Русский пиар в бизнесе и политике - Алексей Санаев

Тем не менее ставка на местные кадры фактически не имеет альтернативы в деле организации полноценного PR-процесса в регионе. Основное и самое трудное условие поиска людей- их воля к работе, реальное стремление чего-то достичь в жизни. Казалось бы, с этим не должно быть проблем, и в крупных городах молодости обычно сопутствуют амбиции и карьерные устремления. Однако на поверку в небольших городах именно этих качеств людям и не хватает. Они совершенно серьезно считают, что рабочий день должен продолжаться до 17.00, а в обеденный перерыв работа вообще невозможна- иначе когда же обедать? Один из кандидатов на должность руководителя пресс-службы крупнейшего промышленного предприятия в числе условий для своего согласия выдвинул следующее: вот сейчас идет месяц май, а в июле он хотел бы, как и все нормальные люди, поехать в отпуск на 24 рабочих дня. Ему было категорически отказано, и он отказался от работы. Не пошел- несмотря на зарплату, о которой ему приходилось только мечтать, на карьерные возможности в перспективе и статус руководителя, который обеспечивал ему уважение во всей округе. Зато он сможет пойти в июле на месяц в отпуск, а московские менеджеры будут в мыле бегать по раскаленному городу, решая сложнейшие пиаровские задачи… Именно такую психологию приходится встречать в регионах.

Такие люди работать просто не хотят. Если им обещаешь золотые горы, они засыпают или слушают с каменным лицом, пропуская основные тезисы мимо ушей. Если им дашь задание что-нибудь написать или подготовить, это будет сделано с обычным для регионов качеством- в первом приближении. Когда же ошибки вскроются, а случится это очень скоро, и московский начальник будет брызгать слюной и рвать на себе волосы, а потом самолично переделывать работу своих подчиненных- вот тогда они будут глупо улыбаться и спокойно говорить: "Ну, ошибся. Ну, давайте к завтрашнему дню переделаю. Если денег добавите". Одного журналиста из областного центра попросили к конкретному сроку написать большую аналитическую статью. Прежде всего он долго и занудно торговался о стоимости своей работы, потом трижды откладывал срок сдачи, так что заказчики уже были рады получить от него хоть какой-нибудь результат. Но когда увидели, они радоваться перестали- статья была написана так, что в тексте не только напрочь отсутствовал профессионализм, но еще и в каждой строчке сквозило, что она была написана за десять минут на коленке, да еще и в состоянии подпития. Никаких фактов, цифр, цитат или всего того, что обычно сопутствует аналитическому материалу, в статье обнаружено не было. Когда разъяренный заказчик осведомился у журналиста, почему же все так плохо, тот сказал так:

— Если хотите, дайте мне время переделать. И не торопите меня больше. А теперь давайте поговорим о доплате.

Когда ему сообщили, что не будет не только доплаты, но и вообще ни копейки денег, он не на шутку обиделся. Видимо, всю свою последующую жизнь он считал, что его обманули московские ловкачи.

Новому пресс-секретарю на предприятии придется тоже нелегко. Как уже рассказывалось выше, на предприятии всегда идет вялотекущая борьба между двумя основными группировками менеджеров- приезжими из Москвы и местными управленцами. Обе стороны невысокого мнения друг о друге и стараются при каждом удобном случае ущемить интересы противника. Кадровые методы в этой войне играют не последнюю роль, поэтому любой новый человек, введенный по инициативе московского руководства в состав организационной структуры, будет воспринят в штыки «старожилами». Аналогичная реакция возникает, когда кого-то из сотрудников низшего звена начинают продвигать вверх- палки в колеса ему не будет вставлять только ленивый.

Опасность конфликта с могущественными местными князьями объясняет, почему перспективные служащие заводоуправления без воодушевления слушают рассказы приезжих начальников о громадье планов и своем светлом будущем. Скорее всего, они откажутся от карьерного роста, если таковой предлагают им из Москвы. Они хорошо знают: в столице времена меняются часто, москвичи приходят и уходят, а местная элита всегда останется на своем месте, что бы ни случилось, и очень хорошо запомнит тех, кто пытался выскочить наверх, пользуясь протекцией московского руководства.

Парадоксально, но даже вмешательство высшего руководства корпорации в таких случаях не помогает. В регионах хронически не хватает кадров, а количество работников, прибывающих из Москвы при смене собственника, ограничено- основной начальственный состав остается в своих креслах. Это опытные интриганы, закаленные бурной партийной борьбой и еще более бурными годами нового времени. Это местечковые олигархи, десятилетиями лелеющие и растящие свой тайный бизнес в регионе- будь то финансовые «откаты» соседних коммерческих магазинов или доля в сбыте продукции предприятия. Руководитель профсоюзного комитета содержит нелегальную фирму по перегону импортных машин через границу; директор по социальным вопросам владеет монопольной сетью аптек в городе и душит всякого, кто решил продать хоть сантиметр пластыря или таблетку анальгина; заместитель директора по производству заключил негласное соглашение со страховой компанией, которая получила право страховать все имущество завода на пять лет, и после подписания соглашения отправил дочь обучаться в университет в Бельгию. Эти люди научились держать нос по ветру и потому всегда чувствуют, куда он дует. Именно они в разгар акционерной борьбы делают правильный вывод и приходят предложить свою помощь будущему владельцу комбината. Взамен они просят только одного- оставить их на своих местах, где они приносят наибольшую пользу заводу, его владельцу и трудовому коллективу. И эту просьбу новый владелец, как правило, выполняет. Конечно, в Москве руководству прекрасно известно, чем занимается директорат на предприятиях в свободное от работы время, но поделать с этим оно ничего не может, да и не хочет. Обреченно возникает мысль, что даже в случае, если убрать всех коррупционеров и посадить на их место новых людей, то через месяц-другой машины снова пойдут потоком через границу, а сеть аптек опять-таки будет благоухать, сменятся только личности коррупционеров. Как уже говорилось выше, провинция засасывает.

Вот и вынуждены московские начальники терпеть региональных феодалов, оправдывая себя их безусловной преданностью. К президенту промышленной группы ежедневно приходят его менеджеры с жалобами на самоуправство очередного директора "на местах". Один из служащих крупнейшей российской компании, начальник экономического отдела, однажды плотно поработал на предприятии и по итогам своей длительной командировки составил отчет, в котором была развернуто показана вся деятельность тамошнего директора по транспорту- с его банковскими счетами, подпольными фирмами, вплоть до бухгалтерских проводок. Из отчета сквозило, что данный директор по транспорту- гораздо большее зло для финансов компании, чем десяток конкурентов, вместе взятых. Экономист положил этот отчет на стол президента компании и смиренно ожидал реакции.

Президент похвалил его. Он сказал, что отчет составлен в высшей степени грамотно, что экономист показал свой высокий профессионализм и потому достоин повышения- его отправят исполнительным директором на один из отдаленных заводов компании. Сейчас этот экономист уже не работает там, он вообще ушел из корпорации, и где находится, неизвестно. Зато доподлино известно, что указанный директор по транспорту, несмотря ни на какие отчеты, сидит на своем месте и будет сидеть еще очень долго.

Начальник пресс-службы, если он найден и представляет собой именно тот редкий тип, который принято называть личностью, неминуемо встретит сопротивление на заводе со стороны именно таких директоров по транспорту или по каким-то другим вопросам. Мало того что местный директорат вообще плохо представляет себе, зачем нужны связи с общественностью ("30 лет жили без них, и ничего"), и считает, что журналистов достаточно припугнуть, и они будут писать то, что нужно, но еще и в новоявленном руководителе пресс-службы он будет видеть "руку Москвы", которая явилась сюда, чтобы помешать их безмятежному существованию. Несмотря на то, что в "Положении о пресс-службе" было указано черным по белому, что ее глава имеет право участвовать во всех оперативных совещаниях руководства завода, его всячески оттирают от оперативок и за руководителя вообще не считают. Ему не выделяют кабинета, и он слоняется по коридорам заводоуправления с ноутбуком (хуже: с мобильным телефоном). Когда же усилиями приезжих москвичей этот кабинет появляется, то находится он в полуподвальном отсеке здания, и его наполняют самой древней мебелью, которую только могли найти на предприятии. Председатель профкома ему хамит и пытается руководить его работой, уверяя, что знает все о связях с общественностью.