Джинн в вавилонском подземелье - Филип Керр

— Условимся так, — сказал Джон. — Если ты кричишь один раз, значит, «да», если два раза, значит, «нет». Итак, ты согласен. Отныне ты станешь моими глазами. Как Хорус, всевидящий бог у египтян. Ты полетишь над деревьями и будешь высматривать все опасности на моем пути. Кроме того, отныне ты, если хочешь, можешь быть моим другом, потому что все мои друзья или умерли, или остались там, на земле.

Сокол однократно проверещал и перепорхнул на лямку рюкзака. И очень вовремя, потому что рука у Джона уже начала потихоньку затекать.

Пройдя еще километра полтора, Джон заметил, что тропинка расширяется и превращается в широкую дорогу, по обе стороны которой тянутся аккуратные ряды глиняных горшков. Каждый горшок был величиной с целую дверь, а по форме напоминал перевернутый колокол. Каждое из этих сооружений покоилось на небольшом песчаном пригорке. Ему стало интересно, хранится ли что-нибудь в горшках или они во все пустые, но понять это, стоя внизу, он никак не мог — роста не хватало. Тогда Джон предложил Финлею слетать и поглядеть на них сверху, Финлей взлетел и завис сначала над одним горшком, потом над другим. Оказалось, что они заполнены нефтью. Не усмотрев в этом никакой очевидной опасности, сокол возвратился на плечо Джона.

— Ты что-нибудь видел? Точнее, ты видел что-нибудь опасное?

Финлей крикнул дважды, что на их с Джоном языке означало «нет». Немного успокоившись, Джон продолжил свой путь. Но, помня, что Эно писал о змеях, он то и дело стучал палкой по дороге прямо перед собой, как слепой. Таким образом он быстро обнаружил, что Эно ничуть не преувеличил, говоря об опасностях. Дорожка оказалась с секретом, причем пренеприятнейшим. В каждом горшке под тонким слоем нефти была крышка, а под каждой крышкой таилась змея. Это выяснилось, когда песчаный холмик под первым горшком вдруг разрушился и песок пополз вниз — не то от шагов Джона, не то от постукиваний его палки. Горшок упал, раскололся надвое, точно яйцо, и из него выползла огромная змея, метров пятнадцати, а то и двадцати длиной. Джон поначалу надеялся, что эта змея не очень опасна, но его надежды мгновенно развеялись. Раскрыв огромные челюсти, змея выхватила у него из рук палку, обвила ее своими кольцами и переломила, как спичку. А потом громко зашипела и уставилась на Джона немигающим взглядом.

Увидев этот взгляд, Финлей без колебаний бросился в атаку. Растопырив когти, сокол-сапсан вцепился в голову змеи с такой же яростью, с какой гигантская птица Рухх нападала на лодку. Помощь друга дала Джону возможность броситься наутек. Пока громадная змея отбивалась от храброго маленького сокола, который пытался выклевать ей глаза, мальчик успел благополучно пробежать добрый километр — до самого конца дороги. Там он уселся под деревом, чтобы хоть чуть-чуть отдышаться. Спустя несколько минут его догнал Финлей, потерявший несколько хвостовых перьев. На когтях у него была кровь.

Джон попил воды, прикрыл глаза и вдруг услышал в тишине леса тревожные звуки: неподалеку двигалось нечто огромное. Сначала он подумал, что это еще одна змеища или даже сама птица Рухх. Он велел Финлею спрятаться в кроне дерева, поскольку лес был здесь настолько густым, что сокол все равно ничего не смог бы разглядеть с воздуха, а сам решил отправиться на разведку: ползком, как индеец, подобраться к неведомому чудищу как можно ближе и понять, кто это и чего от него ждать.

На опушке Джон лег на живот и затаился. Он был уверен, что, куда бы ни переместилось чудище сейчас, всего несколько мгновений назад оно стояло именно здесь. Казалось невозможным, чтобы столь крупное существо могло двигаться так быстро. Но потом он понял, что оно никуда не делось, оно здесь, просто почти невидимое. Почти — потому что воздух перед Джоном дрожал, обретая некую невнятную, неопределимую форму. Постепенно Джон понял, что это призрак — огромный призрак, возможно, призрак великана, высотой с дерево и толщиной с дом. Время от времени призрак постанывал, да еще потрескивал, испуская зеленоватые электрические разряды — и в этот момент можно было разглядеть, что фигура у него все-таки человеческая.

Джон украдкой вытащил книгу Эно. У верховного жреца не нашлось внятных строк о природе этого существа, зато Вирджил Макриби дал к собственному переводу сноску, в которой, казалось, намекал на более определенное объяснение феномена, с которым сейчас столкнулся Джон.

В Иравотум стремятся не только плоды опрометчивых, злых, подлых и пустых желаний. В приложении к этой книге, из которого теперь сохранился только фрагмент, верховный жрец утверждает, что наряду с плодами вышеупомянутых желаний сюда также стремятся желания нереализованные, то есть те, которые никогда не были высказаны и никогда не могли осуществиться. Эно полагает, что энергия этих неосуществленных желаний конденсируется и превращается в могучую, сверхъестественную силу, которая называется Оптарыкус или просто Оптарык. В самом грубом переводе — «монстр желаний». Далее в приложении говорится, что это существо, если его вообще можно назвать существом, изначально возникло в сознании спящей Иштар, когда она очень хотела, чтобы Навуходоносор построил для нее храм. Возможно, отсюда и пошла поговорка, весьма распространенная среди джинн: держи свои желания на коротком поводке.

Глядя на зеленоватое свечение вокруг почти невидимого существа и слушая низкие приглушенные стоны, вырывавшиеся из его бесформенной, туманной сердцевины, Джон спрашивал себя: оно ли это? Погодите, ведь это совсем нетрудно проверить! Убрав свое слово-фокус подальше, в самые закоулки сознания — чтобы Айша не почувствовала, что Джон находится совсем рядом, — он отчаянно, изо всех сил пожелал, чтобы Алан и Нил были снова живы.

Его эксперимент незамедлительно дал результат. Чудище задрожало от сильных электрических разрядов. Казалось, оно слегка зашевелилось и даже — Джон мог бы в этом поклясться — немного выросло. Что ж, сомнений нет, это и есть монстр желаний. Джон точно не знал, чем и как может навредить ему это существо, но все-таки чуял подспудную опасность. Он повернулся, чтобы уползти подальше от монстра, и столкнулся лицом к лицу со странным человеком, который, как и он сам, двигался на четвереньках. Впрочем, на этом их сходство кончалось, поскольку мужчина был голым и мокрым от росистой травы, по которой он полз и которую… ел. Да-да, он жевал траву! Все его тело поросло волосами, как птица перьями, а ногти на руках и ногах напоминали птичьи когти. Джон чуть не закричал от испуга, но травоядный человек зажал ему рот сильной и довольно вонючей рукой и молча принялся мотать голову Джона из стороны в сторону, пока мальчик не подал знак, что кричать не будет. Мгновение спустя человек снял руку с его рта и тихонько пополз дальше. А Джон — следом.

Когда они отползли на вроде бы безопасное расстояние от монстра, мужчина сел перед Джоном, заплел в косичку свою длинную бороду и принялся обрывать вокруг себя траву, отправлять ее в зеленый рот и пережевывать. Ну совсем как корова или овца! Травоядный не выказывал никакого желания завести беседу.

— Кто вы? — отважился спросить Джон.

— Я царь. Да пребудешь ты в мире, а мир в тебе.

— Царь чего?

Человек пожал плечами и отправил в рот новую пригоршню травы.

— Просто царь, — сказал он, предлагая и Джону подкрепиться травой.

— Нет, спасибо, — ответил Джон. — У меня от зелени живот пучит.

Он приветливо улыбнулся собеседнику, как если бы в его классе появился новый ученик и с ним, хочешь не хочешь, надо налаживать отношения. Тут, к восторгу травоядного царя, на плечо Джона опустился Финлей.

В наступившей тишине Джон задумался, вправду ли этот человек — царь. В представлении Джона его поведение мало походило на царское: питается травой, не стрижет ни волос, ни ногтей, да еще ползает на четвереньках. Но, с другой стороны, чего не бывает в Иравотуме? Да и цари иногда сходят с ума. Этот и вправду выглядит немного безумным, но, кажется, не опасен.

— Тот… то существо на опушке… — сказал Джон. — Это был монстр желаний?

Царь усмехнулся.

— Точно, — подтвердил он. — Монстр желаний. Оптарык.

— Он опасен?

— Жуть как опасен. Каждый, кто прибывает в Иравотум, движим желанием. Очень-очень сильным. Желание состоит в том, чтобы исправить или отменить другое, уже осуществленное желание. Или осуществить сокровенное. А Оптарык питается всеми этими пришельцами и, что еще важнее, теми желаниями, которые ими движут. — Царь многозначительно постучал по своей груди волосатым кулаком. — Это делает его очень мощным. Очень сильным. — Потом он ткнул пальцем в Финлея и с сожалением пожал плечами. — Его тоже употребят, если он пробудет здесь достаточно долго. Да и тебя тоже. Это только вопрос времени. Или вопрос полного отказа от любых желаний. Но кто на это способен? Кто? Я тебя спрашиваю! Кто может сказать, что он всем премного доволен?