Спящие боги - Дмитрий Щербинин

– Видите ли. Это очень важно для меня… Самое важное в этой жизни, понимаете?.. И я очень устал… – оправдывался юноша.

У Творимира возникло мучительное чувство, что все это уже было. Он стал отговариваться, но юноша кричал про образ девы, и все же проник внутрь. Здесь Творимир припомнил, что когда–то, в юности, и он выделывал нечто подобное, и он решил отрубить юноше палец. Это не казалось ему страшным – всего лишь продолжение старой традиции. Ведь он же испытывал нечто подобное, почему бы и юноше не испытать?

Палец был отрублен. Юноша стал молить, чтобы дозволили ему посещать эту комнатку каждую ночь. Творимир выдвинул условие, что за каждое посещение он будет отрубать по пальцу. Юноша предложил проложить трубу, по которой мог бы забираться. Творимир крикнул про ступню. Юноша согласился отдать ступню.

И тогда Творимир узнал в юноше себя.

Мшистые стены задрожал, покрылись трещинами. Творимир кричал:

– Я знаю – внизу уже проложена труба! Под ней еще и еще труба! Миллионы Творимиров карабкаются по трубам, и миллионы Безумцев отрубают пальцы! Это безумие, но ведь и я безумец!.. И теперь – вырваться!

Он ударил ржавым протезом о пол. Пол проломился. Там действительно была труба – огромный ржавый туннель. Творимир падал в бездну и кричал. Рядом падали несметные Безумцы и юные Творимиры…

Потом они полетели навстречу друг другу и соединились. Остался один Творимир – без ржавых протезов, излеченный от безумия.

Становилось все светлее.

– Я падаю в сердце планеты… – прошептал Творимир. – Что ж, теперь я готов к откровению. 

Глава 8. Откровение

Творимир не хотел сразу падать в этот свет – сначала надо было немного успокоиться. И он упал не в световое море, но в залу. Пол был мягкий – и он не ударился…

Если бы зала была огромной – это бы поражало, настораживало. Но это была небольшая, уютная зала. Света много, но он вовсе не яркий. Свет исходил от маленького, принявшего форму ока источника, примостившегося в центре. Как во сне, не чувствуя ног, Творимир подошел (или подлетел к источнику?). Там был теплый, ровный свет. Там не было волнения – лишь покой и знание.

Творимир улыбнулся, зачерпнул свет ладонями, поднес его к лицу…

* * * 

Нескончаемо длинный коридор выложенный гладкими белыми плитами. Вереница дверей. Некоторые из этих дверей открываются, выходят из них люди, в полголоса о чем–то говорят.

Вот двое – мужчина и женщина. Также как и остальные – высокие и широколобые. Лица, вроде бы и юные, но в их глазах – память многих прожитых лет. Это глаза мудрецов, прочитавших горы книг, многое познавшее на собственном опыте. Мужчина более оживленный, женщина – задумчивая. Мужчина говорил:

– Эя, мы близки к ЭТОМУ. Быть может еще двадцать–тридцать лет работы, и… Хотя много об этом говорилось, но как представлю – дрожь берет. Ведь мы же станем Богами, Эя!

– Богами?.. – женщина вздохнула и задумалась, потом сказала совсем тихо. – Сейчас, благодаря науке, мы живем шестьсот–семьсот лет, но мы же не боги.

– А там мы будем жить вечно! Да – мы не боги, но у нас тела, они нам мешают. Не будет тел, не будет желаний плоти, но будет вечность свободы и познания – тогда мы станем богами. И религиям, этим пережиткам прошлого – куда им тогда деваться?

– Но ведь сейчас мы не боги. Откуда же появится это, божественное? Божественное – это не возможность жить вечно. Это не возможность пересекать вселенную в мгновенье.

– Так что же?

– Если бы я знала… Кажется, ответ близко, но… Помнишь «Ожидание»?

– Ну, конечно еще в начальную подготовительную программу входит. Это же классика.

– «Ожидание» написал Петр Бруно, в темном, гарном двадцать пятом веке. Из «Истории», помнишь: «…бездушные исполины жилых небоскребов чередовались с мега–производствами, где человеческая единица значила гораздо меньше муравья в муравейнике». И первые броски в дальние галактики, и голод колоний на Марсе – все наслоилось. Век прагматичный, бездушный. И вдруг это «Ожидание». Вроде и роман, а читался как поэма. Над этой книгой рыдали. Вроде простая судьба девушки. Да – судьба трагичная, но сколько трагедий вокруг. Но как это подано! Как ее душа показана! Вначале две–три встречи с любимым, а он то ее и не заметил и забыл сразу – улетел в дальний космос, навсегда, на миллионы лет вперед. Его уже нет. Даже связи с ним нет – что–то случилось с его экспедицией – живая планета их поглотила. В то время религиям не верили – умирает человек, и все – тьма. Она в атеизме воспитана, надеяться вроде не на что, но все что у нее остается – это надежда на новую встречу. Она красива, умна, но помнит только о нем. ВЕРИТ. И это не прихоть, это Любовь.

– Да, помню, когда в первый раз читал – тоже расплакался. С одной стороны – тут и юношеская сентиментальность, а с другой – так тепло становится, когда «Ожидание» вспоминаешь.

– И где–то здесь истинная божественность. Петр Бруно знал ту девушку… Века прошли – их уже нет. Но чувства остались, они в нас, они нас греют, они учат людей хорошему. Они навсегда в наших душах. Безмерно возвышенные, этой теплой, спокойной вуалью греют. Они божественны.

– Но ведь это твое воображение, чувства, твоя душа – им то что до этого? Их настоящих нет… Или есть?.. Но где же?

– Я ничего не могу на это ответить… Но мне кажется, что они живут в каждом из нас. Иногда мне кажется, что я – та самая девушка.

– Перерождения – одна из самых древних религиозных концепций человечества, однако, как и любая другая религиозная концепция, научно не доказана. Не думаю, что и тебе, милая Эя, сейчас это удастся.

– Ты прав…

– А потому пошли – кушать.

* * * 

Зала, большая чем все залы виденные Творимиром. Должно быть, здесь собрались миллионы людей, но по ровному сильному гулу, чувствуется, что за стенами их собралось гораздо больше – миллиарды.

Никто не толкался, не вопил. Лица возвышенные, глаза сияют. Все это высокие люди, с очень большими черепами – задумчивые, глубокие. Большинство из них прожили столетия, но здесь нет ни стариков, ни седых волос.

В центре залы – высокий беломраморный постамент, на котором стояли мужчина и женщина в легких, белых одеяниях. Они так сияли душевным счастьем, что походили на богов. Над ними дышало лазурью ясное небо.

Рядом подымались, сферами выгибались плавные колоны. Ну а в сферы, словно бы радуги кто поймал…

Заговорил мужчина – негромкий его голос лил спокойствие и силу. Этот голос был слышен по всей безмолвной зале, и за ее пределами.

Вот что он говорил:

– И вот многолетние научные искания завершены. Здесь… – мужчина указал на радужные сферы. – …эликсир бессмертия. Бессмертия истинного, не подвластного ни прихотям природы, ни пламени звезд. А чтобы не быть голословным, сейчас я продемонстрирую его действие на себе.