Раб моего мужа (СИ) - Марья Зеленая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она предложила ему сесть напротив, и он, чуть поколебавшись, сел.
— Позвольте спросить, мэм, как ваша нога? — осведомился он.
Элизабет стыдливо прикрыла юбками босые ступни. Из-за отека на ней не было ни туфель, ни чулок, ни панталон. Обсуждать с посторонними свои конечности — жутко неприлично, но она все же ответила:
— Болит уже меньше, но наступать я на нее не могу.
— Вы прикладываете змеиный корень?
— Да, Анна приматывает бинтом. И, кажется, от него становится лучше.
— Я принесу вам еще один.
— Спасибо.
Он замолчал, и Элизабет тоже не нашлась, что сказать. Она обернулась к пруду и стала глядеть на нежные звездочки кувшинок, белеющие среди глянцевитых листьев на темной воде.
Вот поплыла лягушка, лениво толкаясь задними лапками. Добравшись до округлого листа, она забралась на него и замерла, поблескивая зеленой спинкой. Элизабет даже стало завидно. Вот бы и самой нырнуть в прохладную глубину! Она развернула веер и принялась им обмахиваться.
— Вы позволите, мэм? — подал голос Самсон.
Элизабет протянула веер ему, и он энергично замахал им, разгоняя воздух.
— Можно еще кое-что спросить? — поинтересовался он.
— Спрашивай.
— Каким концом вы разбиваете яйца? Острым или тупым?
— Что? — Она недоуменно улыбнулась.
— Ну, в той книжке, которую вы мне дали, две страны устроили войну из-за того, каким концом нужно разбивать яйцо. Признаться, я бы никогда не подумал, что это настолько важно, чтобы из-за этого воевать.
— А это и не важно, — усмехнулась Элизабет. — Это просто аллегория на борьбу католиков и протестантов.
Судя по обескураженному лицу Самсона, он понятия не имел, кто такие католики, протестанты, что значит «аллегория», и какое отношение все это имеет к яйцам.
— Ладно, забудь. — Элизабет махнула рукой. — «Гулливер» это выдумка. Сказка. Ты что, никогда не читал сказок?
— Нет, мэм.
— А что же ты читал?
Самсон поднял глаза к потолку.
— Библию читал… Еще мистер Чарльз давал мне книжки про лошадей. А еще — такие толстые тетради, где написано, сколько хлопка собрали и сколько денег за него получили.
— Учетные книги?
— Ну да. Я неплохо складываю цифры в уме, и мистер Чарльз поручал мне проверять, все ли сходится… Знаете, мэм, он говорил, что нет такого управляющего, который бы не пытался облапошить хозяина.
— И как? Он оказался прав?
— Еще бы! Двоих управляющих он уволил, а третий тоже воровал, но поменьше, и мистер Чарльз, в конце концов, махнул на это рукой.
— Хм… — Элизабет потерла подбородок. — Интересно, Билл Браун тоже обкрадывает Джеймса?
— Не знаю, мэм. Мне бы взглянуть на записи…
— Да ладно, это не моя забота.
Они замолчали, и Элизабет вновь повернулась к пруду. Если мистер Чарльз и впрямь давал Самсону проверять гроссбухи, значит негр, несмотря на свою неотесанность, далеко не глуп. Нужно будет дать ему еще книжек, чтобы расширить его кругозор.
— Можно еще кое-что спросить, мэм? — промолвил Самсон.
— Конечно.
— Насчет «Гулливера». Выходит, это все выдумки?
— Конечно выдумки. Никаких лилипутов не существует.
— Тьфу ты! Я так и думал. Это просто Люси меня с толку сбила. Я ей говорю — что это все враки, а она мне, мол, только ниггеры рассказывают небылицы, а в книжках белых все — чистая правда.
— Люси? — удивилась Элизабет. — Она что, видела, как ты читал «Гулливера»?
— Так уж вышло, мэм. Я хотел ночью втихаря почитать, но, когда через нее перелезал, она проснулась. Пришлось читать ей вслух. Но вы не волнуйтесь, она меня не выдаст.
«Когда через нее перелезал, она проснулась», — отголоском прозвучало в ее голове. Разве они спят не на разных кроватях?
— Люси все так же не подпускает тебя к себе? — нарочито небрежным тоном поинтересовалась Элизабет.
Самсон потупился и тихо сказал:
— Подпускает, мэм… — Он шумно сглотнул. — После того случая, когда ваш муж… вы… были у нас…
Элизабет вспыхнула от стыда.
— Черной женщине трудно без мужской ласки, — виновато, как будто оправдываясь, добавил Самсон.
Сжав губы, Элизабет уставилась в одну точку. Глупая, неуместная ревность жгла изнутри. Даже увидев своими глазами, как Самсон «покрывает» Люси, она почему-то думала, что этого больше не повторится…
Но это же полный абсурд! Какое ей дело до того, с кем спит раб ее мужа? Он вовсе не обязан блюсти целибат…
— Но ведь она говорила, что больше не хочет рожать рабов, — пробормотала Элизабет.
— Она пьет какое-то зелье, чтобы не понести, — вполголоса ответил Самсон. — Да и я ушами не хлопаю…
Элизабет не поняла смысл последней фразы, но переспрашивать не стала.
— Только, пожалуйста, не говорите мистеру Джеймсу, — добавил Самсон.
— Не бойся, не скажу.
На дорожке показалась Анна с корзиной в руках. Элизабет облегченно вздохнула от того, что больше не придется испытывать мучительную неловкость, находясь с Самсоном наедине.
Пора признаться самой себе, что она заигралась. Что чувства, которые он пробуждает в ней, выходят за рамки отношений хозяйки и слуги. И пускай Джеймс чудовище и скотина — приличная замужняя леди не имеет права на фривольные помыслы о другом мужчине, а уж тем более о чернокожем рабе.
Анна окинула Самсона неодобрительным взглядом и, войдя в беседку, поставила корзинку на скамью.
— Вот, мадам, как вы и просили. — Она сняла полотенце. — Пирог, сандвичи, лимонад.
— Спасибо. — Элизабет взяла два сандвича и протянула их Самсону и Анне. — Угощайтесь.
Пока она со служанкой неспешно жевала хлеб с ветчиной, запивая холодным лимонадом, Самсон управился со своей порцией буквально за пару секунд. Проглотив сандвич, он принялся смачно облизывать пальцы, на что Анна с укоризной покачала головой.
— Ты голоден? — спросила Элизабет. — Хочешь еще?
Она протянула ему второй бутерброд.
— Спасибо, мэм, — ответил Самсон и виновато добавил: — Извините, просто я сегодня еще ничего не ел.
Анна фыркнула и отвернулась, а Элизабет, не обращая внимания на ее недовольство, спросила:
— То есть как это «ничего не ел»? А завтрак?
— Я сам виноват, мэм. Вчера пришел с поля голодный, как волк. Намолол кукурузной муки, Люси напекла лепешек, а я сдуру возьми, да и сожри все подчистую. Даже на утро себе ничего не оставил. Люси хотела со мной поделиться своей долей, но я отказался. Нечего ей из-за моего обжорства страдать.
Элизабет протянула ему кусок апельсинового пирога.
— Возьми.
— Спасибо, мэм.
— А что вообще едят негры? — поинтересовалась она.
— Кукурузные лепешки, — с набитым ртом ответил он.
— И все?
— Да, мэм. Иногда, правда, удается поймать енота или опоссума, или наудить рыбы. Тогда у нас, почитай, пир.
— То есть, ни мяса, ни овощей вам не дают?
— Нет, мэм. Вот на плантации
