотистый «мерседес» остановился перед крыльцом. Парочка скрылась внутри дома. Мы ждали. Прошло около часа. Сперва погас свет на первом этаже, потом и на втором. Весь дом погрузился во тьму. Я зашла за угол и посветила фонариком на часы.

— Половина первого.

Хильда поманила меня обратно к себе.

— Послушайте, — прошептала она. — Мы не можем вместе следить за этим домом двадцать четыре часа кряду. Думаю, они улеглись, но просто на всякий случай я останусь здесь. Полагаю, что прошлую ночь спала чуть больше вас, так что первая смена моя. Возвращайтесь на площадь и возьмите мотоциклетное такси до гасиенды, а грузовик оставьте мне. Вот увидите, в кабине я буду в полной безопасности, а утром вы первым делом заедете сюда и меня смените.

— Ладно, — согласилась я, — если вы уверены, что с вами ничего не случится… Но будем надеяться, нам не придется ждать слишком долго. Потому что долго мы так не протянем.

— Думаю, не придется, — ответила Хильда. — В конце концов, он ведь заполучил настоящее сокровище, верно?

В ту ночь мне приснилось, будто я попала на Серро де лас Руинас. Во сне дело происходило той же ночью. Там были Инес и Томас Кардосо, ее брат, шаман. Он облачился в шкуру ягуара, она — в перья кондора. Инес с Томасом велели мне не подглядывать, но я ослушалась. Сперва я лежала ничком на песке, прикрывая голову руками, но потом приподняла голову и посмотрела на уаку. В небе парил кондор, на вершине рыскал гигантский кот. А затем над уакой показалась жуткая фигура. Вначале она походила на краба, потом — на гигантского паука. Паук превратился в человека, но изо рта у него торчали огромные клыки. В руке он сжимал клинок туми — я знала, что это тот самый туми из галереи Эдмунда Эдвардса, — а в другой — отрубленную голову. Я в ужасе зажмурилась. Послышалось рычание, пронзительные крики: разразилась чудовищная битва, борьба добра и зла. Я знала, что сражение идет за власть над уакой. А потом наступила тишина, и я снова оказалась у себя в спальне.

Чуть позже в дверях комнаты возникла Инес Кардосо. Наверное, это опять был сон, хотя мне казалось, что я не сплю. Фигура Инес испускала сияние и чуть расплывалась; наверное, решила я, это и впрямь сон. «Cuidado al arbolado!» — снова повторила Инес, на этот раз очень взволнованно. Берегись леса.

И тут вдруг я поняла, что она пытается мне сказать. Этьен Лафорет. La forkt. Это же по-французски — лес! Надо остерегаться Этьена Лафорета. И тут я осознала, что если он видел одну ушную подвеску, то наверняка захочет раздобыть и вторую. А если уже видел раньше сразу обе, то знает, что свою я нашла не на Серро де лас Руинас. И что же он сделает? То же, что и раньше, когда Ящер отправился в Канаду искать утерянные сокровища. То же, что когда Эдмунд Эдвардс допустил ошибку, скорее всего, просто-напросто от страха потерял голову. Лафорет пошлет за Пауком. О нет, я не залезла в логово зверя, — я сунула руку в гадючью нору.

А на следующее утро на вершине уаки виднелись чьи-то следы. На песке лежало несколько перьев.

17

На поверку наш дьявольски хитрый план разоблачения банды торговцев древностями оказался, с одной стороны, полным кошмаром в материально-техническом отношении, а с другой — попыткой, почти стопроцентно обреченной на неудачу. Что до первого аспекта, нам с Хильдой приходилось носиться туда-сюда, как белкам в колесе, разрываясь между городом и гасиендой, причем одна из нас постоянно сторожила дом Лафорета. Хильда объявила выходной день для всей команды, но пара студентов вызвалась помочь паковать находки в лаборатории, так что предстояло сделать множество покупок и поездок. Даже с двумя машинами справиться было нелегко. Никто не хотел надолго оставаться один в гасиенде. Особенно много хлопот доставляла Трейси. Ну разумеется, теперь, когда ее любовник исчез, ей позарез потребовалось три раза за день ездить в город и звонить домой.

Что же до нашей подлинной цели, нашего шпионского эксперимента, el Hombre так и не покидал дома, равно как никто к нему и не приходил. Наивысшее следопытское достижение, выпавшее на мою долю, состояло в том, чтобы проводить Карлу до рынка и полюбоваться, как она покупает бананы.

Однако сей визит на рынок имел-таки два довольно тревожных аспекта, правда, ничем, как мне казалось, с самой Карлой не связанных. Во-первых, и продавцы, и покупатели только и говорили, что о погоде и бешеных ливнях в горах, в результате которых все оросительные системы того и гляди прорвутся. А в результате рынок более походил на массовую эвакуацию. Все, как с цепи сорвавшись, затаривались продуктами. Мне, впрочем, было довольно трудно разделить всеобщую панику. Кругом стояла великая сушь.

А во-вторых, именно тогда во мне и зародились первые подозрения, что за нами тоже кто-то следит. Ничего конкретного, лишь навязчивое ощущение чужого присутствия. Мне несколько раз мерещился на себе чей-то взгляд, но, обернувшись, я не замечала ничего странного. Правда, в другой раз я краем глаза словно бы различила исчезающего в боковом проходе человека. А еще как-то видела поспешно отпрянувшую тень. Однако в конце концов я убедила себя, что все это мне лишь кажется. Я до смерти боялась Паука — но, честно говоря, будь это и вправду он и охоться за мной, не думаю, что он тратил бы время на долгие хождения вокруг да около. Поэтому я сосредоточилась на том, что должна следить сама, а не дрожать, как бы меня кто не выследил.

Как мы с Хильдой довольно скоро поняли, вся штука в подобных сыщицких играх отнюдь не в том, чтобы тебя не заметили. Вся штука в том, чтобы не заснуть. Мы по очереди давали друг другу немного вздремнуть на заднем сиденье, пока вторая караулила дом. Иногда мы занимали наблюдательный пост где-нибудь под навесом, иногда парковали грузовик на улице, откуда могли видеть сразу обе двери дома. Мы меняли место наблюдения не столько даже для того, чтобы не привлечь внимания, сколько чтобы хоть как-то двигаться.

Вечером, как и накануне, Карла и отправились на машине за три квартала ужинать в «Эль Мочика». Само по себе в этом не было ничего удивительного: тамошний ресторан, единственный в городе, мог похвастаться белыми скатертями. Там снова заседал Сэсар, а бар прочно оккупировал Лучо с приятелями.

Пока Лафорет и все прочие ели и пили со вкусом и шиком, мы с Хильдой перекусили сандвичами с жареным цыпленком в polleria чуть дальше по улице. Если в Перу и есть национальное блюдо, так это polio, курица. В Перу pollerias не меньше, чем пиццерий у нас в Торонто.

— По-моему, я сейчас обрасту перьями, — застонала Хильда, когда я протянула ей очередной сандвич с курятиной. Мы сидели в грузовике неподалеку от «Эль Мо». — Еще один сандвич, и я начну нестись. О, и почему я не ела все те деликатесы, которые нам готовила Инес? А если я еще одну ночь проведу не у себя в кровати, спина у меня никогда не придет в норму.

Я сочувственно кивнула.

— Почему-то, — продолжала она, указывая сандвичем в сторону бара, — я думала, что все эти противозаконные операции должны работать, как хорошо смазанная машина. Сама не знаю, почему я так думала, ведь я во всех этих делишках ничего не смыслю. По моим представлениям, стоило нам подсунуть Лафорету эту подвеску, как тут-то все и должно завертеться, а мы бы просто проследили, а потом вызвали полицейских — всех четырех. Вот уж не думала, что контрабанда — такое нудное ремесло.